История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наполеон покинул Майнц 26 апреля, посетил Вюрцбург и Фульду и прибыл в Веймар, куда еще прежде прибыл маршал Ней со своими молодыми дивизиями. Наполеон намеревался подпустить уже выдвинувшиеся за Эльбу войска коалиции как можно ближе к верховьям Заале, затем направиться на Эрфурт и Веймар, воссоединиться за Заале с Евгением, перейти через реку и ударить силами 200 тысяч человек во фланг неприятелю в окрестностях Лейпцига. Такой план мог доставить значительные результаты. Победив союзников в большом сражении, Наполеон мог захватить немалое их количество в плен, затем отбросить тех, кого не захватил, за Эльбу и Одер, разблокировать гарнизоны Одера, победоносно вернуться в Берлин, восстановить сообщение с Данцигом и показать, что лев, которого считали поверженным, грозен, как никогда.
С этой целью Наполеон поставил во главе своих войск Нея и направил его на Эрфурт, Веймар и Наумбург, чтобы занять переходы через Заале прежде, чем ими успеет завладеть неприятель. Он даже предписал маршалу занять известные переходы в Заальфельде, Йене и Дорнбурге, но не переходить через реку, а только охранять ее, и подтянул к нему Бертрана, за которым на небольшом расстоянии, через Бамберг и Кобург на Заальфельд, следовал Удино. В то же время Наполеон приказал Евгению выдвинуться в направлении Дессау, к месту слияния Заале и Эльбы, и подняться вдоль Заале до Вайсенфельса. Сам он с гвардией и корпусом Мармона следовал за Неем и Бертраном: 26-го он был в Эрфурте, 28-го – в Экартсберге, близ знаменитого поля битвы Ауэрштедта. Cложная операция, которую он задумал, в ту минуту состояла в двойном движении вдоль Заале, и ее результатом должно было стать воссоединение войск Наполеона с войсками Евгения. Но союзники, хоть и находились в большой близости, не были ни настолько осведомлены, ни настолько бдительны, чтобы разгадать маневр и помешать ему. Однако они расположились очень близко и могли перерезать путь одним движением.
До сих пор союзники старались использовать время с наибольшей пользой, но преуспели в этом меньше, чем Наполеон. При отступлении из Москвы русская армия пострадала почти так же, как французская, и насчитывала не более 100 тысяч человек, которых едва успели рекрутировать и которые были рассредоточены от Кракова до Данцига. Около 20 тысяч русских под началом Сакена и Дохтурова противостояли полякам и австрийцам под Краковом. Еще 20 тысяч оставались перед Торном и Данцигом, а 8–9 тысяч под началом Теттенборна и Чернышева двигались в низовья Эльбы к Гамбургу и Любеку. Десять тысяч следовали с Витгенштейном на Берлин и вместе с прусским корпусом Йорка наблюдали за Магдебургом; 12 тысяч, большей частью кавалеристов, под началом Винцингероде перешли через Эльбу в Дрездене; 30 тысяч главного корпуса, включавшие гвардию, гренадер и остатки армии Кутузова, остались на Одере со штаб-квартирой.
Пруссаки восстановили армию чрезвычайно стремительно. Они оставили в отпуске в городах и деревнях полностью обученных солдат, которые только ждали сигнала, чтобы вернуться под знамена. Благодаря этому средству и стихийному набору молодежи они собрали 120 тысяч человек, в том числе 60 тысяч превосходно обученных активных войск, около 40 тысяч человек, проходивших обучение, и около 20 тысяч в крепостях. Пруссаки надеялись довести численность войск до 150 тысяч человек, в том числе до 100 тысяч на линии, при условии скорого получения английских субсидий. Молодежь из числа студентов и торговцев пополняла батальоны пеших егерей, а дворянская молодежь и выходцы из семей богатой буржуазии – ряды егерей конных.
За вычетом войск, оставленных в тылах, используемых для блокады крепостей и отправленных в рейды к оконечностям линии, на поле сражения располагались: справа прусский корпус Йорка, после перехода на сторону союзников не покидавший русский корпус Витгенштейна и вместе с последним составлявший 30 тысяч человек;
в центре в авангарде корпус Винцингероде в 12–15 тысяч человек легкой пехоты и кавалерии; в центре во второй линии корпуса Блюхера с 26 тысячами пруссаков и Кутузова с 30 тысячами русских; слева, но вне досягаемости, 10–12 тысяч генерала Сакена, то есть в целом 110–112 тысяч солдат.
Союзники рассчитывали на помощь, которая заставляла себя ждать: на помощь Бернадотта. На встрече в Або будущий король Швеции договорился с Александром о содействии усилиям коалиции посредством корпуса в 30 тысяч шведов с присоединением к нему 15–20 тысяч русских, которыми он и будет командовать. Для ускорения формирования этой армии англичане предоставили субсидию в 25 миллионов франков. Платой Бернадотту за войну с Францией выступала, как мы знаем, Норвегия. Однако он не спешил исполнить свои обязательства и думал прежде послать войска в Норвегию, чтобы завладеть обещанной наградой.
Лишенные как его помощи, так и помощи Австрии, которая еще не присоединилась, потому что хотела прежде исчерпать все возможности мирного урегулирования и потому что была пока не готова, союзники приняли решение встретить удар Наполеона со 112 тысячами человек и, даже больше того, самим нанести по нему удар. Сначала они сомневались (или делали вид, что сомневаются) в численности сил неприятеля, затем, когда стало невозможно ее оспаривать, они стали отрицать качество таковых, утверждая, что это дети, ведомые стариками, и что лучшие солдаты России и Пруссии, воодушевленные пламенным патриотизмом, могут не тревожиться. К тому же воевать придется на равнине, и молодые французские пехотинцы не смогут устоять под ударами кавалерии, самой многочисленной и прекрасной в Европе. После такого хвастовства уйти за Эльбу при приближении Наполеона становилось затруднительно и опасно. Так можно было глубоко обескуражить германцев, но, главное, удалившись, вернуть Наполеону Австрию. Поэтому следовало сражаться на месте. Однако, в нетерпении продвинуться дальше и освободить новые части Германии, передвинулись за Эльбу, через которую перешли в Дрездене, не имея возможности перейти через нее ниже, и попали в настоящую ловушку. В самом деле, союзники оказались между Евгением с одной стороны, горами Богемии с другой и с Наполеоном впереди, рискуя подвергнуться мощной атаке с фронта и одновременно получить смертельный удар во фланг.
Осторожный Кутузов, ставший после своих побед своего рода оракулом и не любивший германцев с их патриотическими демонстрациями, упорно твердил, что нужно ограничиться достигнутым, сохранить Великое герцогство Варшавское, заключить мир с Францией и возвращаться домой. Александр, остановленный в своей роли освободителя Германии, соблазнявшей его не меньше,
