Роботы наступают - Мартин Форд

Более того, простое сравнение издержек, скорее всего, не совсем справедливо по отношению к автоматизации. Приход в компанию каждого нового сотрудника сопряжен с целым рядом дополнительных косвенных расходов. Чем больше у вас сотрудников, тем больше сотрудников руководящего звена и специалистов по персоналу вам требуется. Кроме того, работникам нужны рабочие места, оборудование и парковки. Также увеличение количества сотрудников приводит к росту неопределенности в работе компании: они могут заболеть, некачественно выполнять свою работу, взять отпуск, попасть в аварию, уволиться и создавать множество других проблем.

Также с каждым нанятым сотрудником растет объем вашей ответственности как работодателя. Сотрудник может получить травму в рабочее время или же причинить вред здоровью другого человека. Не стоит забывать и об исходящей от сотрудников угрозе для репутации компании. Чтобы убедиться в этом, достаточно ввести в поисковике Google запрос «курьер бросает посылку» и понаблюдать за тем, как действия отдельных сотрудников наносят колоссальный ущерб репутации брендов с мировым именем.

Подведем итог. Несмотря на всю риторику, связанную с взглядом на бизнес как на источник рабочих мест, ни один вменяемый бизнесмен не захочет расширять свой штат без веских на то причин — он сделает это, только если не останется иного выбора. Движение в сторону все большей автоматизации не является результатом распространения какого-то особого подхода к проектированию систем или личных пристрастий инженеров: оно обусловлено самой природой капитализма. Доктрина «технологоцентричной автоматизации», которой так опасается Карр, восторжествовала по меньшей мере два столетия назад, вызвав недовольство луддитов. Единственное отличие нынешней ситуации в том, что в результате стремительного развития технологий мы вот-вот подойдем к заключительной фазе этого процесса. Ни один разумно мыслящий бизнесмен не сможет устоять перед соблазном внедрения трудосберегающих технологий. Чтобы изменить это, недостаточно просто воззвать к совести инженеров и конструкторов: придется поменять базовую систему стимулов и мотивации, являющуюся неотъемлемой частью рыночной экономики.

Описанные Карром угрозы действительно существуют, но, к счастью, он прав далеко не во всем: в некоторых наиболее важных областях мы уже обезопасили себя от чрезмерной автоматизации. Наиболее яркими примерами связанных с автоматизацией факторов риска являются те, которые могут угрожать жизни либо спровоцировать самую настоящую катастрофу. Тут уместно в очередной раз вспомнить об авиации. Но во всех этих сферах уже действуют строгие правила и ограничения. Так, проблема снижения квалификации пилотов из-за все более высокой степени автоматизации полетов уже многие годы волнует специалистов, работающих в авиационной отрасли, и, судя по всему, нашла отражение в программах обучения. Безусловно, общий уровень безопасности современной системы авиасообщения просто поразителен. Некоторые эксперты весьма категоричны в своих прогнозах развития технологий автоматизации управления воздушными судами. Так, Себастьян Трун заявил в интервью The New York Times, что в не столь отдаленном будущем «летчик гражданской авиации» станет «профессией прошлого»{331}. Впрочем, я не верю, что в обозримом будущем мы увидим самолет с тремя сотнями пассажиров на борту, но без пилота. Сочетание таких факторов, как жесткое регулирование, угроза ответственности и неготовность общества к столь радикальным переменам, наверняка спровоцирует мощное противодействие дальнейшей автоматизации в профессиональных областях, напрямую связанных с безопасностью людей. Но вот тем десяткам миллионам работников, которые заняты в остальных секторах — в сфере быстрого питания, офисах и прочих, — автоматизация уже точно не сулит ничего хорошего — на них она отразится в наибольшей степени. В этих сферах технический сбой в работе системы или утеря навыков не грозят сколько-нибудь серьезными последствиями, а значит, препятствий для реализации идеи полной автоматизации, продиктованной, разумеется, мотивами чисто рыночного характера, относительно немного.

