Голова лошади - Эд Макбейн

Он не мог отвести взгляда от девушки. Он следил за каждым ее движением, замирая от ужаса, потому что не хотел, чтобы его тайные взгляды на девушку заметил Крюгер, способный согнуть колесом стальную балку и изрыгать огнедышащее пламя. Но девушка в ответ сама украдкой поглядывала на Малони, она была подобна призраку удачи, порхающему вокруг игрального стола, когда идет большая игра и вы не можете остановиться и только снова и снова крутите колесо, а этот дразнящий призрак удачи порхает вокруг и наблюдает за вами со странной, сладкой и задумчивой улыбкой. Девушка передвигалась так плавно, что казалась действительно призраком, сотканным из прядей невесомого тумана.

Крюгер откусил кончик своей сигары, выплюнул его в камин, где горели настоящие дрова, и сказал:

— Где деньги?

Началось, подумал Малони. От Крюгера исходил какой-то дьявольский запах, сильный, как запах чеснока, крепкий и удушливый, он плыл через всю комнату, пропитывая собою дым пылающих дров. Казалось, Крюгер мог убить быка одним лишь взглядом; он был сильным, жестоким и опасным, и Малони боялся его, и боялся тем больше, что не мог отвести взгляда от хрупкой светловолосой девушки.

— Я не знаю, где находятся деньги, — сказал Малони. — А вы, случайно, не знаете, кто сегодня выиграл четвертый заезд на скачках в «Эквидакте»?

— Понятия не имею, кто его выиграл, — сказал Крюгер.

— Вот и я — понятия не имею, где находятся эти ваши деньги, — сказал Малони.

— А я думаю, сэр, наоборот, вы его имеете, и предлагаю вам все рассказать, или нам придется вас убить.

Для заросшей шерстью гориллы у него был несколько странный голос и манера говорить образованного человека, но это каким-то образом только усиливало впечатление страшной опасности, исходящей от него, подобно клубам черного вонючего дыма, поднимающегося в небо из труб сталелитейного завода, повисающего в воздухе и роняющего частички черной сажи на безупречно белые воскресные церковные ризы. Он воткнул сигару в рот, не зажигая ее, и у Малони возникло впечатление, что он намерен целиком заглотнуть ее.

Девушка стояла у окна, глядя на улицу, по временам оборачиваясь, чтобы посмотреть на Малони все с той же печальной милой улыбкой. Интуитивно он понял: она хочет, чтобы он вырвал ее из цепкой хватки Крюгера. Она хочет, чтобы он затеял драку, разбросал этих парней, а потом повел бы ее в казино, где он поставит двадцать тысяч франков на семнадцатое красное, а затем они, возможно, побегут босиком по Транд-Корниш, весело хохоча и крепко держась за руки, — вот чего она ждала от него. Она ждала, чтобы он стал тем, кем хотел стать год назад, когда сжег за собой все мосты, отправляясь на поиски призрачной свободы, но ничего не нашел, кроме бездушных игральных костяшек, вымотанных лошадей, последними притащившихся к финишу, безнадежных взяток и похороненного счастья, ухитрившись при этом потерять Ирэн, единственную, кем он дорожил в своей прежней жизни. Теперь и сейчас, в этой комнате, все, о чем он мечтал, оказалось так близко, что можно было схватить рукой. Но для этого необходимо было стать наконец героем.

В этих обстоятельствах от него только и требовалось проявить себя настоящим героем, отважным борцом за свое счастье.

— Если вы меня убьете, — словно со стороны услышал он свой голос, — вы никогда не узнаете, где спрятаны деньги.

— Вполне логично, — сказал Крюгер.

— Я так и думал, что вы — человек рассудительный, — сказал Малони и улыбнулся, как подобает отважному герою.

— О да, я очень рассудительный человек, — сказал Крюгер. — Надеюсь, сэр, и вы также достаточно благоразумный человек, ибо, думаю, вы представляете, каким безрассудным может стать человек при мысли о возможности обладания полумиллионом долларов.

— Да, конечно, — сказал Малони и с запозданием спросил:

— Вы говорите, полмиллиона долларов?

— Именно, а вы что, не знали, что речь идет о такой большой сумме?

— Нет, не знал, конечно, я и не думал, — сказал он и сразу понял: вот она, невероятная удача, неожиданно свалившаяся на него, шутка ли, полмиллиона долларов могут стать его, если только он сможет проявить себя героем.

Он сразу напрягся, инстинктивно понимая, что должен собрать все свои способности, весь ум, если собирается выйти из этой комнаты, получив грандиозный куш. Когда он вошел сюда, у него было только одно желание — остаться живым, но теперь он твердо желал заполучить прелестную блондинку, не говоря уже о деньгах.

И неожиданно для себя он вдруг догадался, где они.

