Рожден быть опасным - Дмитрий Самохин

Вот только повидаться с Шутовым, главой повстанцев, нам, видно, не суждено.

В этом я ошибался.

Плазменная панель зажглась, выпуская изображение. Мужчина средних лет в строгом костюме с гербом Независимого Амбера на правой части груди. Усталый взгляд. Буйная курчавая растительность на голове. Вулкан бороды, украшавшей нижнюю часть лица. Но во всем облике человека проскальзывала какая-то неестественность, виртуальность.

Я удивленно уставился на человека, взиравшего на нас с экрана.

— Приветствую вас, господа! — преклонил голову экранный мужчина.

«У него приятный голос», — отметил я и обратил внимание, как заинтересовалась Рената.

— Садитесь, пожалуйста, у нас будет интересный разговор, — предложил человек-экран.

Куда садиться, на пол, что ли?

Я обернулся и обнаружил, что рядом со мной бесшумно возник кокон кресла. Такие же стояли рядом с Ренатой и Крысобоем. Я сел. Мои спутники тоже.

— Позвольте представиться, меня зовут Шутов. Игорь Шутов. Я президент Независимого Амбера. Рад приветствовать в вашем лице Торговую Палату и Себастьяна Гоевина.

Последние слова поразили меня. Я побледнел и, посмотрев на Крысобоя, убедился, что не один я такой. Только Рената сохраняла спокойствие, точно услышала фамилию незнакомого ей человека.

— Не могу сказать, что рад приветствовать Независимый Амбер. За сегодняшний день меня дважды пытались убить, и это не доставило мне удовольствия, — разрушил замешательство Крысобой.

— Приношу вам свои извинения, — холодным тоном произнес Шутов. — Но вы должны понять, что в любом государстве есть люди, которые недовольны политикой, проводимой правительством. И они по-разному пытаются высказать свое недовольство.

— Мы понимаем это, господин президент, — учтиво произнес я. — Но только нам не ясно куда смотрела охрана космодрома и как удалось снайперу проскользнуть на корабль, откуда велся огонь.

— Вы правы, господа, — театрально упившись печалью, сказал Шутов. — Поверьте, виновные уже наказаны. Все, кто отвечал за вашу встречу, уже разжалованы, некоторые арестованы. На данный момент заведено восемь уголовных дел.

Значит, прав был Главный, что нализался на пару с секретарем, может, в последний раз.

— Торговая Палата требует разрешение на проведение собственного расследования, — громко проговорил я.

— Мы вынесем этот вопрос на обсуждение в Парламент, — пообещал президент.

— Что-то подсказывает мне, что решение вопроса все равно будет зависеть от вашего слова, — осторожно предположил я.

— Вы правы, — неожиданно согласился Шутов.

— Хочу вас предупредить, что Торговая Палата ввела экономическую блокаду для вашего континента, — заявил я.

— Я ожидал подобный шаг, когда меня известили о том, что делегация подверглась нападению, — спокойно отозвался президент. — Только и вы должны понять, что выступления радикалов связаны, в первую очередь, с тем, что я торгую с вами. С организацией, которая также поддерживает и нашего противника.

— Неужели кто-то готов обречь себя на голод, лишь бы до конца оставаться верным своим принципам? — удивился я.

— Как видите, такие люди есть. Только это не совсем точно. Радикалы считают, что мы в состоянии наладить производство продуктов сами, без участия Торговой Палаты. Так что, когда открыли огонь по вам, его открыли по Торговой Палате. В народе не все любят организацию, интересы которой вы представляете.

— Когда мы сможем получить ответ? — поинтересовался я.

— Через месяц, — ответил президент.

— До того времени мы вернемся на наш корабль и не покинем орбиты, пока не получим ответ, — твердо сказал я.

— Как вам будет угодно, — согласился президент.

Зачем я прилетел на Амбер?

Получил ли я все ответы на вопросы, которые меня волновали?

Я чувствовал, что нет. Я понял только то, что война, полыхавшая на планете, связана с Себастьяном Гоевином, который, в свою очередь, дружит с исламистами, возглавляет Торговую Палату (не удивлюсь, если и в Правительстве Земной Федерации за ним числится кресло), и, плюс ко всему, ему зачем-то вздумалось меня опекать. Он что-то знает обо мне, в этом я был уверен на все сто процентов. А вот что конкретно ему известно, стоило спросить у него напрямик. Я узнал все, что хотел и что мог узнать на Амбере.

Зачем же мне нужно было делать крюк, чтобы вернуться на Амбер и встретиться с президентом повстанцев? Неужели я всю эту информацию не знал, находясь по другую сторону фронта?

