Главный рубильник (сборник) - Сергей Малицкий

– И то дело, – улыбнулся Федор и потянул из пакета бутылку. – Вот, кстати, Михалыч, и первая польза от науки. Или водка из родника бьет?

– Родниковая, – с сомнением прочитал надпись на этикетке Михалыч, подвинул стопки. – Какая ж от водки польза? Удовольствие есть, а пользы нет никакой.

– А по мне удовольствие и есть польза, – вздохнул Федор, откупоривая бутылку и с интересом наблюдая, как дед накрывает один из стопариков выуженной из кармана белой тряпицей. – Для чего это?

– Для того, – огрызнулся Михалыч. – Может быть, от какой-нибудь науки и есть польза, да только нет ничего хуже, когда эту пользу или вред различить нельзя. Как эти ваши наны. Я еще Семкиному отцу говорил, когда он жив был, чтобы бросил этой хренотенью заниматься. А теперь просто плюнуть некуда, кругом они. Я раньше молоко в деревне у одной бабки покупал. А тут раз ее нет, другой. Наконец появилась. Где ты бродишь, спрашиваю. А она расхвасталась тут же, что в больнице была на процедурах. Что ей капельницу ставили, но только не лекарство в вены запускали, а эти наноблошки или еще что. Сосуды они прочищают якобы. Склеротические бляшки убирают.

– Дед, – протянул Семен. – Это ж рядовая процедура.

– Сомневаюсь! – ударил ладонью по столу Михалыч. – И поэтому молоко я у этой бабки брать перестал. Мне и так чудится, что на зубах у меня хрустит. Везде эта зараза. Ей и лечат, и руду добывают, и воду опресняют, вредителей уничтожают. Так и воюют, значит. У нас ведь какое правило, любое изобретение сразу в военное дело запускается, а уж если убить никого не получилось, или жертв мало, тогда пожалуйте в народное хозяйство. Так что вы меня хоть увольте, хоть как, а в моем доме никакой научной заразы не будет. Я все своими руками пощупать должен. А на слово не верил никогда и верить не буду. Да и еще сказать. Трактор и тот на поле то и дело ломается, а там детальки стальные, с руку или больше. А теперь представь, что эта ваша нана где-нибудь в артерии у меня заглохнет? Ты что, механика тоже ко мне в миниатюре отправишь?

– Какие-то у вас странные представления о нанотехнологиях, – поднял брови Федор.

– Странные, не странные, а до девяносто пяти лет дожил и еще поживу, – собрал в кулак бороду Михалыч и озорно прищурился. – А вот вам всем долгожительства не гарантирую.

– Ничего себе? Девяносто пять! – присвистнул Федор. – А не прибавляете? Лет так пятнадцать – двадцать?

– Прибавляю, – отозвался довольно дед, отправляя в рот пук зелени. – По годку двадцать седьмого июня ежегодно и прибавляю. В соответствии с собственным календарным днем рождения. А быстрее никак не выходит.

– Знай наших, – поднял стопку Семен. – За долголетие хозяина этого дома.

– Присоединяюсь, – крякнул дед и опрокинул стопку в рот, обнажив на мгновение два ряда белых здоровых зубов.

03

Когда Валентина и Тамара с Оленькой вернулись с речки, мясо, разложенное на металлической решетке, подрумянилось, картошка в чугунке рассыпалась, а овощи, порезанные в салат, дали сок и теперь вливали и свой дивный запах в аромат, стелящийся над праздничным столом. Даже девчонка, накормить которую в обычное время удавалось только силком, беспрекословно полезла за стол и потребовала немедленной и внушительной порции. Федор что-то прошептал на ухо Валентине, и теперь та с некоторым интересом, но без удивления наблюдала, как шустрый дедок по-молодецки вскакивает с места, чтобы принести то соль, то чайник из дома, и как он процеживает через тряпицу водку, и как водит обломком магнита из старого репродуктора над печеночным паштетом, и с подозрением принюхивается к неестественно красному яблоку.

– Вот то будут яблоки, – показал Михалыч на покачивающиеся в ветвях зеленые шарики, – а это очень подозрительный фрукт. Оно, конечно, может и вкусно, да только и тут думаю, без нанов не обошлось.

– Скорее без генетики не обошлось, – возразил Федор. – А вот что касается нанотехнологии, мне ваши опасения кажутся напрасными. В конце концов – если выражаться обыденным языком, то это всего лишь действительная возможность подковать не только блоху, но и кое-что значительно меньшее.

– Для куражу наука, значит, – облизал губы Михалыч. – А польза то какая от этого?

– Ну, ты дед, даешь, – удивился Семен. – Большая польза. Без этого теперь ни один механизм не обходится, ни одна отрасль хозяйства.

– Не знаю, – усомнился дед. – Только я вот что скажу вам, доверия у меня к этой вашей науке нету. Я вот живу тут, горя не знаю, если не считать, что внук с женой и правнучкой редко заглядывает. Телевизора у меня нет. Радио тоже нет. Тырнета тем более. Телефон только обычный и все. И не страдаю я по этому добру. Семен хотел мне здесь этот … видеофон поставить, а я так подумал, что ежели поставит, так я его вообще только по видеофону видеть буду. Зато нигде как у меня не отдохнете, и здоровье не поправите.

– Вот за это выпить нужно обязательно, – подхватил речь деда Федор и, поднявшись, провозгласил. – За островок дикой, но чудесной природы в поместье дорогого Михалыча и за здоровье хранителя этой красоты!

Дед поднялся, приосанился, выпил, смахнул слезу, подхватил ведро и заторопился на родник, сообщив, что банька уже подходит, а ключевой водички еще не наношено. Федор рванулся в помощь, но Семен остановил его, выждал и, когда дед, громыхая ведром, скрылся за калиткой, прошептал:

– Чтобы дед ни творил, не пытайся ему помогать. Обидишь смертельно. Ты, да и я – здесь гости. Он хозяин. Радушнее хозяина не найдешь, но помогать или советовать – ни-ни!

– Вот как у вас строго? – удивился Федор. – Похоже, действительно бирюк Михалыч?

– И не кричи, – добавил Семен, улыбнувшись. – Слух у старика такой, что морской акустик позавидует. За сто шагов обычный разговор разбирает.

– Семен, – воскликнул Федор. – Так может, есть в его словах правда? Подальше от нашей технологической действительности, поближе к дикой природе? У меня такое чувство возникло, когда я смотрел, как дед твой движется, что не он меня старше, а я глубокий старик.

– Подожди хоронить то себя, – остановил его Семен. – Пойдем-ка лучше искупаемся. Ну что? Отпускаете, девушки?

Девушки уже уселись раскладывать пасьянс. Оленька, было, рванулась вслед за дедом к роднику, но Тамара локо ухватила ее за подол и, жестко притянув к скамье, дала в руки карты. Семен о чем-то пошептался с женой, положил перед ней на стол небольшой кофр, подхватил с яблоневого сука полотенце и повлек за собой Федора вниз по склону. Трава на косогоре неожиданно оказалась слегка подвяленной солнцем, идти по ней было легко, и когда снизу потянуло спасительной прохладой от узкой речки, Федор даже не успел вспотеть. От выпитой водки где-то в груди и у висков плескалась легкость, перемежаемая светлой усталостью.