В экономике и обществе машины постепенно претерпевают фундаментальную трансформацию: эволюционируя, они выходят за рамки исторически закрепившейся за ними роли инструментов в руках человека, зачастую превращаясь в самостоятельных работников. По мнению Карра, этот процесс опасен и его нужно каким-то образом остановить. Однако правда состоит в том, что тот удивительный уровень благосостояния и комфорта, которого достигла современная цивилизация, является прямым результатом триумфа технологий, а постоянное стремление к поиску и внедрению все более и более эффективных способов экономии человеческого труда, вероятно, является определяющим фактором этого прогресса. Легко заявлять о несогласии с идеей чрезмерной автоматизации, при этом не имея ничего против технологий в широком смысле. На практике, однако, эти две тенденции неразрывно связаны друг с другом, и любая попытка остановить неизбежный, продиктованный интересами рынка рост технологий полной автоматизации труда неизбежно обречена на провал, если только речь не идет о масштабном — и уж точно лишенном всякого здравого смысла — вмешательстве государства в жизнь частного сектора.

Идея безусловного базового дохода

Если мы согласимся с тем, что увеличение инвестиций в образование и профессиональную подготовку вряд ли решит наши проблемы, а также признаем, что призывы к поиску путей остановки процесса автоматизации труда противоречат реалиям нашей жизни, мы будем вынуждены выйти за рамки традиционных мер и рецептов, к которым привыкли политики. По моему мнению, наиболее эффективным решением является безусловный базовый доход в той или иной его форме.

Идея базового — или гарантированного минимального — дохода далеко не нова. Кажется очевидным, что в контексте современного американского политического ландшафта у нее нет никаких шансов — ее сразу объявят проявлением «социализма» и свяжут с масштабным расширением системы социального обеспечения. Однако, если взглянуть на историю ее появления, вырисовывается совершенно иная картина: идея базового дохода традиционно находит поддержку у экономистов и интеллектуалов с обоих полюсов политического спектра, но особенно рьяными ее сторонниками всегда были как раз консерваторы и либертарианцы. Например, Фридрих Хайек, ставший настоящим кумиром современных консерваторов, был активным ее поборником. В своей трехтомной работе «Право, законодательство и свобода»[72] (Law, Legislation and Liberty), изданной в 1973−1979 гг., он допустил, что государство в своей политике вполне может использовать гарантированный доход в качестве своего рода страховки на случай неблагоприятного развития событий, а также указал, что потребность в «страховочной сетке» такого рода является прямым результатам перехода к более открытому и мобильному обществу, в котором многие люди больше не могут полагаться на традиционные системы поддержки:

«Есть и еще одна сфера, где до исторически недавнего времени в правительственных услугах не было нужды… Проблематичным стало положение тех, кто по разным причинам не может обеспечить себе средства к существованию на рынке. Это — больные, старики, инвалиды, вдовы и сироты. В таком положении может оказаться кто угодно, и с этим люди не могут справиться в одиночку. Общество, достигшее определенного уровня благосостояния, может о них позаботиться.

Минимальный доход на каждого, или, иначе говоря, какой-то гарантированный уровень, ниже которого не может опуститься даже тот, кто сам не способен себя обеспечить, представляет собой не только абсолютно законную защиту от риска, которому подвержены все, но попросту обязательный элемент общества как целого, где индивид уже не рассчитывает на поддержку той малой группы, к которой принадлежит по рождению»{332}[73].

Для тех консерваторов, которые разделяют ставшую сегодня модной привычку изображать Хайека человеком крайне правых взглядов, эти слова могут стать полной неожиданностью. Во избежание неоднозначного толкования уточним, что, когда Хайек говорит об «обществе в целом», он имеет в виду совсем не то, что рисовал в своем воображении Линдон Джонсон, когда он говорил о «Великом обществе». Хайек имел в виду вовсе не постоянно увеличивающуюся в масштабах систему социального обеспечения; напротив, для него основой общества является личная свобода, принципы рыночной экономики, главенство закона и ограниченное в своих возможностях государство. Но при этом его отсылка к «обществу в целом», а также признание им того, что «общество, достигшее определенного уровня благосостояния, может о них позаботиться», резко контрастируют с крайностями современного консерватизма, которому куда ближе слова Маргарет Тэтчер, «такой вещи, как общество, не существует».