Триединый - Генсо-но Ками

Мы были разгромлены. С большим дисконтом продали наши станции и в итоге оказались в убытке.

Позже я начинал другие проекты, но все они заканчивались примерно так же.

Последней по счету попыткой заработать стало создание игры. Мне всегда хотелось работать в геймдеве, но как-то не сложилось. А тут появился вариант создать инди-студию.

Впрочем, студия — слишком громкое название для нескольких энтузиастов, желавших запилить простенькую пиксельную игрушку. Но ведь нужно с чего-то начинать, верно? В конце концов, Stanley Parable, Papers, Please и Stardew Valley выстрелили, собрав миллионы долларов, несмотря на то, что каждую делал всего один человек. Нас же было трое! Леха отвечал за концепцию, сюжет и продвижение после выхода игры, Валера — за дизайн и код, я тоже понемногу кодил.

К сожалению, до финиша мы так и не добрались. Алексей устроился в «Атриум» — настоящую компанию, выпускавшую игры для мобилок. И вскоре там вышла игрушка, местами похожая на то, что делали мы, но динамичнее и ярче. У Валеры после этого опустились руки и он забил на наш проект. Я в одиночку пытался вытянуть игру, но дело двигалось туго: мне не хватало времени и навыков.

На подобном фоне заявление Олеси о том, что нам нужно расстаться, стало ножом в спину. Я дня два ходил сам не свой. В какой-то момент, плохо соображая, на эмоциях оформил кредит, купил айфон, и вечером с букетом цветов приехал к Олесе. Я говорил ей, как много она для меня значит. Рассказывал, как работаю, чтобы создать успешный бизнес — но напрасно. Она спокойно и рационально объяснила, что, по ее мнению, у нас разные приоритеты в жизни. И что сейчас ей вообще не до отношений. Быть может, потом, когда она перейдет на новый этап, а у меня что-то получится с игрой…

Когда я, расстроенный и подавленный, уходил, Олеся остановила меня у лифта. Я с надеждой обернулся, но она всего-навсего хотела вернуть мне коробку со смартом. По уму, мне стоило взять его, а после продать, чтобы закрыть кредит. Но в тот момент я отказался, сказав, что хочу, чтобы подарок остался у нее как свидетельство моих чувств и намерений.

Двигало мною желание произвести на нее впечатление, или просто хотелось сделать приятное напоследок — не знаю. Как бы то ни было, я сунул ей в руки белую коробку и вошел в лифт.

Беру свои слова обратно — я, пожалуй, все-таки дурак. К сожалению, осознание этого факта не аннулирует необходимость своевременно вносить платежи за драный огрызок. Поэтому, покуда не погашу долг, за работу нужно держаться руками и ногами.

Стоит ли говорить, что когда, под самый конец рабочего дня, начальник заявил, что нужно задержаться и установить «Фотошоп» с «Индизом» на двадцать пять машин в отделе дизайна, я молча кивнул? Пускай, мысленно матерясь и желая придушить этого чудака на букву «м», но все же согласился.

По большому счету, ставить программы — задача не сложная. Скорее, нудная. Подключившись к компам, я запустил установку на каждом, убедился, что все работает, а потом пошел к кофейному автомату.

Была половина восьмого, за окнами уже стемнело, но во многих помещениях еще горел свет и работали люди. Обычно присутствие товарищей по несчастью немного бодрило, но не сегодня.

Взяв стаканчик капучино, я пошел обратно, думая, что после разрыва с Олесей мне теперь некуда спешить. Все, что ждет меня дома — недоделанная игра.

Когда я закончил работу, большинство трудоголиков уже разошлось. Накинув легкую куртку, я тоже побрел по пустынным коридорам к выходу.

Несмотря на сентябрь, на улице было свежо. Недавно прошел дождь и рельефная плитка вокруг зданий компании блестела в свете фонарей.

Я снимал квартиру всего в трех кварталах от офиса. Шагая знакомой дорогой, думал, не заскочить ли по пути в магазинчик за пивом? Все равно сегодня много не наработаю.

На дороге, вдоль которой я шел, стояли две машины: желтый «форд мустанг» с широкой черной полосой, тянувшейся от радиаторной решетки до заднего номера, и черный «мерседес» купе. Перед капотами толпилось человек шесть — парни и девчонки лет семнадцати-восемнадцати. Долбанные уличные гонщики. С начала лета они по полночи доставали всех ревом моторов, рассекая по длинному прямому участку дороги.

Мельком глянув на болтающую и смеющуюся молодежь, я с раздражением подумал, откуда у раздолбаев в таком возрасте дорогие тачки? Тут в свои тридцать несчастный телефон в кредит покупаешь, а они катаются на «мустангах». Интересно, сколько такой фордец сейчас стоит? Лимонов пять-семь? Или уже больше?

Позади мощно загудели двигатели и две машины, набирая скорость, пронеслись мимо меня. Глядя на исчезающие в темноте красные огни стоп-сигналов, я надеялся, что эти мажоры никого не собьют. Мало ли кто дорогу соберется переходить. Они же на такой скорости черта с два затормозить успеют.

В унылом состоянии я заглянул в круглосуточный ларек. Время было позднее, но меня там знали. Сунув две банки пива в карманы куртки, я продолжил путь.

Впереди раздался нарастающий рев двигателей — рейсеры возвращались. Думая о своем, я автоматически глядел на стремительно приближавшийся свет фар. Метрах в пятидесяти от меня, «мерс» вдруг вильнул, слегка задев мчавшийся рядом «мустанг». Толчок был слабеньким, но «форд» резко повело в сторону: водитель то ли испугался, то ли не справился с управлением. Затормозив, я увидел, как желтый автомобиль на полном ходу влетел на бордюр, вышибая прямоугольную секцию металлического ограждения. «Мустанг» затормозил, ткнувшись в витрину, а кусок ограды полетел ко мне…

* * *

— У вас сломаны ребра и правая рука. Перелом руки открытый. Но вам повезло: головой ударились не сильно, отделались сотрясением. И внутренние органы не задеты. Вы счастливчик!

Слушая энергичного жизнерадостного хирурга, я сжимал зубы, чтобы не застонать. Или не начать материться. Я лежал в гипсе, не в силах пошевелиться. Каждый вдох давался с режущей болью. Руки и ноги ломило, в голове гудело. Закрыв глаза, я провалился в черноту.

* * *

Последующие дни походили на какой-то ад. Я не мог двигаться,