Гостья из другого мира - Натали Палей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Жаль, что ты боишься летать и всегда сидишь в каюте, — с явным сожалением произнёс рядом Николас. — Мы с Артуром всегда стоим рядом с капитаном. Вместе с отцом.
— В следующий раз я буду стоять рядом с вами, — решительно заявила Катя, провожая взглядом летающее чудо. Корабль под парусами в небе — всё же не привычный самолёт. На котором она тоже, кстати, никогда не летала.
А потом землянка увидела в зеркале чужое лицо, принадлежавшее совершенно неинтересной бледной девушке с мелкими чертами лица, глубоко посаженными карими глазами и блеклыми волосами. И эта девушка не казалась старше самой Кати, хотя ей исполнилось восемнадцать лет.
Ресницы оказались светлыми и короткими, лоб слишком высоким, волосы гладко зачёсанными назад, собранными в скромную тонкую косу.
Худая шея, острые плечи, чересчур хрупкая фигурка дополняли картину.
Одним словом, серая мышь или бледная моль.
В этот миг Катя окончательно поверила, что она в другом мире. А её душа, выходит, находится в другом теле?
Теперь понятно почему ни у кого не возникло сомнений, что она — это не посторонний человек, а всем известная леди Кэтрин Мэнсор.
«Ну, и рожа у тебя, леди Кэтрин, — фыркнула Катя, внимательно разглядывая новую себя, отмечая, что в своём мире она была намного симпатичнее. — Бледная поганка какая-то… Чёлка тебе нужна, тёмная краска для ресниц и бровей. И стрелки! Крутые такие, удлиняющие веко! И волосы тоже не мешает покрасить. М-м… — Катя задумалась, — в розовый? Как у Наташки, очень эффектно смотрится, между прочим. Или в синий? Ленка тоже круто выглядела с синими волосами. Блин, или в зелёный, а пряди оранжевые сделать! Хотя…», — девушка ещё раз внимательно осмотрела себя, тяжело вздохнула, вспомнив, что в этом мире она, вообще-то, мисс такая-то… леди какая-то, а значит, цветные волосы точно отменяются.
«Тогда хорошо бы отрезать этот мышиный хвостик и сделать каре, — решила Катя и тут же вспомнила, что в новом мире женщины волосы не отрезают. — Только миледи Червинг, мою новоиспеченную нервную мать, инфаркт точно догонит, если я так резко изменюсь. М-м, — Катя довольно долго и придирчиво рассматривала своё новое отражение, которое ей совсем не понравилось, и вздыхала, — может, хотя бы в каштановый цвет перекраситься? Всё лучше будет, чем… вот это».
Как оказалось, «хорёк» в пенсне, господин Бэлимор, оказался совсем не доктором, а самым настоящим тёмным магом, умеющим распознавать вселение ужасного Мрака в человека и овладение его разумом. Катя сделала вывод, что Мрак в этом мире то же самое, что Дьявол в её мире, только здесь все в него действительно верят и очень сильно боятся.
К счастью, тёмный маг с уверенностью подтвердил, что Мрак разумом девушки всё же не овладел, но … вскользь дотронулся щупальцами, поэтому на время Катю нужно изолировать от других людей.
Катя выслушала эту информацию довольно скептически, так как точно знала, что никто никакими щупальцами ей в мозг не лазил, и у неё всё так, как было до вселения в чужое тело.
Однако своей позицией господин Бэлимор объяснял разительные перемены, произошедшие в поведении леди Кэтрин, которая раньше была тихой и незаметной, а стала… совершенно другой — смелой, живой, любознательной.
Поэтому Катя молчала, позволив всем считать, что их Мрак действительно прикоснулся к её разуму своими щупальцами.
Иначе как объяснить те разительные перемены, которые случились с ранее серой молчаливой мышкой?
И поэтому девушка терпела изоляцию, ведь пока её не выпускали из правого крыла замка Червингов, посадив под своеобразный домашний арест. Она выходила из правого крыла только для того, чтобы сходить на завтрак, обед и ужин.
* * *
Во дворце герцога Червинга, начиная от миледи и заканчивая лакеямм, к Кате относились с уважением и приязнью, но, по сути, кроме маленького лорда Николаса Червинга, девушка никому не была нужна.
Миледи Элинор Червинг чувствовала себя виноватой в произошедшем с дочерью несчастье, поэтому навещала её часто.
Сначала леди общалась с Катей довольно настороженно и несмело, но Катя, поняв, что всё же оказалась в другом мире, уверенная, что это ненадолго, что вряд ли это переселение навсегда, решила вести себя с родственниками погибшей Кэтрин так, как вела бы сама девушка. Только с особенностями своего характера, разумеется. В конце концов, даже у тёмного мага, лорда Бэлимора, эти особенности, после всего, что случилось, не вызывали подозрений.
Два раза Катю навестил отчим, сам герцог Ричард Червинг, важный, строгий и сдержанный мужчина, прочитавший в первую встречу нотацию об её ужасающем поведении, а во второй раз пожелавший больше следить за манерами и словами, которые в последнее время его шокируют.
— Впрочем, как и всех, — сдержанно обронил герцог, изучая Катю пронзительным взглядом. — И пока ты, Кэтрин, не вспомнишь все свои манеры и правила этикета, из этого крыла не выйдешь, даже во двор на прогулку, — твёрдо заявил он.
Особо герцога Червинга расстроило то, что теперь о странностях падчерицы знает вся империя, поскольку гости, съехавшиеся на бал в честь её совершеннолетия и оказавшиеся очевидцами всего, что произошло в его доме за последние два дня, молчать не стали.
* * *
Иногда Катя пересекалась с молодым лордом Артуром Червингом, старшим сыном и наследником герцога от первого брака, которому поначалу и сама Катя, и все, что случилось с ней, было совершенно до лампочки, как поняла девушка. Обычно это случалось за семейным завтраком, обедом или ужином.
— Вы с ним не ладите, — пояснил Ники, маленькая малявка, о которой Катя всегда мечтала, и которая теперь ходила за девушкой хвостиком, несмотря на запрет герцога.
— Вернее, он тебя обычно не замечает, а ты его побаиваешься. То есть, — Николас хихикнул и поправился: — побаивалась. Сейчас видела лицо Арчи, когда ты поздоровалась с ним?
— Видела, конечно, — хмыкнула Катя. — Чуть часть ложки не откусил, когда варенье ел.
А потом они уже с Ники хихикали вместе, вспомнив ну очень удивленное лицо Артура, когда Катя ему сказала с милой улыбкой:
— Доброе утро, дорогой брат. И приятного аппетита!
Глава 6
Иногда Катя замирала под удивлённым взглядом Ники, закрывала глаза и думала, что сейчас откроет их и вокруг всё станет так, как она привыкла за шестнадцать лет, — ей всё ещё с трудом верилось, что у неё появилась семья — странная, своеобразная, совсем не такая, которую она когда-то себе представляла,
