Философия символических форм. Том 1. Язык - Эрнст Кассирер

126 Ср. Codrington. Melanesian languages, p. 111–112; Ray. Torres‑expedition, III, p. 428 и др.

127 Подробнее см. Matthews. Aboriginal languages of Victoria (Journal and proceedings of the R. society of N‑S. Wales, vol. XXXVI, p. 72), а также Languages of some native tribes of Queensland etc., ibid., p. 155–156, 162. Разные формы множественного числа личных местоимений обнаруживаются также в языках мун — да и в языке никобар (ср. P. W. Schmidt. Die Mon‑Khmer‑Völker. S. 50–51). Для языков американских аборигенов см. различные примеры употребления «инклюзива» и «эксклюзива» в справочнике Боаса (Handbook, p. 573–574, 761–762, 815 и др.), а также в кн.: von der Steinen. Bakairi‑Sprache, S. 349–350.

128 См. Humboldt. Kawi‑Werk, II, S. 39.

129 См., например, G. F. Lipps. Untersuchungen über die Grundlagen der Mathematik. //Wundts Philosophische Studien, Bd. IX‑XI, XIV.

130 Ср. в связи с этим верные замечания Вертхаймера, пит. соч., особенно с. 365.

131 См. Osthoff. Vom Suppletivwesen der indogermanischen Sprachen. Heidelberg, 1899, S. 49.

132 Примеры такого рода, особенно из африканских языков, см.: Meinhof. Bantugrammatik, S. 84; Westermann. Ewe‑Grammatik, S. 102; Golasprache, S. 39, 47; Roehl. Schambala‑Grammatik, S. 25.

133 Примеры: Roehl. a.a. O., S. 25; Codrington. Melanesian languages, p. 274; Gatschet. Klamath language, p. 520–521.

134 См., например, Migeod. The Mende language. London, 1908, p. 65. Из семитских языков лишь арабский выработал особую форму сравнения прилагательных, так называемый «элатив»; согласно Брокельману (Brockelmann. Grundriß, I, S. 372, II, S. 210), речь в данном случае идет о совсем недавнем, специфически арабском образовании.

135 В нубийском языке (Reinisch. Nuba‑Sprache, S. 31) сравнительная степень выражается послелогом, который значит «над»; в языке фиджи в той же функции употребляется наречие со значением «поверх» (ср. Н. С. von der Gabelentz. Melanesische Sprachen, S. 60–61). Индоевропейские сравнительные суффиксы — его-, — tero- происходят, согласно Бругману (Kurze vergleichende Grammatik, S. 321), от наречий с пространственным значением.

136 Такая интерпретация местоимения как всего лишь «idée suppléante» может быть найдена, например, у Рауля де ля Грассери: Raoul de la Grasserie. Du verbe comme générater des autres parties du discours. Paris, 1914. Сам термин «местоимение», pronomen или αντωνυμία у античных грамматиков, восходит к такому представлению: ср., например, Apollonius. De syntaxi, L. II, cap. 5.

137 Humboldt. Einleitung zum Kawi‑Werk (Werke, Bd. VII, l, S. 103–104); ср. также его исследование о двойственном числе (Werke, Bd. VI, l, S. 26) и о родстве наречий места и местоимений (Werke, Bd. VI, l, S. 304).

138 Jacob Grimm. Deutsche Grammatik, Bd. I, S. 335; W. Scherer. Zur Geschichte der deutschen Sprache, S. 215.

139 Ср. в связи с этим: G. von der Gablentz. Chinesische Grammatik, S. 112–113.

140 Подробнее см.: H. Winkler. Der ural‑altaische Sprachstamm, S. 59, 160–161; Hoffmann. Japanische Sprachlehre, S. 91; J. J. Schmidt. Grammatik der mongolischen Sprache. Petersburg, 1831, S. 44–45.

141 Об общем приеме, используемом семитскими языками для выражения возвратных местоимений, см. Brockelmann. Grundriß, II, S. 228, 327; в большинстве случаев возвратное местоимение передается описательно, через слово со значением «душа», или его синонимы, «мужчина», «голова», «сущность».

142 Подробнее см.: Grimm. Deutsches Wörterbuch, Bd. VII, Sp. 1561–1562.

143 Steindorff. Koptische Grammatik, § 88; сходно в древнеегипетском, ср. Егтап. a.a. O., S. 85.

144 Ср. Brandstetter. Indonesisch und Indogermanisch im Satzbau. Luzern, 1914, S. 18.

145 Whitney. Indische Grammatik, S. 190; Delbrück. Vergleichende Syntax, Bd. I, S. 477.

146 Cp. Wundt. Die Sprache, Bd. II, S. 47–48 и приведенные там примеры из компендиума Фр. Мюллера. К совершенно иной сфере, чем рассмотренные здесь явления, относятся субстантивные или адъективные перифразы личных местоимений, чье употребление обусловлено соображениями этикета и церемониала, и которые, согласно Гумбольдту (Werke, VI, 1, S. 307–308; Kawi‑Werk, II, S. 335), характерны для «полуцивилизованного состояния». В этом случае для второго лица — для обозначения того, к кому обращаются, — употребляются возвеличивающие выражения (такие, как «повелитель», «великолепие»), а для собственного «Я» — фигуры уничижения (такие, как «слуга», «раб» и т. д.). Дальше других пошел в этом отношении японский язык, где употребление личных местоимений полностью вытеснено подобными формулами вежливости, самым тщательным образом расписанными в зависимости от рангов говорящего и того, к кому он обращается. «Различение трех грамматических лиц (я, ты, он), — говорит об этом Гофман (Japanische Sprachlehre, S. 75), — чуждо японскому языку. Все лица, как говорящего, так и того, к кому он обращается или о ком он говорит, трактуются как содержание представления, или, выражаясь нашими терминами, в третьем лице, а этикет должен решить, учитывая значение прилагательных, какое из лиц именуется тем или иным словом. Только этикет разрешает вопрос о делении на Я и не — Я, принижает одно и возвышает другое».

