Закон ответного удара - Сергей Самаров

Слава еще только проснулся и выглянул в разбитое окно, когда приехал охотничий инспектор. Жердеобразный, сутулый, с лицом застарелого язвенника и с соответствующим нудным и назойливым характером. Вообще-то, обычно в это время года его мало волновало охотничье хозяйство. Да он и без того, честно говоря, почти не обращал внимания на приезжающих сюда охотников-любителей, доставая зимой своей занудливостью только таперов, промышляющих ондатру, бобра, выдру и другого водного пушного зверя, которого здесь водится с избытком.

Слава высунул из-за шторы загорелое лицо и приветливо поздоровался несколькими кивками головы. К инспектору уже шел Смирнов, который, похоже, вообще этой ночью не ложился. Но вид его Славе понравился не больше, чем приезд вчерашних бандитов. Серж был не просто не выспавшийся, а откровенно испуганный. С одной стороны, это хорошо, это показывает, что вчерашние визитеры заставили его основательно наложить в штаны, что достаточно естественно и не может вызвать вопросов. А с другой стороны, кто знает, насколько Смирнов дружен с головой и не захочет ли он в порыве раскаяния выложить все в соответствующие инстанции. Просто взять и свалить все на Славу. Нанял, дескать, помощника, а он вон что натворил. И пойди потом, попробуй доказать, что тебя наняли именно для защиты от этих бандитов.

Посмотрев издали беседу хозяина с инспектором, во время которой Серж сильно жестикулировал, показывал на побитые стекла, на простреленную, словно защитное ограждение в тире, дверь, кивал на небольшую кучу строительного мусора – как Слава понял, жаловался на затраты, вызванные недавним ремонтом, – и быстро что-то объяснял, махая рукой в сторону дороги, Слава начал одеваться. Надо своим авторитетом хозяина поддержать, а то наговорит лишнего.

Но когда он, приняв душ, спустился на площадку перед домом, обычно используемую под стоянку транспорта, инспектор уже уехал, а Серж повторял все то же самое, включая жестикуляцию, местному старому негру с красивой фамилией Монтегю, владельцу бензоколонки.

– Меня еще как-то не трогают… Слава богу… – несколько раз повторил Монтегю.

– А вы разве тоже из России? – невинно поинтересовался подошедший Слава и протянул негру руку.

– Нет, но им какая разница… Им только деньги давай. Самих работать не заставишь… – Рука у негра оказалось жилистой и сильной, наработанной, с мозолями. – Я с самого детства только тем и занимался, что трудился. Все, что имею, сам заработал. А этим…

Он осуждал бандитов и сочувствовал Смирнову.

«А что же ты ночью на помощь не приехал? – подумал Слава. – Взял бы дробовик и приехал…»

И тут же сам себе сказал, что хорошо получилось, что никто из сочувствующих не приехал, а то тоже искали бы их теперь, как и бандитов.

Присутствовавший здесь же индеец слушал все молча и с достоинством. Он предчувствовал появление многих гостей и потому вырядился в свой праздничный национальный наряд, покуривал длинную трубку, усевшись на бревно, огораживающее площадку от большой и глубокой лужи. Кореец же, наоборот, старался никому на глаза не показываться и копался в огороде, удалившись от возможных вопросов. Корейцы народ молчаливый и терпеливый, и на Хвана положиться было можно. А индейцы, как Слава знал, любят похвастаться. Как бы этот ничего не ляпнул лишнего.

Негр уехал. Вдали показалась следующая машина – кто-то тоже горел желанием удовлетворить любопытство. А Слава воспользовался моментом, когда машина негра и встречная замерли друг против друга, должно быть, первый рассказывал второму происшествие в своей интерпретации, и предупредил хозяина:

– Смотри лишнего не расскажи, а то нам с тобой туго придется.

– Почему – нам? – чуть не истерично, но с вызовом поинтересовался Серж, и Слава сразу понял, что мысли о предательстве в голове хозяина бродят и мычат целым стадом бизонов.

Он криво и зло улыбнулся, хотя вполне ожидал и такого поворота:

– А потому, что ты нанимал меня специально для этого дела. Если полиция поинтересуется в департаменте по делам эмигрантов, там подтвердят. И еще найдется кому подтвердить. Ты знал, что я готовлю засаду, рассматривал со мной карту, тобой же для этого предоставленную, значит, ты становишься соучастником. Мне дадут побольше, тебе чуть поменьше. Какая разница. В соседние камеры посадят. Веселее будет. Не тоскуй!

Смирнов совсем поник и задрожал сильнее. Ему было что терять, и он это хорошо знал. Слава похлопал хозяина по плечу, даже слегка встряхнул, пытаясь привести в более бодрое состояние духа.

