Песнь Великой Любви. Воин света. Тысячу лет спустя - Шалва Амонашвили

Илья опять задумался, углубился в себя и из этой духовной глубины произнёс вполголоса, как бы только для себя:

Храм без Учения не Храм…

Где Учение, там и Храм…

Учение Христа – матерь Жизни…

Жизнь без Учения – матерь своих могильщиков.

Потом он вернулся к обычному состоянию и продолжил:

– Иисус сказал о Пестике, который Он заложил в Храме, и где он будет цвести… Пестик этот, по моему разумению, есть Учение Христа, есть религия, которую Он принёс людям…

Илья умолк. Задумался.

Все взирали на него с восхищением и почтением. Тоже молчали, чтобы не помешать ему сосредоточиться, и терпеливо ждали, что он дальше скажет.

А сердце Агапии трепетало при каждом слове Ильи.

– Вот что я ещё думаю, – продолжал Илья. – Обителью истинного и вечного Храма Христа, где будет цвести Пестик, является душа человека… А созидать Храм в себе должен сам человек своими устремлениями и усилиями, трудом и творчеством, своими мыслями и образом жизни… Но надо, чтобы кто-то принёс ему Пестик Христа, объяснил, какая вечная жизнь заложена в нём, чтобы человек восхитился им и заложил его в основании своего Храма в духе… В число тех, кто это сделает, каждый из нас может причислить себя тоже…

Вдруг Илья опять отрёкся и углубился в себя, и произнёс шёпотом, как секрет:

Человек без Учения Христа – мёртвое существо…

Учение Христа без человека тоже мёртвое зерно…

Ибо Иисус Христос пришёл на Землю для людей…

И Учение Своё Он принёс людям.

После минутного молчания заговорил Юстиниан.

– Илья, ты сказал, что Храм Христа есть сам человек. А Храм Христа, который мы построили, ведь тоже есть Храм?

– Да, господин, это так. Но земной Храм Христа мы построили только тогда, когда он у нас был построен в духе… У нас нет слова, как по-другому назвать прекрасное сооружение, посвящённое Богу. В нём мы собираемся, чтобы объединить мощь наших молитв и устремлений и снискать к нам милость Бога… В этих земных Храмах человек ещё и учится, как творить и совершенствовать в себе Храм Небесный… Служители Господа, вроде нашего Иакова, помогают людям укрепиться в себе, объясняют им смысл веры, дают возможность воспламениться от других, уже воспламенённых… В земных Храмах накапливается духовная мощь поколений людей, созидается единая воля… В них хранятся святые и чудотворные вещи и предметы, через которые люди могут получить Божью благодать и милость… Храм земной есть земной Дом Отца нашего Небесного…

– Илья, поясни теперь последние слова Иисуса Христа: «Почему ждём пути, когда он перед нами?»

– С этими словами Он встал и пошёл, не дождавшись звёздного положения… – добавил Илья.

– Этим, я полагаю, нам было сказано: воину Света нужно нести Учение Христа без промедления, не страшась сложности пути и испытаний… Иисус Христос поставил каждого из нас перед выбором пути… Он призвал нас к служению, но выбор остаётся за каждым из нас…

– Выбор?! – спросил Юстиниан с удивлением.

– Да, господин… Наша воля, выберем ли путь Иисуса Христа, возьмём ли на себя тяжесть воина Света… Выбор есть строительство Храма в себе… Если выбираешь путь воина Света, то становишься носителем и защитником Учения Христа… Но ведь из-за этого вас хотели вчера казнить?.. Путь духовный человек выбирает только один раз в жизни, и если он повторяется, то происходит предательство… Предательство же духовного пути есть самый тяжкий грех… А выбирать свой путь человек может только сам… В этом есть закон проявления свободной воли…

Наступило долгое молчание. Все размышляли над своей участью.

Антон порадовался тому, что он находится перед выбором и может выбирать тот же путь, который выбрала двенадцатилетняя девочка. «Любовь… Моя Любовь!» Она была истинным воином Света, истинным служителем делу Иисуса Христа. Сейчас в его ушах зазвенел голос Любви: «Антон, ты слышишь меня! – кричит девочка с виселицы. Это не есть крик отчаявшегося, а призыв бессмертного духа. – Я выйду за тебя замуж в Царствии Небесном!..» Глаза Антона наполнились слезами радости, что выбирает путь воина Света, путь служения Иисусу Христу… «Да, я воин твой, Господи Иисус!» – вслух произнёс Антон. А по щёкам его катились слёзы.

