Последний дон - Марио Пьюзо

Достав огромный револьвер и коробку патронов, один из солдат вручил их Лиа. Тот зарядил револьвер, демонстрируя патрон за патроном Сканнету, затем подошел к окну и стрелял в лес, пока не расстрелял все патроны. После чего вернулся к Сканнету, зарядил один патрон, крутнул барабан и приставил пистолет Сканнету под нос.

– Я не знаю, где патрон, и ты не знаешь. Если ты все еще отказываешься написать эти письма, я нажимаю на курок. Итак, да или нет?

Поглядев Лиа в глаза, Сканнет не отозвался ни словом. Лиа нажал на спуск. Раздался сухой щелчок бойка. Лиа одобрительно кивнул.

– Я рад за тебя.

Заглянув в цилиндр, он поставил патрон в боевое положение. Подошел к окну и нажал на спуск. Комната содрогнулась от грохота выстрела. Вернувшись к столу, Лиа взял из коробки еще один патрон, зарядил его в пистолет и раскрутил барабан.

– Попробуем еще разок, – и приставил револьвер Сканнету под подбородок. Но на этот раз Скакнет отшатнулся.

– Позови своего босса, я могу сказать ему еще пару вещей.

– Нет, – отрезал Лиа, – с этими глупостями покончено. Отвечай, да или нет.

Заглянув Лиа в глаза, Скакнет увидел в них не угрозу, а лишь скорбное сожаление.

– Ладно, – не выдержал он. – Напишу.

Его тут же подняли на ноги и усадили за письменный стол. Пока Сканнет писал, Вацци сидел на диване. Потом, взяв законченные письма, отправился в бунгало Соссы.

– Теперь годится?

– Вполне подойдут, – одобрил Сосса.

Вернувшись в охотничью хижину, Вацци доложил об этом Кроссу. После чего отправился в библиотеку и сказал Сканнету:

– Все окончено. Как только я буду готов, отвезу тебя обратно в Лос-Анджелес.

Затем проводил Кросса к машине.

– Ты знаешь все, что надо делать, – проговорил Кросс. – Подожди до утра. К тому времени я буду уже в Вегасе.

– Не тревожься. Я думал, он никогда не станет писать. Какое животное! – Вацци видел, что Кросс явно озабочен. – Что он тебе сказал, пока я отсутствовал? Мне надо это знать?

– Надо было убить его на месте, – отозвался Кросс с такой яростной горечью, какой Вацци за ним и не подозревал. – Надо было попытать судьбу. Сам себя ненавижу за то, что я такой офигенный умник.

– Ну и ладно, – молвил Вацци. – Все уже позади. Он проводил взглядом Кросса, выезжающего за ворота, снова ощутив ностальгию по Сицилии, что случалось с ним за эти десять лет всего раз пять или шесть. В Сицилии мужчины никогда не расстраиваются так из-за женских секретов. В Сицилии никогда бы не было всего этого переполоха. Сканнет давным-давно отправился бы на дно морское.

На рассвете к охотничьей хижине подъехал закрытый фургон.

Лиа Вацци забрал поддельные записки самоубийцы у Леонарда Соссы и усадил его в машину, которая отвезет художника обратно в каньон Топанга. Убрал бунгало, сжег письма, написанные Сканнетом собственноручно, устранил все следы чьего-либо пребывания здесь. За время своего визита Леонард даже краем глаза не видел ни Сканнета, ни Кросса.

Затем Лиа приготовился к казни Боза Сканнета. В операции было задействовано шесть человек. Они завязали Сканнету глаза и заклеили рот пластырем, после чего сунули его в фургон. Двое сели в фургон вместе с ним. Сканнет был совершенно беспомощен, скован по рукам и ногам. Еще один человек вел фургон, а его сопровождал стрелок с дробовиком. Пятый повел машину Сканнета. Лиа Вацци и шестой сели в еще одну, головную машину.

Лиа Вацци наблюдал, как солнце медленно поднимается из-за окутанных сумраком гор. Проехав около шестидесяти миль, караван свернул на проселок, уходящий в чащу леса.

Наконец караван остановился. Вацци указал, как именно следует поставить машину Сканнета. Затем велел вытащить Сканнета из фургона. Тот не сопротивлялся; казалось, он уже смирился со своей участью. «Что ж, наконец-то обо всем догадался», – подумал Вацци.

Вытащив веревку из своей машины, Лиа аккуратно отмерил нужный отрезок и привязал его одним концом к суку ближайшего дерева. Двое подержали Сканнета, чтобы Вацци накинул петлю ему на шею. Взяв два посмертных письма, подделанных Леонардом Соссой, Вацци сунул их в карман пиджака Сканнета.