— Я знаю, где деньги, — сказал он вслух и страшно удивился, услышав себя.

— Я и не сомневался в этом, сэр, — сказал Крюгер.

— И я бы с удовольствием достал их для вас…

— Очень хорошо.

— Но… — Он замолчал, не решаясь продолжить.

У противоположной стены лицом к нему стоял Крюгер, его единственный партнер в этой игре. Малони держал полмиллиона новеньких, хрустящих долларовых банкнотов, тепленьких, надежно и аккуратно спрятанных, — лучшую ставку, которую он когда-либо держал. Он чуть не расхохотался. Легко касаясь стройным телом штор, девушка стояла у окна, молчаливо наблюдая за ним и ожидая, когда он откроет свою карту.

— Но я должен пойти за ними один, — сказал Малони.

— Об этом не может быть и речи, — решительно сказал Крюгер.

— Тогда вам лучше забыть о них.

— Ну уж нет, мы этого так просто не оставим, — сказал Крюгер и позвал:

— Джордж!

Джорд шагнул к Малони.

— Это вам нисколько не поможет, — сказал Малони.

— Может, и нет, но мне кажется, поможет. , — Что ж, если вы такой умный… — сказал Малони и больше абсолютно ничего не мог придумать.

Джордж подошел к нему почти вплотную. Сверкнула синеватая сталь револьвера, когда он вскинул его, целясь в грудь Малони. По его лицу бродила безотчетная улыбка — большинство негодяев именно так улыбаются, собираясь мучить свою жертву, бессознательно отметил про себя Малони.

— Сэр? — сказал Крюгер.

— Только троньте меня этой пушкой… — сказал Малони.

— Неужели вы не понимаете…

— Только дотроньтесь до меня…

— Что мы запросто можем сбросить вас в Гудзон…

— Это я понимаю.

— Разрезанным на мелкие кусочки.

— Какая разница, на маленькие или большие? — пожал плечами Малони.

— Так что я предлагаю вам сказать мне, где находятся деньги, и немедленно!

— А я предлагаю вам рискнуть своими деньгами, — сказал Малони, — и немедленно.

— Простите?

— Или выходите из игры.

Крюгер изумленно уставился на него.

— Ну? — сказал Малони.

Крюгер хранил молчание, изучая вдохновенное лицо Малони, затем коротко вздохнул:

— Это далеко? — Что именно?

— Ну, то место, где находятся деньги.

— Нет, оно недалеко, даже близко, можно сказать, — сказал Малони.

— Возьмите с собой Джорджа, — предложил Крюгер.

— Об этом не может быть и речи.

— Тогда Генри?

— Никого из них. Я уйду один.

— Почему?

— Поставьте себя на мое место, — сказал Малони, совершенно не понимая, что он несет. — Я должен подумать о своей безопасности. Я не возражал бы отказаться от пяти сотен тысяч долларов, — черта с два, подумал он, — в конце концов, это всего лишь деньги. Но вы не можете требовать, чтобы я рисковал своей жизнью, добывая их, потому что это совсем другое дело, чем быть убитым здесь же, в этой комнате! — Он нес эту несусветную чушь, но, видимо, этот бред имел какой-то смысл, потому что мужчины серьезно слушали и взвешивали каждое его слово, и девушка посматривала на него ободрительно и одобряюще, четко вырисовываясь в своем черном платьице на фоне красных штор. — Если Джорджа или Генри кто-нибудь узнает, думаю, не надо вам рассказывать, что будет со мной, — продолжал Малони, не имея ни малейшего представления, что могло ему угрожать, особенно после гибели К. и всей его банды, но находя не лишним вставить страшное предсказание, если имеешь дело с людьми, которые способны с легкостью обратить эти предсказания в ужасную действительность. — Подумайте о моем положении.

— Он говорит дело, — сказал Крюгер, продолжая сверлить Малони пристальным взглядом. — Но и вы подумайте о моем положении, — рассудительно сказал он. — Какие у меня гарантии, что вы вернетесь?

— У вас нет и не может быть никаких гарантий, — сказал Малони, — только мое слово.

Крюгер тактично покашлял.

— Боюсь, мне этого недостаточно, — сказал он.

— Ну, что я могу сказать? — Малони беспомощно пожал плечами.

«Давай, Крюгер, — думал он, — ты идешь прямо в расставленную западню, ну же, подойди поближе. Я жду, чтобы сам на нее набрел, ну же, давай, беби, скорее».

— Нет, — сказал Крюгер, — я не любитель игры при неравных шансах.

— В нашей игре единственный стимул — риск.

— Вы забываете, что я могу положить ей конец в любой момент.

— И потеряете все деньги.

— Да я буду идиотом, если позволю вам выйти отсюда одному!