Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов - Сергей Романюк

Церковный зал славился своей акустикой, и в нем впервые были исполнены рахманиновские «Колокола». «Оркестр Кусевицкого, большой хор, солисты долго готовили эту премьеру, — писал очевидец, — эмоциональное ее воздействие на аудиторию было сильным, незабываемым… Необычность обстановки способствовала усилению впечатления. Вся музыкальная Москва, казалось, присутствовала на премьере». В тяжелое время, осенью и зимой 1918 г., здесь под управлением В. И. Сука и с участием А. В. Неждановой исполнялся «Реквием» Моцарта: «Впечатление получилось громадное, впечатление именно не горя, стенания и ужаса, а божественной ясности духа…» Еще в 1930-х гг. в зале бывшей церкви устраивались органные концерты.

Советская власть изымала церковные ценности, в 1936 г. арестовала пастора и церковный совет, и в Петропавловской церкви обосновался кинотеатр «Арктика», а затем студия «Диафильм». Возрождение духовной жизни лютеранской общины стало возможным после распада коммунистического государства — в просмотровом зале «Диафильма» 4 сентября 1991 г. совершили первое богослужение, а с 24 октября 1993 г. они проводились в часовне.

Выведение студии заняло довольно много времени, и только в 1997 г. приступили к ремонтным и реставрационным работам. Теперь же службы совершаются в соборе, восстановили высокий и красивый шпиль и водрузили в 2009 г. крест. В 1996 г. общине передали орган церкви Св. Михаила в Немецкой слободе (он стоял в Донском крематории), а в 2005 г. барочный алтарь снесенной церкви Св. Михаила. По доброй традиции протестантских и католических церквей здесь часто проводятся концерты.

В Старосадском переулке находится здание (№ 9), известное всем исследователям истории Москвы, любимая «историчка» — Государственная публичная историческая библиотека Российской Федерации. Основой ее фондов явилась библиотека, собранная историком и археологом А. Д. Чертковым в начале XIX в., в ней также находится и несколько знаменитых книжных собраний прошлого столетия: князя А. И. Барятинского, состоящее из шести разных библиотек, приобретенных князем в разное время, археолога П. М. Строева, востоковеда А. И. Гульянова, этнографа А. Ф. Гильфердинга и других; библиотека московского коллекционера А. П. Бахрушина, в которой много книг по истории Москвы; знаменитого историка И. Е. Забелина; своеобразное собрание М. Д. Хмырова, не жалевшего средств на приобретение периодических изданий, которые он разрезал и подбирал по различным темам; библиотеки К. К. Герца (книги по искусствоведению), Н. И. Муравьева-Карского (по военному делу), А. А. Котляревского (по мифологии, этнографии) и многие другие. Фонд одной из самых богатых российских библиотек составляет более 3 миллионов единиц хранения. Здание, в котором работает библиотека, построено для мужской и женской школ Общества приказчиков в 1901–1902 гг. (архитектор Б. Н. Кожевников; освящение построенного здания состоялось 14 сентября 1902 г.). В него включен и старый дом XVIII в., стоящий торцом к переулку, детали его фасада видны со двора.

В конце XVII в. этим участком владеет «подьячий Померной избы» Яков Байбаков. В течение следующего столетия участок переходит из рук в руки, часто выгорает. В 1828 г. его владельцем становится «первостатейный» купец-чаеторговец Александр Алексеевич Куманин, женатый на старшей сестре матери Ф. М. Достоевского Александре Федоровне, которая, как считается, послужила прообразом одного из действующих лиц романа «Игрок». Супруги были крестными писателя и неоднократно поддерживали его семью, и в особенности Александра Федоровна много помогала детям после смерти отца. О ней вспоминал Федор Достоевский: «Покойная тетка имела огромное значение в нашей жизни с детства до 16 лет, многому она способствовала в нашем развитии». Ребенком будущий великий писатель неоднократно бывал в этом доме. Куманины — старый купеческий род из Переяславля-Залесского, представители которого активно участвовали в общественной жизни и получившие дворянство.

Перед окнами старинного дома расстилался сад, за которым виднелись купола Владимирской церкви, «что в Старых садех». Впервые она упоминается в духовной грамоте великого князя Василия Дмитриевича, написанной около 1417 г., где говорится о новом дворе за городом у святого Владимира, который князь завещает своему сыну вместе с вотчиной — «великим княженьем». В 1514 г. «благоверный и христолюбивый князь великий Василий Ивановичь всеа Руси со многим желанием и верою повеле заложити и сделати церкви каменые и кирпичные на Москве» — всего было заложено 11 церквей, «а всем тем церквем был мастер Алевиз Фрязин». Одна из них и была Владимирская, об окончании которой сообщается в летописи: «Того же лета [1516] месяца февраля 3 день священна бысть церковь Володимер святый в Садех митрополитом Варлаамом при великом князи Василии Ивановичи всеа Русии». Но похоже на то, что от созданного Алевизом ди Карезано ничего не осталось — во второй половине XVII в. старую постройку разобрали и выстроили новую (южный придел — 1677 г., северный — 1689 г.), в некоторых своих частях во многом имитирующую старые формы. Колокольня была выстроена также заново на старом основании.