Потребовалось целых четыре человека, чтобы поднять Сканнета на крышу фургона, а затем Лиа Вацци ткнул кулаком в сторону водителя. Фургон рванул вперед, Сканнет слетел с крыши и закачался в воздухе. Хруст ломающейся шеи эхом раскатился по лесу. Осмотрев труп, Вацци снял с него наручники, еще один человек снял повязку с глаз и пластырь, игравший роль кляпа. Вокруг рта остались небольшие ссадинки, но когда труп провисит в лесу пару дней, они уже не будут играть никакой роли. Вацци осмотрел запястья и лодыжки, ища следы кандалов; небольшие отметинки остались и тут, но и они никак не скажутся. Лиа остался доволен. Неизвестно, чем все это кончится, но все приказания Кросса выполнены.

Два дня спустя получивший анонимное сообщение окружной шериф нашел труп Сканнета. Ему пришлось спугнуть любопытного бурого мишку, бившего лапой по веревке, чтобы труп раскачивался туда-сюда, а когда прибыл коронер с помощником, выяснилось, что разлагающаяся кожа трупа изъедена насекомыми.

Книга VI

Смерть в Голливуде

Глава 10

Десять голых женских попок в унисон поднялись, чтобы поприветствовать мигающий глаз камеры. Несмотря на то, что фильм все еще пребывал в преддверии ада, Дита Томми отсматривала актрис на подмостках звукового павильона «Мессалины», присматривая попку для дубляжа Афины Аквитаны.

Афина отказалась сниматься в обнаженке, то есть не станет полностью показывать грудь и ягодицы; ошеломительная, но отнюдь не фатальная для кинозвезды скромность. Дита просто заменит ее титьки и попку чьими-нибудь чужими, каковые и следует сейчас присмотреть.

Конечно, она дала актрисам полные сцены с диалогами, не желая унижать их предложением роли сродни порнографической. Но решающим фактором становится кульминационная сексуальная сцена, когда актриса катается в постели и выставляет свои голые ягодицы на обзор камере. Хореограф эротических сцен набросал последовательность перекатываний и извивов с актером Стивом Столлингсом.

За просмотром вместе с Дитой Томми наблюдали Бобби Бентс и Скиппи Дир. Кроме них, на смену вышли только необходимые члены съемочной группы. Томми была не против, чтобы за происходящим наблюдал Дир, но какого черта здесь делает Бобби Бентс?! На мгновение ей в голову пришла мысль изгнать его из павильона, но, если «Мессалина» будет брошена, Дита окажется в очень шатком положении, и благосклонность Бентса отнюдь не повредит ей.

– А что именно мы здесь выискиваем? – поинтересовался он.

Хореограф эротических сцен – юноша по имени Уиллис, заодно глава Лос-анджелесской балетной компании – весело сообщил:

– Самую красивую попку на свете. Но при этом с крупными мышцами. Нам не нужна пошлятина. Нельзя допустить, чтобы щелка приоткрылась.

– Верно, – поддержал Бентс. – Никакой пошлятины.

– Как насчет сисек? – поинтересовался Дир.

– Они не должны трястись, – доложил хореограф.

– Сиськи будем смотреть завтра, – сообщила Томми. – Ни одной женщине не дано обладать безупречными сиськами и безупречной попкой сразу – исключение составляет разве что Афина, но она их показывать не хочет.

– Уж тебе ли не знать, Дита, – ехидно вымолвил Бентс, и Томми тут же забыла о своем шатком положении.

– Бобби, ты сам безупречная задница, если это и есть то, чего ты выискиваешь. Она не хочет с тобой трахаться, вот ты и решил, что она розовая.

– Ладно, ладно, – произнес Бентс. – Мне еще надо ответить на добрую сотню звонков.

– Мне тоже, – подхватил Дир.

– Не верю я вам, мужики, – заявила Томми.

– Дит, прояви хоть капельку сострадания, – взмолился Дир. – Разве у нас с Бобби есть хоть минутка отдыха? Даже поиграть в гольф некогда. Смотреть кино для нас – работа. Сходить в театр или в оперу – нет времени. Для семьи едва удается выкроить минутку, а уж на развлечения урвешь от силы часок, и все тут. А что можно успеть всего за час в сутки? Трахнуться. Это наименее утомительный активный отдых.

– Ого, Скиппи, посмотри-ка! – оживился Бентс. – Такой красивой попки я еще ни разу в жизни не видел!

Дир восхищенно тряхнул головой.

– Бобби прав. Дита, это то, что надо. Подписывай с ней контракт.

– Господи, – недоверчиво покачала головой Томми, – вы просто дебилы. Это же черная задница.

– Все равно подписывай, – с безудержной радостью потребовал Дир.

– Ага, – поддержал Бентс. – На роль эфиопской рабыни Мессалины. Но какого черта она вообще попала на прослушивание?

Дита Томми с любопытством наблюдала за обоими мужчинами. Вот вам две акулы кинобизнеса, которым нужно срочно ответить на сотни телефонных звонков, а они торчат здесь, будто парочка прыщавых юнцов, подглядывающих за женщинами.

– Не могли же мы объявлять, что нам просто-напросто нужна белая задница, когда рассылали запросы в агентства, – терпеливо растолковала она.