Кто нашел, берет себе /Что упало, то пропало/ - Стивен Кинг

Уважаемые присяжные, дамы и господа, я предлагаю вам нашу версию: в то воскресенье утром Пит Сауберс вернулся попутной машиной в город, потому что у него была назначена встреча с мистером Халлидеем, который шантажировал его и думал, что мистер Сауберс наконец решил уступить и принять его условия. Только мистер Сауберс не собирался уступать.

«Это ужас какой-то, — полагает Пит. — То же, что снова иметь дело с Халлидеем, только в тысячу раз хуже».

— Питер? Алло?

— Никто в это не поверит. Ни на секунду. Как только узнают о вас.

— А кто я, если конкретно?

«Волк, — полагает Питер. — Ты — большой и страшный серый волк».

В воскресенье его, наверное, видели, когда он бродил вокруг дома отдыха. Множество людей, потому что он в основном держался дорожек. Кто-нибудь наверняка запомнил его и расскажет об этом. Однако, как сказал Красные Губы, остается еще время до и после поездки. Особенно — вечер воскресенья, когда он направился сразу в свою комнату и заперся в ней. В «CSI: Место преступления» и «Криминалисты: Мыслить, как преступник» полицейские эксперты всегда определяли точное время смерти убитого, но кто знает, как оно на самом деле бывает. Пит этого не знает. И если у полицейских появится подходящий подозреваемый, отпечатки пальцев которого есть на самом орудии убийства, время смерти можно будет и пересмотреть.

«Но я должен был бросить в него топор, — полагает Пит. — Это единственное, что было у меня под рукой!»

Считая, что хуже уже быть не может, Пит опускает глаза и замечает пятна крови на колене.

Кровь мистера Халлидея.

— Но я могу все уладить, — проникновенно говорит Красные Губы. — И, если мы договоримся, я это сделаю. Я могу стереть отпечатки твоих пальцев. Я могу стереть запись голосового сообщения. Я могу уничтожить DVD-диски. Все, что требуется от тебя, это сказать мне, где находятся записные книжки.

— Типа, я должен вам верить!

— Ты должен мне верить. — Тихо. Вкрадчиво. Умно. — Подумай об этом, Пит. Если тебя вынести за скобки, убийство Энди будет выглядеть, как попытка ограбления. Работа какого случайного психа или помешанного метамфетаминах. Так будет лучше для нас обоих. Если ты остаешься в игре, всплывает существование записных книжек. Зачем мне это надо, скажи, пожалуйста?

«Тебе все равно, — полагает Пит. — Тебе не нужно будет ни о чем беспокоиться, когда найдут мертвого Халлидея в его кабинете. Ты сказал, что побывал в Вейнсвилле, значит, ты бывший зэк, и ты знал мистера Халлидея. Составить это вместе, и ты тоже становишься подозреваемым. Твоих отпечатков там не меньше, чем моих, и я не думаю, что ты можешь стереть их все. Что ты можешь сделать — если я тебе позволю, — так это взять записные книжки и уйти. А когда ты уйдешь, что помешает тебе послать в полицию эти DVD, просто назло? Чтобы отомстить мне за то, что я попал в тебя тем графином с выпивкой и ушел? Если я соглашусь с тобой …»

Мнение он заканчивает вслух:

— Мне будет только хуже. Что бы вы ни говорили.

— Уверяю тебя, это не так.

Он говорит, как адвокат, один из тех скользких типов с идеальными волосами, которые появляются в рекламе на кабельных каналах поздно ночью. Ярость возвращается и заставляет Пита вытянуть спину на скамейке, как от удара электричеством.

— Ну тебя нахер. Ты никогда не получишь этих блокнотов.

Он обрывает звонок. Телефон почти мгновенно вновь начинает жужжать у него в руке. Тот же номер, Красные Губы снова звонит. Пит нажимает «ОТКЛОНИТЬ» и выключает телефон. Сейчас ему надо подумать так хорошо и так напряженно, как он не думал никогда в жизни.

Мама и Тина — они важнее. Он должен поговорить с мамой, сказать, что им с Тинси необходимо немедленно уйти куда-нибудь из дома. Поселиться в отеле, например. Им необходимо …

Нет, не с мамой. Поговорить надо с сестрой. По крайней мере, сначала с ней.

Он не взял визитку мистера Ходжеса, но Тина, наверняка знает, как с ним связаться. Если это не сработает, придется звонить в полицию и надеяться на лучшее. Рисковать своей семьей он не станет, что бы ни случилось.

Пит вызывает номер сестры.

— Алло? Питер? Алло? Алло?

Ничего. Этот сукин сын выключил телефон. Первое желание Морриса — сорвать со стены телефон и разбить его о какой-то книжный шкаф, но в последний момент он себясдерживает. Пока не время поддаваться приступам ярости.

