Струны души - Фатима Шарапова

она поравняется со мной, я двинулся к эскалатору.

– Вы оба так уверенно себя чувствуете. Даже не скажешь, что туристы, – девушка повесила за плечи рюкзак и поспешила за нами, – Наверное, уже месяц тут живете.

– Нет, прибыли только сегодня, – ответил я за двоих, – А ты сколько уже тут?

– Неделю. Вы идете на встречу с друзьями? – спросила она, когда мы поднялись на поверхность.

– Можно сказать и так, – согласился я.

– Мои друзья собираются в баре. Они отправили за мной такси, но я не села. По дороге изучила в интернете карту и решила добраться до туда сама.

– Как предусмотрительно, – пробормотала под нос Амалия.

– Как хорошо, что я встретила вас, – хлопнула в ладоши попутчица, – Кстати, меня зовут Саша. А вас как?

– Роман, – я указал на себя, – Амалия, – указал я на свою притихшую спутницу.

– Очень приятно. Вы бывали тут на неделе моды? Нет?

На протяжении всего пути Саша вещала о моде, делилась детскими воспоминаниями, когда приезжала сюда с матерью, крутила головой и отмечала понравившиеся аксессуары и одежду на встречающихся нам женщинах. Я слушал, вставлял неловкие реплики, а Амалия молчала, только под конец, когда в дали уже виднелся баннер со значком метро и силуэт Михаила, предупредила о том, что скоро будем на месте.

После этого возникла небольшая заминка. У Саши зазвонил телефон. Она некоторое время рассматривала номер на дисплее, будто раздумывала, стоит ли отвечать, но все-таки приняла вызов и принялась молча слушать голос телефонного собеседника, пристально вглядываясь в даль.

В какой-то момент я взглянул на нее и удивился перемене, случившейся с ее лучистым взглядом. Синие радужки наполнились ртутью. От них повеяло холодом, беспощадностью, примешанной к безразличию. Однажды, я уже видел такой взгляд, когда Габриэлла рассказала Михаилу о нападении недовольного исходом дело подзащитного.

Заметив, что мы смотрим на нее, Саша тут же смягчилась, улыбнулась и попросила телефонного собеседника перезвонить. Некоторое время мы шли молча. На мой вопрос, все ли нормально, махнула рукой, а потом остановилась, неожиданно вся сжалась, достала из кармана носовой платок и прижала к лицу. Я шел и слушал, как девушка глухо всхлипывала, бормотала о мужском непостоянстве, потом сделала пару глубоких вздохов, протерла щеки, скулы и продолжила идти с опущенной головой.

Мы уже практически подошли, как вдруг Саша остановилась, схватила меня за предплечье и взглянула на меня чуть покрасневшими влажными глазами. Секунды две мы смотрели друг на друга, а потом она развернулась и побежала назад.

– Что это с ней? – недоуменно посмотрела ей в след Амалия.

– Понятия не имею. Кажется, изменили, – пробормотал я, сожалея, что не обменялся контактами с новой знакомой.

– Что-то она мне не нравится, – резюмировала моя спутница, – А ты прям лужей растекся. Ладно, пошли, а то и так задержались, – потянула меня за рукав в направлении шагающего к нам Михаила.

– Приветствую, – Михаил дошел до нас первым, – Что за девушка была с вами? – спросил он, прищурено всматриваясь в спешке удаляющая от нас фигурку в светло-коричневом пальто.

– Какая-то Саша, которая запудрила мозги Роману, – доложила Амалия.

– Да ну? – приподнял бровь и криво усмехнулся Михаил, не сводя взгляд с уменьшающейся точки вдали, – А убежала она почему?

– Истерика, – продолжила доклад Амалия.

– Потрясающе, – холодно произнес Михаил и облил меня ртутью из глаз, – С каких пор ты у нас переквалифицировался в ловеласы?

– Вы знакомы? – спросил я, идущий на поводу у смутных подозрений.

– Откуда мне, по-твоему, ее знать? – Михаил перевел взгляд на Амалию, – Я так понимаю, ты забыла о новом месте встречи?

– Так и есть, – легкомысленно согласилась Амалия, – Куда сейчас?

– К Сфорце. Габриэль и Кенджи тоже опаздывают, обещали подойти через 15 минут.

Остаток пути Амалия переговаривалась с Михаилом, а я грел дыханьем заледеневшие пальцы и старался вспомнить лицо Саши, но в памяти отпечатались лишь две синие искорки глаз.

Мы подошли к входу в метро. Я поднял голову и наткнулся на мой любимый тип зданий. Пятиэтажный дом образовывал треугольник, и острый угол, усыпанный по длине святящимися окнами, смотрел прямо на нас.

Вместе с падающим в синих сумерках белым снегом под жужжание эскалатора мы начали погружение в подземку. Холодный бодрящий воздух постепенно сменился теплой атмосферой с еле ощутимой смесью запахов, характерных для метро. Я вдыхал ее и с интересом рассматривал сменившуюся обстановку – от скамеек с гранитным «зерном» на поверхности вверх, ярко красных стен с рекламными плакатами к салатовой ленте под потолком с повторяющейся белой надписью «MOSCOVA». Я почувствовал, как внутри меня распрямилась свернутая бубликом пружина.

– Получил мое сообщение? – неожиданно обратился ко мне Михаил, когда мы сели на поезд.

– То зашифрованное? – вспомнил я список композиций и вместе с ними вопрос, который хотел задать при первой же встрече.

– Да. Я отправил, а потом до меня дошло – ты можешь потеряться…

– А зачем так шифроваться?

– У меня как всегда неприятности, – ответил Михаил под смешок Амалии, – А после веселья, которое устроила она нам в начале года, – указал он на хихикающую девушку, – Излишняя предосторожность уже не кажется такой лишней. Я не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал.

– На этот раз, надеюсь, обойдется без убийств, – сделал я акцент на последнее слово.

– Я тоже надеюсь, – задумчиво произнес Михаил и больше не проронил ни слова.

Я был благодарен ему за молчаливое недовольство касательно Саши. С одной стороны мне было понятно его недоверие к постороннему лицу, с другой – не хотелось покрывать чистый светлый образ знакомой незнакомки темными пятнами сомнений.

Глава 4

Те, кому не чужда романтика романов о рыцарях, при слове «замок» легко представят остроконечные башни; массивные ворота, в которые с трудом впускают и легко выпускают; каменные стены с прямоугольными зубцами, известными искушенным знатокам под словом «мерлоны». Замок Сфорца предстал передо мной именно таким – в лучших традициях рыцарских романов, но не лишенный итальянской грации.

Прожекторы по зубцам стен и башен освещали теплым желтым светом красноватый камень и постепенно убывающий снег. Мы остановились перед памятником и стали ждать.

– Ты ведь бывал в Москве? – неожиданно спросил у меня Михаил.

– Было дело, а что? – ответил я, наблюдая за вращающимся в его руках как валик смартфоном.

– Ты сейчас стоишь перед прототипом символа Москвы, – указал он на башню с часами.

– В смысле?