Скрепя сердце пришлось согласиться: знал.

Я прилетел, чтобы удостовериться в том, что президент Шутов связан с Гоевином, о чем лишь мог догадываться, и то смутно. И наконец я убедился: мои неясные предположения оказались правильными.

— Я знаю, кто вы, господин Русс! — внезапно сказал президент.

Я встрепенулся и непонимающим взглядом уставился на экранное изображение.

— Господин Русс, бросьте ломать комедию. Я все знаю, и я хочу сказать вам и господину Гоевину «да». Я готов.

Я не обернулся на Крысобоя и Ренату. Я чувствовал их недоуменные взоры, но продолжал их игнорировать. Такой поворот событий даст мне возможность заполучить новую информацию, которую я больше нигде раздобыть не смогу. Значит, нужно играть роль так, чтобы у президента Шутова не возникало повода усомниться в моем полном неведении относительно истинной подоплеки происходящего.

— Господин Гоевин последнее время редко выходит со мной на связь напрямую, но я знал, что он пришлет ко мне парламентера, и я говорю «да». Независимый Амбер поддержит Гоевина, если тот поможет Независимому Амберу получить полную власть над планетой. Тогда весь Амбер войдет в состав Империи на условиях, которые Гоевину давно известны. Я готов разрешить посадку кораблей Корпорации и раскопки на территории Независимого Амбера. Так и передайте Гоевину.

— Почему Себастьян Гоевин должен вам верить? — осторожно спросил я.

— Потому что только я сумею ему помочь, — коварно заметил президент.

— Как отнесется к вашему решению население Независимого Амбера и правительство? — задал я скользкий вопрос.

Только бы не поскользнуться.

— Мне все равно. И вас не должно это волновать, — холодно заметил президент. — Весь материк в моей власти. Только в моей.

— Позвольте осведомиться, как вы добиваетесь такого беспрекословного подчинения? — спокойно вопросил Крысобой.

«Ну, куда ты лезешь, Марк?» — зашипел я в душе.

— Все очень просто, господа, — президент улыбнулся, словно поражался нашей глупости. — Меня не существует в реальности.

Вот так поворотик. Свихнувшийся президент. Как бы живыми добраться до космодрома.

— Как это не существует?.. — опешил Крысобой.

— Вы не понимаете? — искренне расстроился президент. — Тогда мне придется все рассказать вам по порядку. Только не забудьте, господа, передать в точности мои слова Себастьяну Гоевину. Он тоже должен это знать.

— Откуда вы знаете мое имя? — внезапно спросил я. «А правда, откуда? Я никому его не называл? Марк и Рената тоже…»

— Это очень просто. Господин Гоевин предупреждал, что ко мне прибудет человек от его имени. Я узнаю его, если буду следить за новостями Земли. Тот, чье изображение будет транслироваться по всем информационным каналам, как портрет особо опасного разыскиваемого преступника, и есть посол, и имя его — Ларс Русс, — объяснил президент.

Две мысли захлестнули меня одновременно. Во-первых, я был благодарен военным. Как хорошо, что армия не выдает полиции и спецслужбам никого из своих рядов, даже если ты самый опасный головорез всех времен и народов. Если ты служишь в армии, никто не узнает, где ты и кто ты. Во-вторых, меня стали обуревать подозрения. Стало быть, Себастьян Гоевин знал изначально, что вокруг меня поднимется такой большой шум. Теперь я был твердо убежден, что Гоевину известно все мое прошлое, и, возможно, именно по его приказу мне усекли память.

— Я не способен контролировать мысли и действия радикалов… — продолжал рассказывать президент, — но я могу контролировать весь материк, потому что я неживой. Я давно умер. Относительно давно. Три года назад. Меня убили мои же соратники. Вернее, заговорщики, которые намеревались свергнуть меня и присоединить Независимый Амбер к Земле. Я был готов к этому. Я знал, что рано или поздно кто-то попытается это сделать. Людям надоело вечное состояние войны. Я приготовился к смерти, — президент зловеще улыбнулся. — Был риск, что ничего не получится. Пятьдесят на пятьдесят. Но я рискнул. Я все приготовил. В тот день, когда меня убили. Точнее, ранили. Изрешетили тело вместе с автомобилем. Я умер. Умер в муках, но я был соединен радиомодемом с моим компьютером. В тот миг, когда умерло мое тело, мое сознание, мой мозг были скопированы в мой компьютер, и я стал заключенным в электронном пространстве, — президент рассмеялся.