Сара - Дж. Т. Лерой

— Что такое? — грациозно обернулась Пирожок. Я тут же спрятался ей за спину, в глупой надежде, что меня не заметят. Смех Стейси, больше похожий на ослиный рев, огласил стоянку. Машины подъехали к нам, окружая.

Стейси со своим напарником, рабочим с бензоколонки «Трех Клюк», вышли из машины.

— Привет, — неуверенно махнул я ему рукой, не получив ответа.

Точно собака, облизывающаяся на звук открываемой консервной банки, я чутко уловил перезвон ключей на поясе Стейси, — отчего в глотке пересохло и нос мой хищно сморщился в предвкушении напрасной добычи.

Лицо Стейси было притворно удивленным.

— Мадам. Прошу прощения за беспокойство, — произнес он с почти нескрываемым сарказмом, — но, по-моему, у вас имеется кое-что, принадлежащее мне.

И кивнул на меня.

— Вы имеете в виду — этот мальчик? — спросила Пирожок, не выпуская моей руки, точно мать, которой сообщили, что ее чадо совершило неблаговидный проступок.

Заправщик поднял обрез — палец плотно лежал на спусковом крючке.

— Водитель в машине? Мне надо с ним поговорить, — заявил Стейси тоном директора школы.

— О, да. Думаю, он все еще там. Вроде никуда не выходил, — отозвалась Пирожок.

Стейси обменялся взглядом с партнером, издав короткий железный смешок. Пирожок поддержала его льстивым смехом, и Стейси тут же грозно помрачнел.

— В чем дело? — заговорил он с лицом непроницаемо каменным, не считая челюсти, которая все еще нервно дергалась от смеха. — Может, вы объясните мне, мисс? Сначала крадут одного из моих мальчиков, я вынужден среди ночи пускаться в погоню, мне простреливают покрышки, а теперь я еще должен стоять здесь и болтать с какой-то восточной гейшей, точно мы выехали на пикник. «Voce е ит maluco е tambem ит sete um!» — гордо произнес Стейси, которому наконец посчастливилось продемонстрировать познания в португальском. Стейси произнес эти слова, смачно щелкнув языком, точно «серийная» злодейка из португальского «мыла».

Я почти гордился им — тем, что Стейси оказался способен на столь саркастический юмор. Наконец-то сработал его португальский, за который было заплачено кровными денежками.

— Сожалею насчет ваших покрышек. Но не вы ли первый открыли стрельбу? — спросила Пирожок.

— Детка, не знаю, кто ты и чья, но теперь ты с потрохами принадлежишь Ле Люпу из «Трех Клюк» и являешься его собственностью. Я не бью женщин и не стреляю в них, а вот Ле Люп не настолько терпим, так что учись хорошим манерам.

Пирожок ответила уступчивым поклоном гейши.

— Ну а теперь перейдем к водиле. — Стейси кивнул своему напарнику, и заправщик подтолкнул нас стволом обреза в направлении фургона, где осталась Пломбир.

Мы шли в полном молчании. Только стук мужских башмаков, да тихий шелест сандалий гейши, да сладкое дыхание ветерка, перебирающего отбросы, да испуганный шорох крыс, прячущихся в мусоре. Сквозь облака не просвечивало ни единой звезды.

Я хотел сказать какие-то слова утешения — ведь Пирожок только что попала из-за меня в рабство, и та же участь ожидала Пломбир. Они пойдут моей тропой.

Я тут же решил — пока тошнота не одолеет меня, буду бороться за Пирожок и Пломбир до последнего. Пожав ладошку Пирожка, я ощутил ответное рукопожатие: я хотел ободрить ее, она же еще крепче сдавила мою ладонь — совсем как мать удерживает за руку падающего ребенка.

Вот мы подошли к фургону — Стейси встал у нас за спиной. Заправщик поднял ствол.

— Стучи, — приказал Стейси.

Пирожок ответила тем же поклоном гейши и постучала.

Молчание. Может быть, Пломбир успела под шумок скрыться?

Стейси властно кивнул. Пирожок постучала еще раз, и снова никакого ответа.

— Дерни дверь, — приказал Стейси.

— Как пожелаете, господин, — откликнулась Пирожок и подчинилась.

Лицо водителя повернулось к нам. Но это оказалась не Пломбир — плечи, расправившие летную куртку, были намного шире!

— Руки вверх и выбрось оружие, — повторил Стейси слова из какого-то полицейского сериала.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать, при всем желании, — откликнулся знакомый голос. Сердце мое сжалось в дурном предчувствии еще одного розыгрыша со стороны Ле Люпа.

— Сейчас проделаю в тебе форточку, — посулил Стейси. — Тогда перестанешь шутить.

— На здоровье, давай, — откликнулся голос.

— Я не шучу! Я тебя продырявлю! — завопил Стейси.

— Даю право первого выстрела, Стейси. А потом настанет мой черед. — Водитель повернулся, вставая. В смутном свете я различил Глэда, с громадным енотовым пенисом, гордо болтающимся на шее между двух кожаных кисетов.

— Глэд? — опешил Стейси. — Так это ты? — И тут же отвел ствол компаньона в сторону.

— Это мое дело, Стейси. И я хотел мирно все уладить, но вы бросились в погоню. Мне пришлось вмешаться. Теперь как ты собираешься из этого выкрутиться?