Агапия была возбуждена. Да, она приняла веру в Христа от Вероники, но думала, что главное в ней – молиться и не делать никому плохое. Теперь же она почувствовала и отчасти осознала, что Учение Христа возлагает на верующего в него неустанный труд души на созидание в себе Храма и заботу о процветании в нём Пестика Христа. Но ей предлагается быть не только верующей, а нести служение на благо процветания новой религии на Земле. Тогда она должна знать эту религию с её заповедями и законами. Кто ей в этом поможет? Илья? «Я пока не знаю, как надо быть воином Света, но я знаю Илью, знаю его всю жизнь, хотя не знала его до сегодняшнего дня. Любила его всю жизнь, хотя влюбилась только что. Я выбираю Илью, и это будет моим служением». Она подошла к Илье, который в это время был погружён в свои мысли, прислонилась головой к его груди и застыла.

Вероника и не думала что-либо выбирать, ибо сердце её давно выбрало путь. Теперь этот путь подошёл к подножью горной вершины. Отсюда начинается сложная, скалистая, опасная тропинка к вершине.

Не о выборе надо думать, ибо разве есть выбор между Верхним путём и путём в пропасть? А надо думать, как достойно нести служение воина Света. Она вспомнила, как тяжело было Иисусу Христу нести огромный деревянный крест, на котором Его должны были распять. Она своим платком вытирала Ему пот и кровь со лба, с груди. Плакала, рыдала. А он взглянул на неё, улыбнулся и что-то сказал, но в гомоне толпы она не разобрала Его слова. Вот теперь они звучали в ушах Вероники отчётливо, ясно, голосом самого Иисуса Христа: «Женщина, неси ношу Мою, она лёгкая». Вот и понесёт она эту Великую Ношу. Вероника заплакала от счастья.

Августе тоже не надо было выбирать. Её мысли были обращены не на выбор, а на то, как она укрепит свой дух, чтобы стойко пройти испытания. Сердце её чувствовало, что путь её тернистый. Быть матерью для не имеющих матерей и быть Светом для не имеющих света потребует от неё многих лишений и жертв. «Спасибо, Бог мой Иисус Христос, за то, что возлагаешь на мои плечи бремя служения… Я всё вынесу, и любое испытание будет для меня радостью встречи с Тобой… Но молю Тебя, Господи! Забери руки мои, которые умеют играть на арфе, и верни Юстиниану руки свои, которые умеют нести помощь страждущему». Августа взглянула на Юстиниана с ласкою и чистою любовью и со всей надеждой и верою направила ему свой огонь сердца. Она наклонилась и нежно поцеловала его в лоб.

Юстиниан тоже ничего не выбирал. Только ему нужно будет доказать не кому-либо, а самому себе, что он может быть воином Света. Воин Света не размахивает саблей, не мечет копьём, не нападает на спящего, не поносит святыни. Воин Света восполнен Божьей любовью, чувством сострадания, несёт благо, спасает детей, защищает стариков. Несёт Песчинку Христа в ладонях своих, как последнюю живительную влагу, и дарит её первому жаждущему. Воин Света несёт в себе суровость долга и вечную преданность. Да, он мигом извлечёт саблю из ножен, если тьма посягнёт на его святыни. Он не побоится виселицы, распятия, лишь бы возвысить, прославить имя Господа Бога. «Только молю Тебя, Господи, отведи от ангела Твоего Августы тяжесть испытаний и взвали их на меня». Поцелуй Августы заставил его открыть глаза. Он улыбнулся ей улыбкою безмерного счастья.

Илья был занят другим: он искал ответ на вопрос – откуда к нему приходили мысли и слова, о которых он не мог знать, и что давало ему смелость учить Юстиниана и других, как понять данное всем откровение? И ответ, который пришёл к нему, неизвестно откуда, облёкся в слова: «Есть невидимые тебе помощники. Доверься им».

Илья успокоился.

Но неловкость перед Юстинианом, Августой и Вероникой, перед Агапией и Антоном всё же не покидала его.

Вдруг он почувствовал нежное прикосновение: прислонив голову к его груди, Агапия искала убежище в душе и сердце любимого. Илья поцеловал её волосы и собрался объявить всем, что они – Агапия и Илья – любят друг друга.

Но опередила радостная весть: руки Юстиниана исцелились, они стали такими же, какими были.

Каждому захотелось самому в этом убедиться, брать руки Юстиниана в свои, нежно и ласково рассматривать их, целовать.

Юстиниан всех обнимал, благодарил. Сам целовал платок Вероники, на который капали его слёзы и смешивались с потом и кровью Иисуса Христа.

Августа плакала от счастья.

Подошёл Илья, и Юстиниан прижал его к груди своими мощными ладонями.