Проклятье Эвери (СИ) - Кривенко Анна

Возможно, парность исчезнет сама собою, и однажды это кольцо само отпадет с ее руки. Пытаясь отвлечься от своих дум, Эвери, не сбавляя скорости, крикнула Вьюну:

— Ты, кстати, ошибаешься: имя моего рода — де Рошхэн, а не Гуарран!

Но Вьюн повернул к ней лицо и снисходительно ухмыльнулся.

— На сей раз ошибаешься именно ты: только потомки рода Гуарран обладают достаточной силой, чтобы освободить меня из магического рабства! В этой империи только ты одна магически превосходишь императорский род де Вуаллин! Ты — из рода прежней династии императоров — де Гуарран!!!

Глава 62. "Кот" и его секрет…

Вьюн и Эвери скакали всю ночь, пока не достигли самой ближайшей границы Ашервана с дружелюбным к нему королевством под названием Ламех. Вьюн уже давно принял полную человеческую форму и сейчас не отличался от обычного ашерванца ничем.

Эвери беспомощно оглядывалась по сторонам, разглядывая нищету и убогость приграничного поселения, и понимала, что настоящей жизни вдали от семьи и от дворца совершенно не знает.

Ей пришлось снова полностью вверять свою судьбу в руки «кота», но внутри горела уверенность, что ему всё-таки можно доверять.

Эта уверенность ничем особенным не была подкреплена, но Эвери выдохнула и заставила себя успокоиться.

В крайнем случае, она всегда может снять браслет, и, как показала практика, Вьюн не сможет ее одолеть…

На ночлег они устроились в небольшом деревянном домишке, но лавки для сна стояли друг ко другу слишком близко, поэтому Эвери ощутила большой дискомфорт, оказавшись около Вьюна на таком расстоянии. Он же лишь задорно улыбнулся, но потом демонстративно повернулся к ней спиной и почти сразу же засопел, сморенный многочасовым ночным путешествием. Спать, правда, им оставалось всего пару часов до утра…

Эвери, несмотря на усталость, уснуть все не удавалось. Кольцо на пальце пощипывало, постоянно напоминая о связи с принцем, а в голове настырно всплывали эпизоды последних минут рядом с ним.

Губы начинали гореть при одном только воспоминании его поцелуев, но тут же в ушах звенел его накалённый ненавистью голос: «Ненавижу тебя!!! Убирайся!!!».

Да, понять Кристофера было можно: он был слишком удручен ее видимым полом, но все же… закрадывались мысли, что парень все равно оказался слишком жесток.

Разве она виновата в том, что кольцо само возникло на ее пальце? Разве это повод для ненависти? Они могли бы поговорить, вместе найти какое-то решение…

Вместо этого Кристофер поступил также, как поступили с ней все ее родственники: как только Эвери оказалась человеком со сложностями, ее начали ненавидеть.

К сожалению, все эти мысли, не дававшие ей уснуть, всё больше распаляли в ее сердце глубокое разочарование. Принц спасал ее только до тех пор, пока от нее не было проблем. И так легко отрекся от нее, когда эти проблемы пришли…

Поспав урывками до рассвета, она проснулась еще более разбитой, чем легла, и на душу наполз мрак.

Границу удалось пересечь только после того, как Вьюн отвесил воинам приличный мешочек золота, и вот уже в полдень следующего дня они резво скакали на лошадях по солнечным полям королевства Ламех.

Уже к вечеру они прибыли в портовый город, и Вьюн, который легко и непринужденно ориентировался на местности, быстро нашел для переправы небольшой корабль, и на следующее утро, переночевав в дешевой гостинице, беглецы отправились в путь.

Кроме них, в каюты набился народ разного социального статуса, поэтому Вьюн поспешил купить специально для Эвери небольшую каюту, пустив слух, что юный господин неприлично знатен и определенно брезглив.

Именно поэтому на Эвери косились буквально все, кому не лень, начиная от матросов, и заканчивая простыми путешественниками.

Выйдя на свежий воздух, девушка оперлась об фальшборт и подставила ветру разгорячённое волнением лицо. Его порывы начали трепать ее золотые кудри, взбивая их до состояния гнезда, дёргать за полы пыльного камзола и бередить прежние раны.