Итак, что теперь? Что делать дальше? Позвонит ли в полицию Сауберс, несмотря на все доказательства против него?

Моррис не может позволить себе поверить в это, потому что, если он в это поверит, записные книжки будут потеряны для него навсегда. И обдумывает такое: пойдет мальчишка на столь необратимый шаг, не поговорив сначала с родителями? Не спросив у них совета? Не предупредив их?

Надо ускоряться, думает Моррис и произносит, стирая отпечатки пальцев с телефона: «Чем скорее это произошло бы, тем лучше».

И лучше бы вымыть лицо и уйти через черный ход. Он не думает, что выстрелы были слышны на улице — в кабинете в глубине здания, среди заставленных книгами стен, не должно быть плохой звукоизоляции, — но он не желает рисковать.

В ванной комнате Халлидея он сдирает с подбородка кровь, оставляя полотенце в красных пятнах в раковине, где его найдут полицейские, когда в конце концов появятся здесь. Покончив с этим, он идет по узкому проходу к двери с табличкой «ВЫХОД», перед которыми составлены коробки с книгами. Он отодвигает их, думая, как глупо так блокировать пожарный выход. Глупо и недальновидно. «Моему давнему приятелю можно написать эпитафию, — полагает Моррис. — «Здесь лежит Эндрю Халлидей, жирный, тупой, недальновидный гомик. За ним не скорбеть».

Жара летнего дня молотом падает на него, и его начинает качать. Внутри головы будто происходят взрывы — следствие удара тем чертовым графином, — но мозг работает на полную мощность. Он садится в «Субару», где еще жарче, и, заведя мотор, включая кондиционер на максимум. Вокруг рассечения в форме полумесяца, на подбородке набухает уродливый фиолетовый синяк, но кровь уже не идет, и в целом он выглядит не так уж и плохо. Жаль, что под рукой нет аспирина, но это может подождать.

Он сдает задом, выезжает с парковки Энди в переулок, ведущий к Грант-стрит. Грант-стрит — улица скромнее, чем Лейсмейкер-лейн с ее дорогими магазинами, но там хотя бы разрешено движение машин.

Когда Моррис останавливается в конце переулка, Ходжес и двое его партнеров подъезжают с противоположной стороны здания и смотрят на табличку «закрыто» на дверях «Редких изданий Эндрю Халлидея». Брешь в потоке машин на Грант-стрит образуется именно в тот момент, когда Ходжес пробует двери и обнаруживает, что они не закрыты. Моррис резко поворачивает налево и едет в сторону Кросстаун-коннектор. Час пик только начался, поэтому к Норт Сайду он может добраться минут за пятнадцать. Может, за двенадцать. Он должен не дать Сауберсу обратиться в полицию, и есть только один верный способ это сделать.

Все, что ему нужно сделать, это скорее маленького вора записных книжек добраться до его младшей сестры.

За домом Сауберсов, рядом с забором, который отделяет двор от ничейной земельного участка, стоят старые ржавые качели. Том Сауберс давно собирается их убрать, ведь оба его ребенка уже выросли, но сегодня днем на них сидит Тина. Она медленно покачивается вперед-назад, на коленях у нее раскрытая книга, «Дивергент», но за последние пять минут она не перевернула ни одной страницы. Мама обещала посмотреть с ней фильм, как только она дочитает роман, но сегодня ей не хочется читать о жизни подростков среди руин Чикаго. Сегодня это кажется не романтичным, а ужасным. Продолжая медленно качаться, она закрывает книгу и закрывает глаза.

«Господи, — думает она, — пожалуйста, сделай так, чтобы Пит не попал в настоящую беду. И чтобы он не стал меня ненавидеть. Я умру, если он будет меня ненавидеть, поэтому, пожалуйста, пусть он поймет, почему я рассказала. Пожалуйста-пожалуйста».

Бог отвечает ей сразу. Бог говорит, что Пит ее не станет обвинять, потому что мама сама обо всем догадалась, только Тина не знает, верить ли ему. Она вновь открывает книгу, но, как и раньше, не может читать. День будто замер в ожидании чего-то ужасного.

Мобильный телефон, который ей подарили на одиннадцатилетие, лежит наверху в ее спальне. Это простенький аппаратик, а не айфон со всеми его наворотами, который ей так хотелось, но все равно это самое ценное, что у нее есть, и она редко с ним расстается. Только сегодня она с ним рассталась. Оставила его у себя в комнате и вышла на улицу сразу, как только отправила сообщение для Пита. Она должна была написать ему, нельзя было допустить, чтобы он пришел домой не подготовленным, но она не выдержала бы злого, обличительного обратного звонка от него. Вскоре ей все равно придется встретиться с ним, это неизбежно, но тогда с ней будет мама. Мама скажет ему, что Тина не виновата, и он поверит ей.