Расмус-бродяга. Расмус, Понтус и Глупыш. Солнечная Полянка - Линдгрен Астрид

Малин проснулась, когда утро еще только занималось, и в предрассветных сумерках увидала на обоях целые полчища клопов. Они спешили спрятаться в укромных местах, чтобы на следующую ночь снова выползти из всех щелей и трещин и вволю попить кровушки у спящих бедняков.

«На месте клопов я бы тут не осталась жить, — подумала Малин. — Наверно, клопам не нужны красота и радость. С них довольно четырех кроватей, на которых спят восемь бедняков. А тут еще и на полу маленькая богаделочка завелась!»

Со своего места Малин увидела, что делается под кроватями. Все, что беднякам удавалось выклянчить, обходя приход, они рассовывали по сундучкам и мешочкам и прятали под кровать; каждый отдельно хранил свой хлеб, свой горох и крупу, свой кусочек сальца, свою горсточку кофейных зерен и котелок со старой кофейной гущей.

Не успели старики проснуться, как тут же принялись ссориться, кому после кого ставить на огонь свой кофейник, каждому хотелось быть первым. Все толклись вокруг очага, ворчали и хныкали, но тут явилась сама Помпадулла, всех распихала и первая поставила свой котелок с треногой на огонь.

— Сперва будем пить кофе мы с моей девчушкой, — заявила Помпадулла.

За ночь Помпадулла успела поразмыслить и поняла, что вдвоем с девочкой ей проще будет собирать подаяние. Уж теперь-то народ скорее расщедрится на милостыню, постыдится, небось, уморить голодом невинного ребенка! Поэтому Помпадулла ласково погладила Малин по щечке, дала ей на завтрак чашечку кофе с корочкой хлебца, и с этой минуты Малин раз и навсегда стала девочкой Помпадуллы.

Пока пили кофе, погрустневшая Малин с тоскою поглядывала по сторонам в надежде отыскать среди окружающего убожества и нищеты хоть что-нибудь красивое, но сколько ни искала, так ничегошеньки и не углядела.

И вот они отправились с Помпадуллой в свой первый поход по крестьянским усадьбам. Они заходили на каждый двор, и Малин просила хлебушка. Она собрала богатое подаяние, так что Помпадулла осталась довольна своей девчоночкой и в награду поделилась с ней лучшими кусочками, а после хвасталась своей удачей перед другими обитателями богадельни, у которых не было такой девочки.

Но Малин была доброй девочкой и всякому старалась услужить, как родная дочка. Бывало, Хильда — Куриная Слепота никак не может своими распухшими от работы пальцами завязать башмаки, а Малин возьмет да и завяжет; или у Милушки-Голубушки вдруг закатится куда-нибудь клубок, а Малин найдет и подаст; а не то еще Юкке Киис испугается голосов, которые звучат у него в голове, — кому же еще, как не Малин, его утешить и успокоить! И только для одной себя Малин не находила утешения: ведь она не могла жить без красоты, а в богадельне ей нечем было утешиться.

Однажды, во время своих странствий, они пришли с Помпадуллой в пасторскую усадьбу. Хозяйка подала им Христа ради хлеб, а потом позвала на кухню и налила обеим похлебки. И случилось в тот день для Малин самое важное: нежданно-негаданно она получила утешение, потому что встретилась с красотой, по которой изнывало ее сердце. Она и думать о ней не думала, когда села за кухонный стол есть похлебку, как вдруг через приоткрытую дверь горницы до нее долетели слова — до того красивые, что Малин вся задрожала. В горнице кто-то читал сказку пасторским детям, и чудные слова сквозь щелку донеслись до Малин. Она раньше и не знала, что слова, оказывается, тоже бывают красивы. Эти слова освежали ей душу, как утренняя роса освежает лужайку. Увы! Малин думала, что сохранит их в душе и вовеки уж не забудет, но не успели они с Помпадуллой вернуться в богадельню, как всё услышанное уже бесследно изгладилось из ее памяти. Запомнился ей только совсем коротенький кусочек, где были самые красивые слова, и Малин без конца повторяла их про себя наизусть:

Звенит ли моя липа, Поет ли мой соловушка…

Вот какие слова повторяла Малин, и перед их ослепительным сиянием исчезало убожество нищенского приюта. Малин не понимала, отчего так делалось, но радовалась этому чуду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А жизнь в приходе Нурка шла своим чередом. В тоске и вздохах, в голоде и лишениях уныло тянулись дни бедных богаделок, полные тоскливого ожидания. Но Малин знала теперь слова, которые приносили утешение ее сердцу, эти слова помогали ей сносить все горести. А горестей в богадельне хватает — чего только там не навидишься и не наслышишься! Бывало, сидит Милушка-Голубушка со своим клубочком, с утра до ночи она перематывает один и тот же клубок, не давая себе ни минуты отдыха, целый день она занята совершенно бесполезной работой. И вдруг вспомнит, сколько ниток за свою жизнь перемотала, сколько разных вещей из них навязала, да и заплачет тихонько. А Малин-то смотрит, видит!.. «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка…» Или вдруг Юкке Киис испугается, потому что ему почудились какие-то голоса, и давай биться головой о стенку и просить, чтобы кто-нибудь с ним головами поменялся, а все вокруг смеются. Все, кроме Малин: «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка…» А каково было им без свечки проводить долгие вечера! Сидят бедняжки в потемках, и вспоминается им прошлая жизнь, один бормочет, другой охает и вздыхает, кто-то причитает, а Малин все слушает… «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка…»

И вот со временем Малин поняла, что одними словами еще не утешишься. В ее душе зародилась мечта, которая не давала ей покоя ни днем ни ночью. Теперь Малин знала, чего ей надо. А надо было ей настоящего соловушку и звенящую липу, как у сказочной королевы. Эта мысль не давала ей покоя, и решила Малин посадить на картофельном поле семечко — вдруг да и вырастет из него липа!

«Вот только бы мне семечко найти! — думает Малин. — Будет у меня тогда липа, будет и соловушка, а уж как соловушка появится, тогда небось и в богадельне станет и красиво и радостно».

Как-то раз, проходя мимо чужого сада, Малин спросила у Помпадуллы:

— А где можно найти липовое семечко?

— Там, где растут липы. Да не сейчас, а по осени.

Но девочке некогда было осени ждать. Ведь соловьи весною поют, и липы звенят весною, а весенние деньки быстро бегут, как вода в ручье, — были и нету, и если сейчас не найти семечка, то потом уж будет поздно.

Однажды поутру Малин проснулась раньше всех: может быть, клопы помешали спать, а может быть, ее разбудило солнышко, заглянувшее в окошко богадельни. Не успела Малин со сна хорошенько причесаться, как вдруг солнечный лучик скользнул под кровать Старичка-Летовичка, и Малин увидела там что-то маленькое, желтенькое, кругленькое. Это была всего лишь горошина, которая выкатилась из рваной сумы Старичка-Летовичка, но Малин подумала, отчего бы не взять горошинку вместо семечка. Как знать, может быть, на ее счастье, один-единственный раз из горошинки все-таки вырастет липа!

«Надо только верить и как следует захотеть, — подумала Малин, — тогда все получится».

Вышла она в огород и посреди картофельного поля выкопала голыми руками ямку и посадила свою горошину, чтобы выросла из нее липа.

Малин верила в свою мечту и надеялась, что она сбудется. Она верила так горячо, так страстно мечтала! Чуть проснется утром, еще встать не успеет, а уж прислушивается, не зазвенит ли на картофельном поле липа, не запоет ли соловушка. Но сколько ни прислушивалась, в избе раздавался только храп приютских, а за окном чирикали воробьи.

Что поделаешь! Так сразу ничего не бывает. Надо верить в свою мечту и надеяться, тогда все сбудется.

И Малин заранее радовалась тому, как красиво и хорошо станет потом в богадельне. Однажды, когда Юкке Кииса до слез довели звучащие в его голове голоса и он принялся колотиться головой о стенку, Малин взяла да и рассказала ему, как хорошо у них скоро станет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот увидишь: как зазвенит липа да запоет соловушка, так и голоса твои замолчат.

— Это правда? — спросил Юкке Киис.

— Правда. Надо только хорошенько захотеть и крепко верить, тогда сбудется все, о чем мечтаешь.