– Будь мужчиной… Воспринимай все это так, как оно и произошло. Почувствуй, что мы победили, и перестанешь бояться.

Не ответив, Серж ушел в дом так стремительно, словно принял перед этим лошадиную дозу слабительного. Да, охотиться на уток и охотиться на людей – это разные вещи. Когда хозяин приехал в Монреаль нанимать Славу, он был настроен по-боевому. Даже одна фраза о том, что он будет отвозить в школу сына и брать с собой ружье, а Славе предстоит в это время охранять дом, – говорила о решимости вступить на тропу войны. Более того, фраза эта предполагала, что главным охранником своих интересов является по-прежнему хозяин. А Слава только помогает ему. Сейчас же решимость отступила. Остался только испуг от содеянного человеком, которого он только ради этого и нанял.

Держась до неестественности прямо и гордо, воспользовался уходом хозяина и подошел ближе Масак. Он остановился против Славы, окинул его оценивающим взглядом и сказал:

– Капитана хороший воин. Капитана хорошо воевал. Капитана хорошо стрелял из лука Масака.

– А ты откуда знаешь? – со смешком спросил Слава.

– Масак все видел, все смотрел из камыша. Масак готов был помочь. Мой нож и мой лук были наготове.

– Вот те на… – удивился капитан. – Помощник объявился… Но если ты все хорошо видел, то постарайся все так же хорошо забыть, а то твоего капитана в тюрьму за это укатать могут.

– Масак умеет молчать. Масак мужчина. Скажи Хвану. Пусть он молчит.

– То есть? – не понял Слава. – Откуда что-то знает Хван? Он тоже видел?

– Масак лежал с луком, Хван лежал с ружьем Масака. Хван хорошо стреляет.

– Ну, молодцы… Хоть бы предупредили, а то я в темноте мог вас не за тех принять.

– Масак сын и внук воинов, – индеец был горд. – Он ничего не боится.

– Молодец. Спасибо тебе большое, – сказал Макаров, тщательно пряча усмешку, чтобы не обидеть нежданного помощника, и с абсолютно непроницаемым, даже уважительным лицом пожал Масаку старческую руку. – И Хвану спасибо от меня скажи. И тоже попроси помолчать.

– Я скажу. И ты сам скажи. Ему тоже очень надо твой спасибо. Он бежал из своей страны от коммунистов. И ты тоже. Он тебя очень уважает.

Следующая машина обещала мало приятных минут. Ладно еще, что Смирнов заблаговременно ушел в дом. Было бы еще лучше, если бы он совсем не показывался в это время. Но, судя по всему, его заставят показаться. Приехали двое местных полицейских. Королевская конная полиция, так они называются официально. Только лошадей конные полицейские давно не видели.

Они вышли из машины: старый, высокий и сухощавый, седоусый, все еще слегка ковбоистый и помощник – крепкий парень с деревенскими спелояблоковыми щеками и добродушными ярко-голубыми глазами, глупыми, как у месячного котенка. Крупные веснушки на носу вызывали серьезные подозрения, что под форменной широкополой шляпой прячется рыжая шевелюра.

– Как дела, сынок? – спросил у Славы старший.

– Вашими молитвами… – уклончиво ответил капитан. – Приехали полюбоваться?

– Да, пейзажик интересный… – Полицейский пожал Славе руку и прогулялся вдоль дома, рассматривая свежие «ранения» здания.

– Из чего стреляли? – поинтересовался молодой.

– Дробовики и «М-16».

– «М-16» – это уже интереснее. А автоматов не было? – Парень достал блокнот.

Капитан уже знал, что автоматическое оружие в Канаде частным лицам иметь запрещено, кроме охотничьих дробовиков-полуавтоматов.

– А что, «М-16» тебе не автоматическое оружие?

– Да-да, конечно… – и он принялся записывать данные в свой блокнот.

«Памятью слаб, деревня…» – подумал зло Слава. Если бы полиция была чуть порасторопнее, ему не пришлось бы и здесь воевать.

Вернулся старший.

– Сколько человек было?

– Не меньше десяти-одиннадцати…

– Ты же военный человек, сосчитать точно не мог? – В голосе его звучала откровенная неприязнь и даже презрение. Конечно, он знал, что Славу наняли в качестве охранника. Но деятельности охраны он пока не заметил.

– Не все выходили из машин. Поэтому не могу сказать точно.

– Машины какие?

– Красный внедорожник «Додж» и черный микроавтобус «Форд Транзит».

– Синий, – поправил ковбоистый полицейский. – На заправке их заметили. Морды, говорят, в дверцу еле пролазят. Отъелись тут у нас, за наш же счет. Откуда вас столько понаехало. Стрелялись бы у себя дома. И нам бы дали спокойно до пенсии доработать. Нет ведь, никак не дадут. То одно, то другое…