В пожар 1812 г. церковь уцелела, но лишилась почти всего прихода, и консистория уже собралась ее сносить, «яко совсем ненужную, которая навсегда имеет остаться без прихода», но вступились богатые прихожане, и Синод решил церковь оставить.

Церковь стоит на горке, оттуда и сейчас открываются красивые виды на город, а раньше они были еще лучше. Как вспоминал сын священника этой церкви Ф. А. Гиляров, это был «едва ли не единственный в Москве вид из наших окон. Князевладимирский приход стоит на значительном подъеме сравнительно с Варварскими воротами, а храм еще на горке. Мы жили на втором этаже церковного дома, стоявшего на этой же горке. Перед нашими глазами из семи окон, выходящих на запад, и из трех, выходящих на юг, видна была половина Москвы. Правда, взор упирался в Кремлевские твердыни, и в расстоянии версты полуторы от нас они немного заслоняли остальную Москву… Левее Кремля видна была вся часть Москвы до самых Воробьевых гор, где тонкою гребенкою рисовалась роща и едва заметными двумя иголками выделялись колокольня и церковь села Воробьева. Родное Поддевичье, как лежащее в низине, не было видно, но зато на юге обширное здание Воспитательного Дома мало скрадывало местность, оставляя выдающиеся за собою верхушки церквей и колоколен Замоскворечья; а левее Воспитательного Дома виден был Симонов монастырь и тоже какая-то роща за Москвою. Даже церкви за Яузою, например Симеона Столпника, хорошо были видны из нашего „кабинета” на южной стороне. Этот превосходный вид даже соблазнил академика Мокрицкаго, который целое лето на нашей „горке” переносил его на полотно». (А. Н. Мокрицкий — известный художник, ученик Брюллова и учитель многих известных художников: Шишкина, Перова, Прянишникова. — Авт.)

Правда, тот же мемуарист писал о том, как разительно отличалась жизнь в почти сельских Лужниках, где его отец служил в церкви, от нового места в центре города: «Камень домов и мостовых, с их непрестанным грохотом, как-то давил на мозг. От духоты, пыли, жара, грохота голова шла кругом, привыкшая к свежему воздуху, прохладе сада, раздолью огородов и лугов» — и это происходило в тихом московском переулке в середине XIX в. (они поселились здесь в 1854 г.). А что автор написал бы о Москве XXI века?

В советские времена церковь уцелела, видимо, только потому, что понадобилась всемогущему ведомству: 28 января 1933 г. президиум Моссовета рассматривал ходатайство о закрытии церкви «так называемого Владимира» и постановил: «принимая во внимание: 1) острую необходимость в помещении для ОГПУ и 2) пригодность для этой цели помещения церкви «т. н. Владимира», ее закрыть и передать ОГПУ». Еще недавно церковь находилась в ужасном состоянии, без глав, ободранная, но во время реставрации в 1960–1970-х гг. у нее восстановили главы с барабанами, кирпичные кокошники, оформление глав переплетенными жгутами, пояс кокошников, главку северного придела. В последнее время в церкви было хранилище книг Исторической библиотеки, а с 1991 г. в ней уже возобновились службы.

Вернемся к началу переулка — за изящной церковью Космы и Дамиана, постройкой великого Казакова, по которой переулок до 1922 г. назывался Космодамианским, в 1971 г. было построено административное здание для химического министерства, своим обликом резко диссонирующее с архитектурным памятником (архитекторы А. А. Моисеев, Ф. И. Мещанов, Е. П. Рощин).

Церковь упоминается в летописном известии о пожаре 1547 г.: «…погореша все дворы, и Петр Святыи, и Симион Святый, и Козма и Дамиан» (Петр — церковь Вериг Св. апостола Петра, стоявшая неподалеку в Петроверигском переулке, Симион — церковь Николая в Блинниках на Маросейке), и следовательно, она уже существовала в первой половине XVI в. В документе 1657 г. она записана как каменная. Вероятно, в конце XVII в. ее перестроили: нижний храм освятили в честь Николая Чудотворца (с приделом Космы и Дамиана, под именем которого она стала более известной), а верхний — во имя Казанской иконы Богоматери, причем она была устроена на средства князей Куракиных, чья усадьба граничила с церковным участком с запада.