Бастионы Дита - Николай Чадович

Постепенно это стало мне надоедать. Не в моих привычках прогуливаться с малознакомыми женщинами там, где за каждым кустом вас может поджидать опасность.

— Послушай, сестричка, — я положил ей руку на плечо. — Не пора ли тебе поворачивать назад?

— Я должна сопровождать тебя, — голос через ткань звучал приглушенно, но мне он был, кажется, знаком.

Бесцеремонно оттянув край платка, я убедился, что это та самая малышка, которая изображала хозяйку в первом акте фарса, так бездарно разыгранного в гостином зале Черного Камня.

— Куда? — удивился я. — К Стеклянным Скалам?

— Да, — ответила она, продолжая шагать как заведенная. — Я должна все время быть рядом с тобой и, если удастся, вместе с тобой вернуться.

— А если не удастся?

— Я должна быть рядом с тобой, — тупо повторила девушка.

— Ты здесь раньше бывала?

— Нет, никогда.

Вот как, подумал я. Если ты здесь никогда не бывала, откуда же тогда такое знание местности? Не исключено, что здесь бывал кто-то другой, памятью которого ты сейчас и пользуешься. Или это пользуются тобой… Сколько нас теперь? Двое? Или уже трое, если считать незримо присутствующую хозяйку? Чувствую, без ее колдовских штучек здесь не обошлось. Несчастная девушка — всего лишь ее глаза и уши.

— Долго нам еще идти? — спросил я.

— Мы уже почти на месте, — спокойно ответила она, как будто шла на вечеринку, а не туда, откуда никто еще не возвращался.

— Тогда я хотел бы немного передохнуть.

Не передохнуть я хотел, разумеется, а оглядеться и хорошенько подумать.

— Как прикажешь, — неожиданно легко согласилась девушка и присела возле своего мешка. — Есть хочешь?

— Нет. А ты?

Неопределенно пожав плечами, девушка отложила мешок в сторону. Она точно знала, как найти дорогу к Стеклянным Скалам, но не ведала, хочет ли в данный момент поесть.

Я тем временем загрузил работой свои разленившиеся (в отличие от тела) мозги. Впереди, значит, Стеклянные Скалы. Чем бы это могло быть? В памяти пусто. Никаких воспоминаний, никаких намеков. Хоть бы глянуть на них одним глазком. Пока известно только одно — там таится какая-то опасность. Что может угрожать людям на протяжении целой тысячи лет? Кровожадных монстров, роботов-убийц и всяких там мутантов сразу исключим. Поглядел бы я на того монстра, которого со временем не извели бы мои собратья по разуму. Радиация? Но радиация не убивает мгновенно, да и сказалось бы это давно в округе. А тут все деревья стройные, здоровые как на подбор. Болезни? Но и болезням нужно время, чтобы превратить в труп бравого искателя удачи. Что еще? Отравляющие вещества, гравитационные ловушки, межпространственные дыры, падающие с крыши кирпичи, песни сирен, сухопутные Сциллы и Харибды? Но из любой ловушки уйдет если не каждый десятый, то хотя бы каждый сотый. Нельзя век за веком губить людей одним и тем же способом. Теперь подытожим плоды моих умозаключений. Во-первых, загадочный убийца из города Стеклянных Скал бессмертен или способен бесконечно перерождаться. Во-вторых, он недоступен человеческому восприятию. В-третьих, он не ждет свою жертву, а активно ищет ее, в пределах своего местопребывания, естественно. Его атаки всегда внезапны и всегда неотвратимы. Вот только при чем здесь легенда о вечной молодости, красоте и здоровье?

— Может, ты хочешь еще чего-нибудь, кроме пищи? — прервала мои размышления девушка. — Твоя женщина осталась в Черном Камне. Я согласна заменить ее. Я служила для услаждения мужчин еще в ту пору, когда играла в куклы, и поэтому умею немало.

Говорила она все это без тени стыда или игривости, ровным, спокойным голосом.

— Нет, не хочу, — только и ответил я.

Взывать к ее нравственности или корить за разнузданность было так же бесполезно, как учить хорошим манерам манекен. Произнося разные слова, шагая по лесу, возясь со своим мешком, делая другие дела, она спала глубоким страшным сном, превращающим человека в чудовище. Сейчас, наверное, она была способна и убить кого угодно, и умереть сама.

— Ты не пожалеешь о моих ласках. — Словно не расслышав сказанного мной, девушка уже стаскивала с себя бурнус.

Тело моей спутницы могло бы пробудить желание даже у импотента с многолетним стажем, если бы только не это изобилие воспаленных, гноящихся шрамов, разнообразием форм и прихотливостью расположения достойных стать образцом для начинающих инквизиторов. Кроме тех, что оставляет бич, были и такие, которые могут нанести только раскаленные клещи. На правой ягодице красовалось глубоко вдавленное клеймо, уже утратившее четкую форму, а на левой груди отсутствовал сосок. Впрочем, это как будто вовсе не беспокоило девушку. Постояв некоторое время нагишом, она все с тем же тупым, нечеловеческим спокойствием оделась и сказала:

— Пойдем. Нам надо управиться как можно быстрее. Хозяйка не любит ждать долго.

Не знаю, для чего была проведена эта демонстрация. Если для моего устрашения, то цели она достигла прямо противоположной. Уж теперь-то я обязательно постараюсь вернуться к Черному Камню на Соленом Озере. Но совсем не для того, чтобы одарить его хозяйку красотой, здоровьем и молодостью.

— Что с тобой? Почему ты остановилась? — спросил я, когда мы, пройдя несколько сотен шагов, вышли… нет, не на поляну, а скорее на проплешину в лесу.

— Раньше я хорошо представляла себе дорогу, а сейчас все стало путаться в голове, — ответила она, недоуменно глядя по сторонам.

Возможно, тот человек, в теле которого злокозненная душа хозяйки однажды уже проделала этот путь, погиб именно здесь, подумал я, а вслух сказал:

— Может быть, я пойду первым?

— Нет, нет! — с неожиданной горячностью возразила она. — Не смей!

Она не только невольный соглядатай, догадался я. Она еще и смертница.

Под ногами похрустывало мелкое, похожее на шлак светло-серое крошево, сквозь которое свободно росли трава, кусты и деревья. Иногда попадались и следы человеческого пребывания — насквозь проржавевший котелок без дна, какое-то тряпье, подметка от сапога. Первая Скала открылась перед нами внезапно, едва девушка развела руками густые кусты, преграждавшие нам путь. Она была ненамного выше древесных крон и походила на оплывшую стеариновую свечу, размером с добрый газгольдер. Поверхность ее действительно чем-то напоминала мутное, низкосортное стекло. А дальше свечи эти торчали уже целыми группами — то выстраиваясь в прямую линию, то образуя дуги. Одни скалы имели правильную цилиндрическую форму, другие больше напоминали конусы или полушария. Ничего страшного, а тем более таинственного не было в них — давно заброшенные игрушки великаньих детей, вросшие в землю, источенные временем, засиженные птицами.