Проклятие Батори - Линда Лафферти

– Я выслушал историю молодого человека. У ворот его встретил Ковач, начальник стражи Чахтицкого замка, и прогнал прочь, сказав, что девушка ушла по собственному желанию посреди ночи. И назвал ее грязной стервой. «Хорошо, что ты избавился от такой шлюхи», – сказал он.

Парень знал, что стражник лжет. Он слышал истории о странных исчезновениях. О том, что пропали десятки девушек. Говорят, что теперь никто в Чахтице и по всей округе не осмеливается работать у графини Батори. Ее ведьмы рыщут по окрестностям в поисках новых жертв, девушек из отдаленных деревень, которые еще не слышали об ужасах Чахтицкого замка. Но даже туда дошли страшные вести. Жители прозвали графиню Чахтицким Зверем.

Он собрал имена девушек, пропавших за последние десять лет и не вернувшихся домой. Тех, которые работали у графини Батори. В донесении вы найдете десятки имен храбрых мужчин и женщин, которые готовы дать показания против графини, если состоится суд над ней.

Турзо посмотрел на пергамент у себя в руке и в отвращении скривил губы.

– Как раз сегодня ночью я получил известие из Вены, – сказал он. – Графиня Батори держит пленницей графиню Зичи.

Двое посетителей разинули рты, а граф Турзо пригубил свой кубок.

– Господа, – сказал он. – Чтобы защитить интересы дома Батори, мы сами – ее родственники – должны ее арестовать. Графиня подпадает под мою юрисдикцию как палатина, и я могу устроить все на условиях, благоприятных для ее наследников. Предлагаю вам обоим отправиться вместе со мной в Чахтице. Едем сейчас же.

Глава 23

Аэропорт Попрад-Татры

Словакия

28 декабря 2010 года

– Может быть, она опоздала на самолет? – сказал Джон, глядя, как с трапа маленького винтового самолета спускаются последние пассажиры. – Прекрасно…

– Да вон она! – воскликнула Бетси, хватая его за рукав. – В черном пальто.

Прищурившись, Джон увидел девчушку с заправленными под шерстяную шапочку волосами. Без всякого макияжа.

– Она выглядит… такой невинной, – сказал он. – Ты уверена, что это она?

– Абсолютно, – ответила Бетси.

Когда Дейзи их увидела, ее губы растянулись в улыбке.

– Я так рада вас видеть, – сказала она. – Знаю, знаю: я не должна была приезжать.

Бетси обняла ее, крепко прижала к себе и стала раскачивать свою пациентку, отказываясь отпускать.

– Слава богу, ты цела!

Джон взял у Дейзи ее сумку на колесиках и протянул руку к рюкзаку.

– Погодите, я привезла бумаги, которые нашла на полке. Дайте мне их достать.

– С этим можно подождать…

– Нет, Джон, – сказала Бетси, легонько коснувшись его плеча, – я хочу их увидеть.

Дейзи опустилась на грубый коврик и вытащила из кармана на молнии красную пластиковую папку.

– Я очень старалась сберечь все это. Книжка кажется такой старой…

Бетси взяла папку. Покоробленные края страниц стали коричневыми, как ржаные сухари.

– Помню, моя мама взяла меня в университетскую библиотеку посмотреть на первоисточники. Таким пергаментом пользовались несколько столетий назад.

– И вот еще, – сказала Дейзи, передавая ей конверт. – Адресовано вам. Я не открывала, честное слово.

– Спасибо, – поблагодарила Бетси. Она какое-то время рассматривала конверт, а потом закрыла глаза и прошептала: – Это почерк моего отца.

Дейзи подумала о другом письме, которое видела… у Морган на подушке… с судорожными каракулями отца.

Джон заметил, как окаменело ее лицо.

– Извините, – неожиданно хриплым голосом проговорила девушка, – мне нужно в туалет.

И поспешила прочь.

– Что это с ней? – спросил Джон.

– Может быть, укачало в самолете? Самолетик маленький. Его, наверное, швыряло в полете.

Джон пожал плечами, не убежденный таким объяснением. Он заметил, как Бетси уставилась куда-то вдаль, пытаясь что-то вспомнить.

– Что я говорила перед тем, как она бросилась в туалет? – спросила она.

– Вы говорили о письме.

– И что я тогда сказала, можешь вспомнить?

– Ты сказала: «Это почерк моего отца».

Бетси закусила губу.

– Стой здесь…

Она отдала ему красную пластиковую папку и побежала в туалет.

Распахнув двери, Бетси услышала икающие звуки и шум извергающейся рвоты. Две женщины-словачки колотили по алюминиевой двери кабинки.

– Prosim, – сказала Бетси, проскальзывая перед ними, и постучала в дверь. – Дейзи, впусти меня.

– Уйдите… Это я… что-то съела.

– Нет, не что-то съела. Это ты что-то вспомнила.

Бетси упала на четвереньки и подлезла под дверь кабинки.

Она увидела Дейзи. Лицо девушки покрылось красными и белыми пятнами, глаза расширились от ужаса, руки вцепились в горло. Она стояла на коленях на кафельном полу, и Бетси присела рядом, поддерживая ее туловище.

– Струйка воздуха, тонкая, как нить, всего струйка. Скользит в твои легкие. Следи за ней.

– Я… не могу…

– Следи за ней. Всего струйка. Она может проскользнуть куда угодно. И проскользнула. Она входит в твои легкие. Выпусти ее. Впусти… и выпусти.

Дейзи кивнула.

– Смотри на нее, Дейзи. Отчетливо представь себе. Скользит внутрь, выходит наружу. Голубая нить, светло-голубая. Следи, как она входит и выходит.

Дейзи закрыла глаза, слушая голос своего врача. Между судорожными вдохами, крепко зажмурившись, она выдавила два слова:

– Мой отец.

В дверь туалета постучал Джон.

И просунул голову.

– Бетси, как она там?

– Уже ничего. Я выйду через несколько минут. Подожди.

Через десять минут она вышла и встала у фонтанчика для питья.

– Что с нею? – спросил Джон, глядя, как Бетси вытирает мокрый подбородок.

– Подавленные воспоминания. Что-то плохое об ее отце.

– Господи Иисусе! – сказал Джон.

Когда через двадцать минут вышла Дейзи, ее глаза были обведены тушью, а лицо густо покрыто белилами.

Пивший из фонтанчика маленький мальчик уставился на нее, а потом убежал и схватился за руку своей мамаши. Женщина взяла сына на руки и принялась успокаивать.

– Дейзи в своей боевой раскраске, – шепнул Джон. – Берегись.

Ее черные накрашенные губы сжались, через лицо пролегла жесткая черта.

– Теперь я готова, – сказала девочка. – Пойдем разыскивать этого говнюка.

Дейзи передала Джону и Бетси информацию с GPS от Морган и перегнулась через спинку переднего сиденья, следя за маркером на карте Словакии.

– В последний раз она сообщила мне, что они направляются к польской границе. Едем по D1, потом через двадцать километров сворачиваем на север, в горы.

– Хорошо.

Бетси потерла лоб. «Наверное, от подъема начинает болеть голова», – подумала она. Но Аспен находился на высоте восемь тысяч футов, а там голова не болела…