След нумизмата - Евгений Сартинов

-- Ну а как же. Если я сказал, то что тебе, фуфло буду гнать?

-- Ну? -- нетерпеливо спросил Силин, невольно подавшись вперед всем корпусом. -- Кто?

-- Подломили тебя два моих старых кента, с одним еще на "крытой" жил, с другим пару раз на пересылке хорошо покнацался. Все я тебе тогда точно раскумекал, и наколка была, и заказ...

Михаил затаил дыхание, но дядька снова закашлялся, правда, на этот раз быстро справился с остатками собственных легких, и, тяжело отдуваясь, закончил свой рассказ:

-- ...Гараня на твое барахло глаз положил.

-- Гараня?! -- удивленно переспросил Нумизмат. -- Это у которого дом на Первомайской, двухэтажный?

-- Да, ты его сам-то знаешь?

-- Нет. Этот дом другая бригада строила, какие-то армяне из Карабаха.

-- Гараня из настоящих блатарей, я его еще юнцом знал, первую чалку он тогда одел. Лет на десять меня помладше. А сейчас все, ссучился. Во всем городе масть держит, пристяжных себе набрал, амбалов, зоны никто не нюхал. Из старой рыгаловки балаган себе соорудил, "Золотым" назвал..

-- А, это тот бар на пустыре, -- догадался Михаил.

-- Ну, а я тебе про что талдычу? -- даже обиделся дядька. Что делать, если Силин по-прежнему не все понимал из рассказа своего родственничка...

-- Только не пойму, на кой черт ему моя коллекция? -- скорее сам себя, чем Васяна, спросил Нумизмат.

-- А ее у него уже и нет.

-- Как так -- нет? -- поразился Силин.

-- А так. Кенты мои как утром хабар к нему притартали, в "Золотой", Гараня сразу расплатился. Они еще по пивку не приняли, а он уже все твои железки в Железногорск отправил.

Это был жесточайший удар. Михаил считал, что он уже рядом со своей коллекцией, что она близко, здесь, в Свечине.

-- Что же мне делать? -- растерянно спросил Силин.

-- Что теперь делать? Один хрен, тебе надо на Гараню выходить. Только он тебе адресочек подскажет.

-- Что ж, придется идти к этому бандюге, спросить, зачем ему нужны мои монеты.

Федотыч не засмеялся, просто как-то странно заквохтал, что вызвало новый приступ кашля. Перегнувшись через валик дивана, он долго отплевывался, а когда снова обернулся лицом к Силину, тот с содроганием души увидел на подбородке старика розоватые следы крови.

"Да, жить ему, похоже, действительно не много осталось," -- подумал он. Между тем Васян отдышался и с подобием усмешки на ввалившихся губах сказал:

-- У меня по зоне как-то была кличка Дурак. Ну а ты, племяш, похоже, по жизни дурак. Гараню на бога не возьмешь, уговорами, и на арапа тоже. Вилы ему ставить надо! Силу свою показать, понял? Ну, прижать надо, лоб зеленкой помазать, чтобы он безносую рядом почувствовал! Но не просто так, надо, чтобы он тебя еще и зауважал. На стойку его держать надо, картину гнать!

-- Как это? -- не понял Михаил.

Дядька долго всматривался в него своими выцветшими глазами, но потом все-таки попробовал объяснить:

-- Иной жульман и пушку на тебя наставит, а глаза-то бегают и ручонки дрожат! Посидеть бы тебе годков десять, все сам бы понял.

-- Да нет, спасибо, -- поперхнулся Силин. -- В зону что-то не тянет.

-- Так что надо тебе как минимум волыну завести перед разговором, -продолжил свои рекомендации Васян.

-- Чего? -- снова не понял Михаил.

-- Ну, пушку, пистолет или обрез. И до самого Гарани тебе трудно будет добраться. Все разгонщики в городе под его началом, магазины трясут. Двое с ним постоянно пасутся, вон как мой шкаф размером, -- Васян кивнул на остатки своей мебели за спиной Силина. Попробовали его грохнуть год назад, да в химкину хату не он, а его амбал угодил.

-- За что же его так?

-- Я ж тебе говорю, Гараня ссучился! Он ведь из настоящих воров, а тут ментов начал прикармливать. Жизнь другая пошла, бодяга. Мы-то все по старинке, по воровскому праву. А Гараня ушлый, быстро все раскумекал...

Он оборвал свою речь, прикрыв глаза, откинул голову на спинку дивана и коротко простонал.

-- Тебе что, плохо? -- спросил Силин, обеспокоившись.

-- А, загнусь, похоже, скоро... Доплываю уже. И жизни как не было, так... Пересылка, вагонзак из детства на кладбище.

-- Может, "скорую" вызвать? -- тихо спросил Михаил.

Васян только сморщился. С закрытыми глазами его обезображенное лицо казалось еще страшней, просто вставший из гроба покойник.

"А сколько ему лет? Тете Зое сейчас шестьдесят четыре, значит... Федотычу пятьдесят три. Всего на тринадцать лет старше меня!"