— Я… я просто… — стал запинаться Стейси, — должен был изловить сбежавшего мальчишку Ле Люпа. — Упоминание этого имени ободрило Стейси. — Я выполнял свой долг. А ты здесь при чем? У тебя какой интерес в этом деле?

— Это мой мальчишка, Стейси. А ты знаешь, что я делаю с теми, кто покушается на мою собственность…

— Он — твой? Он? — для вящей убедительности Стейси ткнул в меня жирным пальцем. — И ты влез во все это из-за него?

Глэд хмуро кивнул, не глядя в мою сторону.

— Так забирай его. Ле Люп, конечно, не будет на седьмом небе от радости, но раз ты говоришь, что он твой…

— Рад был повидать тебя, Стейси.

— Взаимно, взаимно, — произнес Стейси без особого воодушевления. — Ну, ладно, тогда, — он махнул рукой своим людям, поджидавшим позади, — мы возвращаемся. Вот только не пойму, с чего он тебе так понадобился. — Он снова ткнул в меня пальцем. — От него проку, как от поросячьей сиськи.

С этими словами Стейси развернулся и направился со своими ребятами по машинам.

Глэд смотрел им вослед, даже не удостаивая меня взором, пока пикапы Стейси не скрылись на автостраде. Затем он смерил меня взглядом сверху вниз и скорбно покачал головой.

— Я хочу большую косточку, — нетвердым голосом сообщил я. — Самую большую.

Он кивнул.

— Похоже, ты ее уже получил.

Я отрицательно помотал головой.

— Мне надо чего-нибудь выпить — иначе я умру. — Эти слова я еле сумел выговорить.

Он снова кивнул, но ответ его был:

— Тебе придется это переболеть.

Я кивнул.

— Я ведь хочу стать настоящей ящерицей, как Сара.

— Похоже, ты уже своего достиг, — сказал он, нагибаясь и подхватывая меня. Глэд сграбастал меня, и я прильнул к его широкой груди.

Я почти не помню возвращения в «Голубятню» — большая часть пути выветрилась из памяти. Я все время просил пить и каждый раз расплескивал сливовый чай из термоса Пирожка.

Зато я живо помню рассказы про Стейси. Я, скорее, даже не слышал, а видел, что с ним произошло. То, что рассказывал Глэд, оживало мультфильмами, пока я находился в полубессознательном, галлюцинаторном состоянии.

Когда-то Стейси работал при «Голубятне». Он был одной из «звезд» Глэда. Это происходило лет семь назад, и Стейси был стройным как лань. Пытаясь представить Стейси с длинными, как у всех ящериц, волосами, я смог вообразить лишь дикобраза.

— Стейси покорил много сердец, он был такой клевой девчонкой, — рассказывал Глэд, — и вот как-то раз некий молодой человек назначил ей свидание — и влюбился. Он увез Стейси, чтобы жениться. — Глэд вздохнул. — И что же — не прошло и месяца, как Стейси вернулась вся избитая, в слезах и соплях, и сказала, что супруг выгнал ее. Мы приняли беглянку, и все было как раньше. — Голос Глэда отвердел. — И в довольно скором времени мои девочки стали болеть. Блевотина как смола, кашель, как у собаки, они закатывали глаза и бормотали невнятное, будто разговаривали на неведомых языках. Пошел слух, что на «Голубятню» наложено проклятье. И что это моя магия принесла зло, — хмыкнул Глэд. — В конце концов я послал за старым шаманом из племени чокто. Он осмотрел девочек, их мочу синего цвета и все понял. Кто-то травил их ядом. Кто-то подобрал с земли высохший енотовый пенис, растолок и подкладывал его моим девочкам в пищу.

Он негодующе потряс головой.

— Меньше пяти минут заняло у меня выследить Стейси. Он в своем трейлере подмешивал истолченный пенис в жидкий блеск для губ, который ящерицы покупали у нее из-за чудесного магического блеска. Еще пятнадцать минут ушло на то, чтобы обнаружить ее супруга, вообразившего себя моим конкурентом. — Глэд презрительно оскалился, продолжая: — Он скупал падаль с дороги, все, что попадало под колеса. Доставал у охотников и покупал енотов в зоомагазинах, отсюда до самой Луизианы. Я не подал виду, что мне обо всем известно. Просто тихо сообщил девочкам, чтобы больше не покупали у Стейси. А сам угостил Стейси самыми соблазнительными жареными лепешками, которые она тут же на месте и сожрала. — Он довольно потер руки. — Ну и, короче говоря, намешал туда всякой всячины, которую получил в подарок от шамана. В результате шары у нее разнесло, как у быка на случке. — Глэд захихикал. — И тогда я отправил ее назад, к мужу. Теперь он уже не мог отказаться от Стейси под предлогом, что у нее не хватает гениталий. Вот как я познакомился со Стейси, и вот какие дела у меня были с Ле Люпом, ее супругом. — Глэд отряхнул ладони, как от налипшей грязи. — И вот почему Ле Люп так старательно доказывает проституткам свою мужественность. Устраивает из этого целый ритуал. К сожалению, пришлось и тебе вляпаться в это, — посетовал Глэд, обращаясь ко мне.