Звезды под ногами - Урсула Ле Гуин

— Нет, — сказал он. — Они выжгут мне глаза.

— Оставь его в покое, — сказал Пер и стал толкать тяжелую, груженную серебром тележку по направлению к штреку.

— Посмотри, где я тебе сказал, — сказал Геннар Брану. — Шахта не мертва. Посмотри своими собственными глазами.

— Хорошо, я приду вместе с тобой и посмотрю. Доброй ночи!

— Доброй ночи! — сказал астроном и свернул в боковой тоннель, в то время как они продолжили свой путь. Он не зажег ни свечи, ни лампы; они видели его лишь мгновение, а потом все поглотила тьма.

Утром его не было на обычном месте. Он не пришел.

Бран и Хакно искали его, сначала лениво, потом весь день. Они ушли так далеко вниз, насколько у них хватило духа, и пришли наконец к началу провалов. Они вошли в тоннель, перекликаясь время от времени, хотя в огромных пещерах даже они, рудокопы, всю свою жизнь не осмеливались громко разговаривать, так как боялись бесконечного эха в темноте.

— Он свалился вниз, — сказал Бран. — Дальше вниз. Вот что он сказал. Идите дальше, вы должны идти дальше, чтобы найти свет.

— Но света нет, — прошептал Ханно. — Здесь никогда не было света от сотворения мира.

Но Бран был упрямый человек, с буквальным и доверчивым рассудком; и Пер послушал его. Однажды они вдвоем дошли до места, о котором говорил астроном, где большая жила белого гранита, которая прорезывалась в более темной скале, была оставлена нетронутой полвека назад как несущая опора. Они укрепили свод старого забоя, где подпоры ослабли, и начали копать. Не белый камень скалы, а рядом с ней; астроном оставил там пометку, нечто вроде схемы или символа, нарисованного копотью свечи на каменном полу. Они наткнулись на руду на глубине в один фут, под слоем кварца; под ним — теперь работали все восемь — удары кирок обнажили самородное серебро, жилы, жилки, россыпи и узлы, сверкающие среди разбитых кристаллов в раздробленной скале, как звезды и созвездия, глубина под глубиной, свет без конца.