Наблюдатель - Александра Лисина

в самом его центре возвышался непонятного назначения агрегат, который я опознал как магический. Поскольку находились мы на изнанке, то различить пронизывающие конструкцию магические нити особого труда не составило. А раз имелись нити, значит, магия в этом месте все-таки работала. Быть может, не совсем обычная, но все же. Жаль только, я свои резервы уже давным-давно растерял, поэтому мне от этого знания было не легче.

Внешне агрегат выглядел как здоровенный фиолетово-черный куб, поставленный на одно ребро и полнящийся крохотными, то и дело вспыхивающими на поверхности огоньками. Одновременно с этим он издавал тихое, уловимое лишь благодаря эху гудение и являлся источником такой же вибрации, которая неприятной дрожью отдавалась в лапах.

Это что же получалось?

На самом деле мы от обелиска далеко не ушли? И все это время находились где-то под землей? Под ним? Поэтому и частота вибрации оказалась одинаковой?

А вот что мне здесь не понравилось, так это находящиеся в стенах глубокие ниши. Много. Считай, они располагались от пола до потолка. Более того, в каждой из них лежало чье-то тело. И только у самого входа, справа, осталась свободная ниша, на которую я взглянул со вполне обоснованным подозрением.

Что же касается тел, то принадлежали они, как ни странно, самым обычным людям. Без всяких признаков мутаций, без уродств. Да, просто люди. А если точнее, мертвые люди. Лежащие на спинах в одинаковых позах. Обряженные в просторные светлые одежды. И все – с удивительно спокойными, расслабленными, даже умиротворенными лицами. Причем они явно были мертвы не первый день, однако сохранились так, словно их только-только принесли.

То и дело косясь на тихонько гудящий артефакт, я обежал помещение по кругу, заодно убедившись, что выхода отсюда действительно нет, и мельком заглянул в лица людей. Мужчины и женщины, молодые и не очень, но все – с поразительно правильными, можно сказать, одухотворенными лицами, на которых лежала печать какой-то неземной красоты.

Удивительно. Если бы не ауры, я бы решил, что эти люди просто уснули. Хотя, может, это подобие стазиса? Признаков обычного заклинания я, правда, не углядел, но ничего другого мне в голову просто не пришло.

– Это что, склеп? – настороженно спросил Дол, когда я почти закончил обход. – Какое-то древнее захоронение? Столько тел… их словно специально здесь собирали!

Я мысленно согласился, но тут парень вдруг встрепенулся и охнул:

– Таор! Тут, кажется, две девушки еще живы!

Что-о?! Я в два прыжка подскочил к карателю, застрявшему возле крайнего левого ряда у самого входа. Оттолкнул. Встал на задние лапы, заглянул в лицо бездыханной леди, застывшей в непонятном оцепенении и очень похожей на мертвую. С беспокойством рассмотрел ее едва теплящуюся ауру. Втянул в себя запах, показавшийся мне смутно знакомым, и с растерянным рыком отпрянул.

Наоми?!

Потом перевел ошеломленный взгляд на вторую девушку, лежащую в соседней нише в таком же состоянии.

Майена?! Но как?! Когда?! И почему?!

– Позволь, я тебе отвечу, – с едва уловимой насмешкой ответил мне из-за спины до отвращения знакомый голос, и я медленно обернулся, уже абсолютно точно зная, что убью этого человека.

Глава 21

Он выглядел абсолютно так же, как и в последний раз, когда мы с ним виделись. Высокий рост, атлетическая фигура, тщательно уложенные темные волосы, загадочно поблескивающие карие глаза…

Орли Сотдлиш, пожалуй, был последним человеком, которого я ожидал здесь увидеть. Однако это действительно был он. Старый друг. Завзятый франт. И опытный бытовик с безупречной репутацией, которая позволила ему занять не очень высокую, но весьма ответственную должность в столичной гильдии магов.

– Удивлен? – насмешливо поинтересовался он, когда мы в Изей в едином порыве обнажили зубы. – Ну-ну… вот только не нужно мне угрожать. Ты сейчас не в том положении, чтобы ставить мне условия, Таор. Или лучше назвать тебя твоим настоящим именем… да, Олег?

Я в ответ тихо зарычал.

– Смени-ка матрицу, – внезапно сменил тон на приказной Орли. – Я не хочу разговаривать со зверем.

И демонстративно, прямо-таки показушно, играя на публику в лице растерянно застывшей Тары, щелкнул пальцами.

Я вздрогнул, чувствуя, как неведомая сила ломает и корежит наше с Изей общее тело. Выгнулся от боли, будучи не в силах этому противиться. Протестующе зашипел. Попытался вырваться из невидимых, невесть откуда взявшихся тисков. После чего в глазах потемнело, в ушах загрохотали такие же невидимые молоты, а еще через пару тин я ничком рухнул на пол, с которого поднялся уже Таором Саррато.

Орли терпеливо дождался, когда я прокашляюсь и вытащу из груди осточертевший до безумия кинжал со следами крови. Снисходительно улыбнулся, когда я, все еще кривясь и морщась, отшвырнул дурацкую железку в сторону. Все с той же поганой улыбочкой оглядел мой прокопченный, перепачканный в саже камзол. А когда я с некоторым трудом выпрямился, он удовлетворенно кивнул и сделал что-то непонятное, отчего меня буквально парализовало, а следом я почувствовал, как кто-то весьма профессионально копается у меня в мозгах.

Правда, стоило Орли прикрыть глаза и ненадолго отвлечься, как Первый молча, с места, прыгнул, метясь когтями в грудь бесцеремонного ублюдка. Почти одновременно с ним в ту сторону сиганула и притаившаяся до поры до времени Пакость.

Расстояние до Орли было совсем смешным. Всего несколько шагов, которые мои звери пролетели меньше чем за половину тины. Однако за миг до того, как зубы Первого сомкнулись на его горле, мой бывший друг небрежно отмахнулся, и невесть откуда взявшийся, пробирающий до самых костей и воистину смертоносный ветер буквально сдул моих улишшей прочь. Прямо так, в прыжке. Причем не просто сдул, а в буквальном смысле слова содрал с малышни всю плоть. Прямо у меня на глазах поглотил оставшиеся от них кости, после чего развеял их в пыль. В прах. Разложил на миллионы мельчайших частичек, которые широким лизуном расстелились по полу и докатились до моих ног всего несколькими крошечными песчинками.

Все случилось так быстро, что я даже осознать не успел, что произошло. Это и без того было страшно – во второй раз увидеть, как моих улишшей развоплотило, и услышать долгий, полный невыносимой боли крик Ули. Но потом от малыша пришла другая, полная такой же невыносимой вины и сожаления мысль, от которой у меня все похолодело внутри. И окончательно оборвалось, когда на горстку праха рухнула увесистая серебристая статуэтка в виде распластавшейся в прыжке маленькой нурры.

– Это было глупо, – невозмутимо сообщил Орли, не открывая глаз и не отвлекаясь от своего занятия. – В этом месте смерть улишшей будет окончательной. Здесь нет барьера. И нет изнанки, где они могли бы возродиться. Их связь с тобой я тоже оборвал, поэтому можешь не надеяться, что они воскреснут. Что же касается твоего паразита…

Я в панике потянулся к Ули и