Море было очень красивым, и девушка впервые в жизни плавала на корабле, но отчетливое чувство потерянности и утраты, казалось, нарастало с каждой пройденной верстой.

Через несколько часов Эвери начало укачивать, и ей стало плохо. Вьюн сразу же заметил это и поспешил отвести ее в каюту, где уложил на койку и, достав из-за пазухи какую-то пилюлю, потребовал, чтобы девушка проглотила её немедленно.

— Это очень надежное средство, поверь мне, — проговорил он тоном терпеливой няньки, — а еще лучше… снять бинты с груди, чтобы легче было дышать, — добавил он, тут же ввергнув Эвери в краску смущения.

Как это было непривычно и странно чувствовать к себе отношение, словно… к слабой девушке! А упоминание бинтов на груди и вовсе ввергло Эвери в ступор.

— Бинты… не мешают, — проговорила она тихо, пытаясь скрыть свое волнение, — я давно к ним привык…

Эвери до сих пор не могла говорить о себе в женском роде.

— Тогда лекарство… — невозмутимо настоял Вьюн и поднес его к ее губам.

Эвери посмотрела в яркие зеленые глаза «очеловеченного кота» и… заколебалась. Могла ли она доверять ему настолько? А вдруг у него на нее какие-то коварные планы? Вдруг он готовит ей очередное рабство или что-то похуже?

Вьюн тоже разглядывал Эвери очень внимательно, а потом печально улыбнулся. На мгновение прикрыв веки, он тут же преобразился в себя прежнего — с мягкими ушками и хвостом — и вновь посмотрел на нее глазами с продолговатым зрачком.

— Я понимаю твое смущение, Эвери… — прошептал он, мурлыкнув в конце, как настоящий кот, — но у тебя нет причин опасаться меня…

В этот момент его наглый пушистый кончик хвоста начал ластится к ее ладони, вызывая безудержную щекотку. Эвери инстинктивно попыталась отдернуть руку, но потом замерла, остановленная вспыхнувшим любопытством.

В детстве у нее была собственная кошка. Девушка очень любила с ней играть, пока однажды этого не заметила Оливия, тотчас же потребовавшая отдать эту кошку ей. Эвери воспротивилась, потому что считала животное своим другом, а Оливия приказала слугам убить питомца и его тушку выбросить в высыхающий ров за стеной…

И вот сейчас хвост «кота» остро всколыхнул в ней ностальгию по приятным прикосновениям, и девушка потянулась к хвосту.

Мягко схватив кончик хвоста ладонью, Эвери провела по нему по шерсти, но Вьюн вдруг вздрогнул, необычайно сильно покраснел и стремительно спрятал свой хвост.

— Прости… — прошептал он ошарашенно, пряча глаза, — я не думал, что…

Он замолчал, так ничего и не объяснив, а Эвери поняла, что сделала что-то неправильно.

Но Вьюн очень быстро пришел в себя и легко возвратил своему лицу беззаботность.

— Прошу тебя: выпей это средство! И поверь моим добрым намерениям! Даже имей я желание навредить тебе, у меня бы ничего не вышло!

Сказал он это с горячностью и вполне искренне, а Эвери удивилась:

— Почему бы не смог? — осторожно спросила она, пытаясь скрыть, что на нее снова начинает накатывать дурнота из-за качки.

— Потому что… — Вьюн неожиданно замялся, в очередной раз представая перед девушкой далеко не таким самоуверенным, как раньше, — потому что с того момента, как ты освободила меня от подчинения наследному принцу, я стал… уже твоим рабом!

Вьюн выдохнул это признание с определенным усилием, а Эвери изумленно распахнула глаза.

Присела, подавляя тошноту, и недоверчиво уставилась в лицо «кота».

— В смысле рабом? — нахмурилась она. — Мне не нужны никакие рабы! Я этого не приемлю!!!

Вьюн же печально улыбнулся и развел руками.

— Такова моя судьба, наверное, ведь я не смогу стать свободным до тех пор, пока не отслужу тебе хотя бы один год. Если к тому моменту ты все еще захочешь отпустить меня, я стану свободен…

Теперь Эвери поняла, почему остро чувствовала его безобидность: они были магически связаны, как хозяйка и раб.

— Только раба мне еще и не хватало! — обречённо выдохнула девушка, снова заваливаясь на койку. — Давай уже свою пилюлю! Теперь я тебе точно верю…