Из плена иллюзий - Эрих Зелигманн Фромм

сил может помочь нам понять прошлое и предсказать будущее, а не взгляд, ограниченный наблюдением за явлениями, как они существуют на данный момент.

У Маркса, как и у Фрейда, были предшественники. Тем не менее каждый из них впервые подошел к предмету своего исследования с научных позиций. Они сделали для исследования соответственно общества и индивида то же, чем для физиологии было открытие клетки, а для теоретической физики – атома. Маркс рассматривал общество как сложную систему противоречивых, но познаваемых сил. Знание этих сил позволяет понимать прошлое и до некоторой степени предсказывать будущее – не в том смысле, чтобы предсказать события, которые непременно произойдут, а в том, чтобы предсказать границы тех возможностей, из которых человеку предстоит выбирать.

Фрейд открыл, что человек как психическая целостность представляет собой структуру, составленную из сил, в значительной мере противоречивых и заряженных энергией. И здесь также мы имеем дело с научной проблемой специфики, интенсивности и направленности этих сил, чтобы понять прошлое и предсказать варианты на будущее. И здесь также изменения возможны ровно настолько, насколько данное соотношение сил их позволяет. К тому же действительные изменения, т. е. энергетические изменения внутри данной структуры, требуют не только глубокого понимания этих сил и законов, в соответствии с которыми они происходят, но также значительных усилий и твердого намерения.

Общей почвой, на которой произросла мысль как Маркса, так и Фрейда, в конечном счете является концепция гуманизма и человечности, которая, восходя к иудео-христианской и греко-романской традициям, вновь вошла в европейскую историю в эпоху Возрождения и полностью раскрылась в XVIII–XIX вв. Гуманистический идеал Возрождения состоял в наиболее полном развертывании универсального человека, который рассматривался как высший продукт естественного развития. Защита Фрейдом прав человека на естественные побуждения вопреки ограничениям, налагаемым обществом, как и его идеал, согласно которому разум контролирует и облагораживает эти побуждения, являются частью гуманистической традиции. Протест Маркса против социального порядка, при котором рабская зависимость человека от экономики уродует его, его идеал полного развертывания целостного, неотчужденного человека является частью той же самой гуманистической традиций. Взгляд Фрейда сужался его механистическим материализмом, который объяснял потребности человеческой природы как преимущественно сексуальные. Взгляд Маркса был гораздо более широким благодаря тому, что он видел, как классовое общество уродует человека, и поэтому мог составить представление о неизуродованном человеке и возможностях для его развития, если только общество станет подлинно человечным. Фрейд был либеральным реформатором, Маркс – радикальным революционером. Но сколь бы разными они ни были, их объединяло непреклонное желание освободить человека, одинаково непреклонная вера в то, что истина – средство освобождения, и уверенность в том, что условием освобождения является способность человека разорвать оковы иллюзий.

III. Концепция человека и его природы

Общеизвестно, что всем людям свойственны одни и те же основные антропологические и физиологические черты, и каждый врач понимает, что любого человека, вне зависимости от расы и цвета кожи, он мог бы лечить теми же методами, какие он применяет к человеку своей расы. Но имеет ли человек столь же общую психическую организацию; есть ли у всех людей вообще одна и та же человеческая природа? Существует ли такая сущность, как «человеческая природа»?

Этот вопрос ни в коем случае нельзя считать чисто академическим. Если бы люди различались в своей психической и духовной основе, как бы мы могли говорить о человечестве в более широком смысле, нежели физиологический и анатомический? Как бы мы могли понять «чужака», если бы он принципиально отличался от нас? Как бы мы могли понять искусство совершенно иных культур, их мифы, их драму, их скульптуру? Не свидетельствует ли это о том, что мы все обладаем одной и той же человеческой природой?

Вся концепция человечности и гуманизма основывается на идее человеческой природы, присущей всем людям. Это исходное положение как буддизма, так и иудейско-христианской мысли. Первое из этих учений разрабатывало представления о человеке в экзистенциалистских и антропологических понятиях; в нем предполагалось, что одни и те же психические законы значимы для всех людей, поскольку «человеческая ситуация» одинакова для всех нас; что все мы живем под влиянием иллюзии обособленности и нерушимости нашего Я; что все мы пытаемся найти ответ на вопрос о существовании, алчно цепляясь за вещи, в том числе и за такую специфическую вещь, как Я; что все мы страдаем, поскольку такой ответ на запрос жизни ошибочен, и что мы можем избавиться от страдания, только дав правильный ответ – необходимо преодолеть иллюзию обособленности, преодолеть алчность и пробудиться на встречу фундаментальным истинам, которые руководят нашим существованием.

Иудейско-христианская традиция определяла человека по-иному, поскольку основывалась на признании Бога как высшего творца и правителя. Мужчина и женщина – предки всего человеческого рода, и эти предки, как и все грядущие поколения, сотворены «по образу и подобию Божьему». Всем им свойственны одни и те же основные черты, делающие их людьми и дающие им возможность знать и любить друг друга. Такова предпосылка пророческой картины мессианского времени, мирного единения всего человечества.

Среди философов Спиноза – отец современной динамической психологии – первым постулировал представление о природе человека, осмыслив ее как «модель человеческой природы», которую можно найти и определить и из которой проистекают законы человеческого поведения и реагирования. Как и любое другое существо в природе, можно познать человека вообще, а не только людей той или иной культуры, потому что человек един и все мы во все времена подвластны одним и тем же законам. Философы XVIII и XIX вв. (особенно Гёте и Гердер) считали, что врожденная человеку человечность ведет его к более высоким ступеням развития; они верили, что каждый индивид несет в себе не только свою индивидуальность, но также и всю человечность со всеми ее возможностями. Они считали, что жизненной задачей человека является развитие через индивидуальность к всеобщности, и верили, что голосом человечности наделен каждый и каждое человеческое существо может его распознать[7].

Ныне идея человеческой природы, или сущности человека, пользуется дурной славой, частью из-за скептического отношения к метафизическим и абстрактным терминам типа «сущность человека», частью из-за утраты переживания человечности, лежавшего в основе представлений буддизма, иудео-христианства, спинозизма и Просвещения. Современные психологи и социологи склонны считать человека чистым листом бумаги, на котором каждая культура пишет свои письмена. И хотя они не отрицают единства человеческого рода, на долю упомянутого представления о человечности едва ли у них остается хоть какое-нибудь содержание.

В противоположность этим современным тенденциям Маркс и Фрейд полагали, что человеческое поведение полностью постижимо, потому что это поведение человека, т. е. биологического вида,