Бегущая могила (ЛП) - Джоан Роулинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В переполненной кухне Страйк все еще стоял возле неразрезанного крестильного торта, а Бижу Уоткинс, чье имя Страйк попросил ее повторить, потому что он не поверил ему в первый раз, подвергала его стремительному потоку ругательств, сплетен о ее работе, перемежающиеся смехом над ее собственными шутками. Она говорила очень громко: Страйк сомневался, что на кухне есть кто-нибудь, кто ее не слышит.
— … с Харкнессом — ты знаешь Джорджа Харкнесса? Королевского адвоката?
— Ага, — солгал Страйк. Либо Бижу воображала, что частные детективы регулярно посещают судебные дела, либо она была из тех людей, которые воображают, что все так же интересуются мелочами и личностями в своей профессии, как и они сами.
— …Так я участвовала в деле Уинтерсона — Дэниел Уинтерсон? Инсайдерская торговля?
— Ага, — сказал Страйк, оглядывая кухню. Райан Мерфи исчез. Страйк надеялся, что он ушел.
— …и мы, очевидно, не могли позволить себе еще одно неправильное судебное разбирательство, поэтому Джерри сказал мне: “Бижу, ты мне нужна в лифчике пуш-ап, у нас есть судья Роулинз….
Она снова захихикала, когда несколько гостей мужского пола посмотрели на Бижу, некоторые ухмыльнулись. Страйк, не ожидавший такого поворота разговора, поймал себя на взгляде на ее декольте. У нее была бесспорно сказочная фигура, тонкая талия, длинные ноги и большая грудь.
— … Ты знаешь, кто такой судья Роулинз, верно? Пирс Роулинз?
— Ага, — снова солгал Страйк.
— Ну, значит, он охочий до дам, так что я иду в суд в таком виде…
Она сжала груди руками и снова издала гортанный смех. Ник, только что появившийся на кухне, поймал взгляд Страйка и усмехнулся.
— …и так, да, мы делали все возможное, и когда пришел вердикт, Джерри сказал мне: “Хорошо, в следующий раз придется идти без трусиков, и ты просто будешь продолжать наклоняться, чтобы поднять свою ручку”.
Она расхохоталась в третий раз. Страйк, который мог только представить, как отреагировали бы две его коллеги-женщины, Робин и бывшая женщина-полицейский Мидж Гринстрит, если бы он начал предлагать эти стратегии получения информации от свидетелей или подозреваемых, ограничился небрежной улыбкой.
В этот момент Робин снова появилась на кухне, одна. Страйк проследил за ней взглядом, пока она пробиралась сквозь толпу к Нику, чтобы что-то ему сказать. Он редко видел, чтобы Робин зачесывала свои светло-рыжие волосы наверх, и это ей шло. Ее светло-голубое платье было гораздо скромнее, чем у Бижу, и выглядело новым: куплено в честь мастера Бенджамина Герберта, подумал Страйк, или специально для Райана Мерфи? Пока он наблюдал, Робин обернулась, увидела его и улыбнулась поверх моря голов.
— Прошу прощения, — сказал он, оборвая Бижу на полуслове, — мне нужно кое с кем поговорить.
Он взял два заранее налитых бокала шампанского, стоявших рядом с крестильным тортом, и проложил себе путь сквозь толпу смеющихся, пьющих друзей и родственников туда, где стояла Робин.
— Привет, — сказал он. В церкви поговорить не удалось, хотя они стояли рядышком у купели, совместно отрекаясь от сатаны. — Хочешь выпить?
— Спасибо, — сказала Робин, беря стакан. — Думала, ты не любишь шампанское?
— Не удалось найти лагер. Ты получила мое письмо?
— О сэре Колине Эденсоре? — спросила Робин, понизив голос. В молчаливом согласии пара отошла от толпы в угол. — Да. Как ни странно, на днях я читала статью о Всеобщей Гуманитарной Церкви. Ты понимаешь, что их штаб-квартира находится примерно в десяти минутах от нашего офиса?
— Руперт-Корт, да, — сказал Страйк. — В прошлый раз, когда я был там, на Уордор-стрит были девушки, которые собирали пожертвования. Тебя привлекает идея встретиться со мной с Эденсором во вторник?
— Определенно, — сказала Робин, которая надеялась, что Страйк предложит это. — Где он хочет встретиться?
— Клуб реформ, он член. Мерфи пришлось уйти? — небрежно спросил Страйк.
— Нет, — сказала Робин, оглядываясь вокруг, — но ему нужно было позвонить по работе. Может быть, он снаружи.
Робин возмутило чувство неловкости, когда она сказала это. Она должна быть в состоянии говорить о своем бойфренде с лучшим другом, но, учитывая отсутствие у Страйка тепла в тех редких случаях, когда Мерфи заходил за ней в офис, ей было трудно.
— Как вчера себя чувствовал Литтлджон? — спросил Страйк.
— Хорошо, — сказала Робин, — но я не думаю, что когда-либо встречала кого-то столь тихого.
— Хорошая перемена после Морриса и Натли, не так ли?
— Ну да, — неуверенно сказала Робин, — но сидеть рядом с кем-то в машине три часа в полной тишине немного нервирует. И если ты ему что-нибудь скажешь, то получишь в ответ ворчание или односложное слово.
Месяц назад Страйку удалось найти нового субподрядчика для детективного агентства. Клайв Литтлджон, немного старше Страйка, тоже служил в отделе специальных расследований и только недавно уволился из армии. Он был крупным и коренастым, с глазами с тяжелыми веками, которые производили впечатление вечной усталости, и с волосами с проседью, которые он продолжал стричь по-военному коротко. На собеседовании он объяснил, что они с женой хотели более стабильной жизни для своих детей-подростков после постоянных потрясений и отсутствия армейской жизни. Судя по свидетельствам последних четырех недель, он был добросовестным и надежным, но Страйк вынужден был признать, что его молчаливость дошла до необычайной крайности, и он до сих пор не мог припомнить, чтобы Литтлджон улыбался.
— Пат его не любит, — сказала Робин.
Пат была офис-менеджером агентства, неправдоподобно черноволосой, постоянно курящей женщиной пятидесяти восьми лет, которая выглядела как минимум на десять лет старше.
— Я не обращаюсь к Пат за оценкой характера, — сказал Страйк.
Он замечал теплоту, с которой офис-менеджер относится к Райану Мерфи всякий раз, когда сотрудник уголовного розыска появлялся, чтобы забрать Робин из офиса, и не оценил этого. Иррационально он чувствовал, что все в агентстве должны относиться к Мерфи так же враждебно, как и он.
— Похоже, что Паттерсон действительно запутался в деле Эденсора, — сказала Робин.
— Ага, — сказал Страйк с нескрываемым удовлетворением, вызванным тем, что он и глава конкурирующего детективного агентства Митч Паттерсон терпеть друг друга не могли. — Они были чертовски неосторожны. Я читал об этой церкви с тех пор, как получил электронное письмо от Эденсора, и я бы сказал,