-- Чифира жалко, -- неожиданно пробормотал дядька, не открывая глаз, -пристрелят кобеля.

После этого он окончательно смолк, и только короткое, дергающее движение костистых ключиц в разрезе рубахи показывало, что он еще жив, не то спит, не то отходит в мир иной. 6. НАТАШКА.

Выйдя от старика, Силин первое время думал про жуткую судьбу своего родственника. Но очень быстро мысли его вернулись к своим делам -- надо было искать коллекцию. Нумизмат даже не заметил, как ноги его сами повернули на перекрестке не налево, к дому, а в другую сторону. Вскоре он очутился на самой окраине города. Раньше здесь размещалось ДСУ-2, контора и столовая. Года три назад городское начальство решило, что два ДСУ для города роскошь. Обветшавшую контору снесли, автопарк и ангары приспособили под коммерческие склады, ну а небольшую одноэтажную столовую Гараня переоборудовал под бар. Многих удивило, что свое заведение он открыл в таком странном месте: самая окраина города, еще два дома -- и начиналось чистое поле. Правда, чуть выше, у кирпичного завода, имелась конечная автобусная остановка, но посетители "Золотого бара" этим видом транспорта не пользовались. Сюда сьезжалась городская элита. На стоянке перед баром по вечерам всегда стояло с десяток машин, все больше навороченных иномарок. Несмотря на то что ближайшая пятиэтажка находилась от бара метрах в ста, доносившаяся из кабака музычка доставляла немалые беспокойства местным пенсионерам, по привычке засыпавшим мэрию своими жалобами. Но на коммунистические замашки ветеранов никто из администрации внимания не обратил. По слухам, сам мэр пятидесятилетний юбилей отпраздновал именно в "Золотом баре".

Но больше всего пересудов у свечинских обитателей ходило про самый настоящий стриптиз, практикующийся в заведении Гарани. Михаил даже видел одну из этих рисковых дамочек. Был у них в бригаде Семка по кличке Динамит, ба-а-льшой специалист по женской части. Как-то раз Силин возвращался с ним с работы, болтали о разной ерунде, но вдруг Семка сделал большие глаза, больно ткнул кулаком в бок Михаила и громко прошептал ему на ухо: "Смотри, Элен!". Михаил глянул в сторону, куда с вожделением таращился низкорослый Динамит, и увидел высокую девушку, платиновую блондинку с красивым фарфорово-кукольным личиком.

-- Одна из стриптизерш в "Золотом", -- продолжал нашептывать Семка.

Дело было уже по осени, на даме было длинное, до самых пят, кожаное пальто, и оценить фигуру женщины с такой редкой для Свечина профессией Силин не смог. Тем более что у тротуара ее ожидал сиреневый "опель" с носатым шофером за рулем.

-- Такая женщина, ты видел бы, какая у ней грудь! -- продолжал стонать истекающий слюной Динамит. Силину же девица не понравилась. От безупречно мраморного личика Элен веяло высокомерием и холодом. Проводив взглядом машину с этими двумя столь контрастными лицами, Михаил скептично хмыкнул.

-- Может, она и красивая баба, но по ней видно, что стерва еще та!

-- Это точно, -- подтвердил Семка.

-- Слушай, а ты-то откуда знаешь, кто она? Неужели захаживаешь в "Золотой"?

Динамит замялся. Невысокий, шустрый, чернявый, он даже ходить не мог нормально, по-воробьиному смешно подпрыгивал на ходу, при этом вертя головой на сто восемьдесят градусов и "фотографируя" всех проходящих мимо дамочек. Время от времени он опаздывал на работу, появлялся весь битый, в синяках, но веселый и неугомонный.

-- Да помнишь, месяц назад мы квартиру налоговому инспектору "под Европу" делали? Вот я на весь заработок и кутнул.

-- Постой, это когда тебе ребра сломали? -- припомнил Силин.

-- Ну, не сломали, трещина была. Но болела, зараза, долго.

-- Что, из-за этой суки? -- засмеялся Силин.

Динамит просто махнул рукой.

-- Тебе, Монета, все равно меня не понять. Знал что бить будут, но не попробовать подснять ее не мог, ну грех, понимаешь! Что она, падла, c шестом делала!..

Все это Силин вспоминал, разглядывая приземистое, без особых изысков здание бывшей столовой. Большие окна на фасаде Гараня велел заложить кирпичом, оставив какие-то бойницы из стеклоблоков на двухметровой высоте. Снаружи стены оштукатурили под "шубу" и покрасили в розовый цвет. Два круглых фонаря над входом также излучали розоватый свет, хотя вряд ли хозяин бара знал о назначении красных фонарей на улицах Амстердама. Самой заметной частью заведения свечинского магната была витиеватая вывеска: "Кафе "Золотой бар", мигавшая ночью трехцветным неоном.

Засмотревшись, Нумизмат перестал обращать внимание на окружающих. Тем временем с подошедшего автобуса сошла небольшая кучка народа, все они рассосались в разные стороны, но одна из женщин замедлила шаг и, подойдя к Силину со спины, внезапно и резко по собачий гавкнула.