147 См. Meinhof. Bantugrammatik, S. 6–7.

148 Более подробно об этом см. Codrington. Melanesien languages, p. 108 и Brandstetter. Der Artikel des Indonesischen, S. 6, 36, 46. Например, язык американских аборигенов хупа обладает одним особым местоимением третьего лица, обозначающим взрослых мужчин своего племени, другим — для стариков и детей, третьим — для людей других племен, четвертым — для животных, см. Goddard. Atapascan. In: Boas. Handbook, I, p. 117.

149 Простой, только называющий лицо или предмет именительный падеж отличается в этих языках от «nominativus agentis», используемого тогда, когда субъект — подлежащее соединяется с переходным глаголом. «Если, например, вдалеке виднеется некто, то на вопрос: "Кто это?" — отвечают: köre ("мужчина"); однако если надо сказать: "мужчина убил кенгуру", то при этом используется другая форма, субъектный номинатив, которая появляется всегда, если имя должно представлять лицо действующим.» — Fr. Müller. Novara‑Reise, S. 247; ср. в особенности Matthes. Aboriginal languages of Victoria, p. 76, 86, 94.

150 Cp. Codrington. Melanesian languages, p. 183. Бугийскому, одному из языков Индонезии, известны два различных «пассивных префикса», из которых один несет в себе нюанс «ненамеренности», то есть обозначает событие, происшедшее без участия активного субъекта, «само собой». См. Brandstetter. Sprachvergleichende Charakteristik eines indonesischen Idioms. Luzern, 1911, S. 37–38. Нубийский язык, согласно Райнишу (Nuba‑Sprache, S. 63), четко различает пассивную и инхоативную форму глагола: первая употребляется тогда, когда состояние возникло в результате активного вмешательства субъекта, вторая — если оно явилось порождением естественного хода событий, одних только природных условий.

151 Подробнее см. Brugmann. Griechische Grammatik. 3. Aufl., S. 458.

152 Примеры из меланезийских языков см. у Кодрингтона, цит. соч., с. 191–192, из африканских языков — Westermann. Sudansprachen, S. 70; Migeod. Mende language, p. 82. Для возмещения отсутствующего пассива также часто служат безличные обороты или формы активного залога, в которых имеется тем не менее некоторый пассивный нюанс. Предложение вроде «он побиваем» может, скажем, быть передано через обороты вроде «он терпит» или «сносит побои» или же, совершенно материально, «ему придется проглотить побои» (примеры см. Fr. Müller. Novara‑Reise, S. 98). Японский язык образует с помощью вспомогательного глагола, чье основное значение — «получать», «принимать», производные глаголы, обозначающие усвоение приходящего извне действия и потому они могут в этом смысле быть использованы в качестве verba passiva (Hoffmann, Japanische Sprachlehre, S. 242). В китайском языке также часты случаи образования «пассива» с такими вспомогательными глаголами, как «видеть, находить, получать», ср. С. von der Gabelentz. Chinesische Grammatik, S. 113, 428.

153 Humboldt. Kawi‑Werk, II, S. 80, 85; cp параллели в австралийских языках: Müller. Novara‑Reise, S. 254–250. См. также Codrington. a.a. O., S. 192.

154 См. выше, с. 155 и далее.

155 Примеры употребления «статива», «инхоатива» и «хабитуалиса» см., например, в кн.: Reinisch. Nuba‑Sprache, S. 53–54, 58; Hanoteau. Grammaire kabyle, p. 122.

156 Это, в частности, касается финно — угорских языков, см. Szinnyei. Finnisch‑ugrische Sprachwissenschaft, S. 120. В венгерском языке восемь одних только фреквентативных суффиксов, ср. Simonyi. Die ungarische Sprache, S. 284.

157 Такое явление наблюдалось в индоевропейском праязыке, см. Brugmann. Kurze vergleichende Grammatik, S. 578.

158 Подобное различение известно, например, монгольскому языку, ср. J. J. Schmidt. Grammatik der mongolischen Sprache, S. 74. О «прекативе» в древнеиндийском языке см. Thumb. Handbuch des Sanskrit, Heidelberg, 1905, S. 385–386.

159 См. Powell. The evolution of language. (Report of the Smithsonian Institute Washington, I), S. 12.

160 Примеры см. в описаниях: Goddard. Athapascan; Swanton. Haida; Boas. Kwakiutl. In: Boas. Handbook, I, p. 105, 124, 247, 443.

161 Ср., например, A. Müller. Türkische Grammatik, S. 71; относительно семитских языков см. Brockelmann. Grundriß, I, S. 504. В эфиопском языке, согласно Дильману (Dillmann. Äthiopische Grammatik, S. 116), существуют наряду с первичной основой основа «интенсива», а также основа «эффектива», причем от каждой из них одними и теми же формальными средствами (однако при сохранении их прочих особенностей) образуются, в свою очередь, три каузативные основы.