Автобиографические записки.Том 3 - Анна Петровна Остроумова-Лебедева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тамара Ал[ександровна] Колпакова — серьезный ученый и врач — всегда приносила с собой большой заряд жизненной энергии, неистраченных сил и неисчерпаемой бодрости. Ее посещения всегда подымали во мне тонус жизни и способность к сопротивляемости.
Екатерина Николаевна бывала очень часто и не могла прийти и чего-нибудь не принести: то это была бутылка витаминов, то какой-нибудь укрепляющий препарат или рыбий жир…
Юлия Васильевна Волкова и Вера Владимировна Милютина, живя очень близко, часто меня навещали, и мы вместе переносили наши общие невзгоды.
Вот это был кружок моих друзей, который поддерживал и помогал мне жить…»
Дневник от 23 февраля 1943 года
«…Очень сильный обстрел города… Болезненно действует на нервы. Так хочется покоя и тишины, а их как раз и нет. Сегодня день празднования двадцатипятилетия Красной армии. Фашисты, как нарочно, в такой день не дают покоя нашим защитникам Ленинграда…»
Дневник от 24 февраля 1943 года
«…Скоро весна. Блестящие лучи уже сверкают по краям облаков. Тяжелые капли падают с крыш, и вода блестит под ногами. Снег потемнел, и следы от ног почернели и полны водой. А рядом обледенелая дорожка. Уходящая зима 1943 года была, как говорится, „сиротская“: без долгих и больших морозов. И теперь не бушует, не протестует, а мягко и ласково готова уступить свое место нарождающейся светлой весне. Хорошо!
Если бы не бомбежка и артиллерийский обстрел! Нам не сообщают (да это и правильно), какие районы пострадали. Но эти дни по радио несколько раз сообщалось, что Выборгский район подвержен обстрелу.
Вот эти ежедневные потрясения — к ним привыкнуть нельзя. Можно внешне оставаться спокойной, даже продолжать делать свое дело, но человек переживает нервный шок. Вероятно, это служит причиной моего чрезмерного похудания — таково мнение врача.
На днях наш летчик в своем докладе по радио о воздушных боях на подступах к Ленинграду употребил выражение, которое мне понравилось и тронуло меня. Он сказал: „Мы любим наш дорогой город! Мы наш Ленинград и жителей его держим под нашими крыла-ми, мы их ими укрываем“. Хорошо сказано, образно. Они осеняют город и жителей его своими крылами, как птица, которая прячет своих птенцов от воздушных хищников под теплыми любящими крыльями. Да будет вам успех, бесстрашные герои!»
Дневник от 6 марта 1943 года
«…На днях я и Нюша ездили по делам к Чернышеву мосту. Поездка наша была сложна и рискованна. Когда мы подошли к трамвайной остановке, вдруг затрещали зенитки, зажужжали самолеты, посыпались осколки. Собравшийся народ разбежался кто куда. Много было испуганных лиц, а рядом с ними и совсем спокойные, хладнокровные. Мы решили спокойно ждать трамвая, никуда не убегая. И к нашему счастью, так же внезапно прекратилась, как и началась, стрельба зениток. Кругом говорили, что сбит вражеский самолет. Это подтвердилось сегодняшним сообщением по радио.
На обратном пути, на углу Невского и Литейного, опять нас застала тревога. Опять люди бросились прятаться. Трамваи остановились. Мы шли по Литейному проспекту, вдоль ограды Куйбышевской больницы, где совершенно некуда было укрыться. Шли медленно, чтобы не утомить мое старое сердце. Кругом падали бомбы. Дальше, на Литейном, милиционеры на каждом шагу нас перехватывали и загоняли в подворотни, где от сырости и холода стоять долго нельзя. Перебегая от ворот до ворот, добрались до Литейного моста. Но здесь окончательно застряли. Через мост пропускали только военных и их машины. Что нам делать? Укрыться негде. И мы решили невзирая на бомбежку идти на Выборгскую сторону по льду Невы. Справа от моста скатились кое-как с откоса берега, заваленного горами грязного снега, и пошли по льду. Людей почти не встречали. Большие круглые темные пятна, затянутые тонким льдом, нам приходилось обходить из-за возможности проваливаться в воду. Мороз был только в этот день, а перед этим четыре дня была оттепель. Легко можно было заметить, что лед во многих местах был пробит бомбами, и эти места были опасны. Мы шли медленно и осторожно, обходя подозрительные темные пятна. Когда подошли к берегу Выборгской стороны, нам пришлось карабкаться вверх на мостовую по горам свезенного с улиц грязного снега. Ну, чего не бывает?! Кое-как взобрались. И хотя бомбежка продолжалась, но мы были почти дома, а быть дома казалось нам всего безопаснее.
Мне приходилось редко совершать такие путешествия. Для меня это было целым событием. Далеко я никуда не ходила. А каково людям, которым каждый день надо идти на работу и подвергаться в дороге всевозможным случайностям и опасностям, даже смерти. Бедные люди!..»
Дневник от 30 апреля 1943 года
«…Ездила, несмотря на дальность расстояния, в Некрополь, на родную могилу, посмотреть — не случилось ли что с нею. Кладбище трудно узнать. Вся скульптура снята и глубоко укрыта, дабы уберечь ее от снарядов.
Тяжелое впечатление производит огромная и глубокая воронка на месте, где была вновь перехоронена в Некрополе погребенная когда-то на Смоленском кладбище знаменитая актриса Варвара Николаевна Асенкова[226] — современница Пушкина. Она оставила блестящий след в памяти ее современников. Снаряд был так велик и беспощаден, что от ее могилы и памятника ничего не осталось, кроме мелких кусков серого мрамора, кирпича, щебня и известки. На дне воронки — вода. Итак, прелестная Асенкова похоронена в третий раз.
Желая посмотреть, цел ли памятник на могиле художника Александра Иванова[227], я пошла по дорожке дальше. И вдруг вдали мне померещилось какое-то странное видение, как будто два огромных животных стояли в конце кладбища около запасных широких ворот. Их издали трудно было рассмотреть, так как они были светло-серого цвета и очень незаметно сливались с туманным серым днем и с моросящим дождем. Как странно, что они в стенах Некрополя! Подошла поближе. И что же? Точно, это оказались два громадных быка. К их ногам с тупыми копытами были прикреплены деревянные узкие полозья, на которых зимой их перетащили сюда.
Широкие морды, растопыренные по сторонам короткие острые рога, торчащие уши и свирепо выпученные круглые глаза с висящей кожей. Круглые бока, как горы, дыбились вверх. Я сразу не узнала их. Это были статуи быков, находившиеся всегда перед скотобойней. Их творцом был скульптор Демут-Малиновский
