Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем - Дуглас Мюррей

с гомосексуальностью – переместить это явление из категории «приобретенных» в категорию «врожденных». В мире трансгендерности эти попытки сосредоточены в ряде областей. Одна из них происходит из очевидной для всех, кто хочет сменить пол, причины: для сексуального возбуждения. Мужчине может нравиться носить женское белье или даже полностью перевоплощаться в женщину, потому что это дает ему перформативный «толчок»: чулки; ощущение кружевной ткани на коже; перевоплощение; озорство. Все это уже давно известно как сексуальный фетиш, удовлетворить который стремятся некоторые люди. Среди технических названий для этого инстинкта есть такое неприятное слово, как «аутогинефилия».

Аутогинефилия – это возбуждение, возникающее при воображении себя в роли человека противоположного пола. Но – никто не удивится, узнав это – даже в этом «сообществе» есть внутренние разделения, переживания и споры по поводу того, какой тип аутогинефилии «лучше». Это происходит потому, что различные типы аутогинефилии могут варьироваться от возбуждения мужчины при мысли о том, чтобы надеть женское белье, до возбуждения при мысли о том, чтобы иметь женское тело.

Одной из самых поразительных особенностей в споре о трансгендерности, которые появились в последние несколько лет, является то, что в последние годы аутогинефилия сильно не в почете. Или, иначе говоря, предположение о том, что некоторые люди, идентифицирующие себя как трансгендерные персоны, в общем-то, просто проходят через фазу чрезвычайно сильного влияния сексуального фетиша на них, стало насколько грубым по отношению к трансгендерным людям, что теперь является одной из вещей, которые считаются «разжигающими ненависть».

В 2003 году Дж. Майкл Бэйли, профессор психологии в Северо-Западном университете, опубликовал свою книгу, основанную на многолетних исследованиях – «Человек, который хотел быть королевой: наука гендерной гибкости и транссексуализма». В ней Бэйли описал другой взгляд на транссексуальность, противоположный идее, гласящей, что у транссексуала мозг одного пола заперт в теле другого пола. В частности, он рассматривал возможность того, что трансгендерность может быть вызвана объектом и природой желания. Основываясь на работе Рэя Бланшара из Канадского центра зависимостей и психического здоровья, он утверждал, что желание сменить пол может быть особенно распространено среди определенного типа женственных мужчин-гомосексуалов. Будучи биологическими мужчинами, которых привлекают другие биологические мужчины, некоторые гомосексуалы, которые не могут привлечь гетеросексуалов (поскольку являются мужчинами) или других гомосексуалов (поскольку являются слишком женственными), логичным образом стараются походить на женщин, что открывает для них больший спектр возможностей привлечь тех мужчин, которые и являются объектом их интереса. Для описания этой категории людей Бланшар использовал термин «гомосексуальные транссексуалы».

В своей книге Бэйли также исследовал другой тип людей, идентифицирующих себя как трансгендерных личностей. Это те мужчины, которые всегда были гетеросексуалами и, возможно, даже женились и завели детей: это мужчины, которые, когда они заявляют, что хотели бы стать женщиной, шокируют всех окружающих их людей. Хотя они могли никогда не проявлять ни намека на женственность в своей социальной жизни, эти люди в своей частной жизни могли обнаружить, что возбуждаются, представляя себе женщиной, или от идеи о том, чтобы по-настоящему ею стать. Бэйли приводит значительное количество доказательств, чтобы продемонстрировать, что из двух описанных им типов трансгендерности первый является наиболее распространенным в мире. Во многих культурах это было своего рода «ответом» на загадки, которые из себя представляли очень женственные – и чаще всего гомосексуальные – мужчины. И хотя Бэйли, как и Бланшар, признает разницу между такими людьми и людьми, которыми движут аутогинефильные импульсы, ни в коем случае не осуждает и не критикует ни одну из групп. Они оба выступают за абсолютно равные права, заботу и поддержку. Тем не менее Бэйли сидел на пороховой бочке.

В годы, предшествовавшие выходу книги Бэйли, трансгендерные люди предпринимали некие согласованные усилия по десексуализации своей проблемы. Это было одной из причин смены термина «транссексуал» на слово «трансгендер». Как писала Элис Дрегер в своей книге, посвященной этому вопросу: «До Бэйли многие защитники трансгендерных людей потратили много времени, стараясь десексуализировать и депатологизировать свои публичные образы в попытке уменьшить объем стигматизации, сделать медицинскую помощь доступнее и утвердить за трансгендерными людьми основные права человека»[230]. Дрегер сравнивает это с успешной попыткой активистов за права гомосексуалов достичь равных прав, смещая фокус от того, чем занимаются геи в спальне, к тому, чем они занимаются в других комнатах.

Книга Бэйли рисковала отбросить эту кампанию назад, и поэтому развернулась кампания, направленная против нее, когда ученые-коллеги Бэйли и активисты в защиту прав трансгендерных людей немедленно стали пытаться не только критиковать и отвергать его работу, но и стараться сместить его с его должности в Северо-Западном университете. Среди самых его отчаянных критиков была трансгендерная женщина-консультант из Лос-Анджелеса – Андреа Джеймс. Она решила отомстить Бэйли, опубликовав фотографии его детей (сделанные в то время, когда те учились в начальной и средней школе) на своем сайте и добавив к ним откровенно сексуализирующие подписи[231]. В других кажущихся скоординированными атаках некоторые люди выступали с заявлениями о том, что их неверно изобразили в книге – только для того, чтобы выяснилось, что они вообще в ней не упоминались. Номинация книги на премию от литературной гей-организации LA MBDA была быстро отозвана. По словам одного друга Бэйли, он был настолько «в ужасе» от столь экстремальной реакции на его книгу, что стал практически другим человеком после ее публикации[232].

Все это случилось попросту из-за того, что Бэйли провел детальное исследование с целью отыскать истоки важного вопроса и привел ответ, который на так давно стал непопулярным. Все из-за того, что на протяжении больше части этого века идея о том, что трансгендерность хоть как-то связана с сексуальным удовольствием, становилась оскорбительной и сексуализирующей клеветой.

«Правильное» мнение на сегодняшний день заключается в том, что трансгендерные люди не испытывают никакого сексуального возбуждения от мысли о трансгендерности. Они буквально ненавидят его. Ничто не может быть скучнее. Итак, в ноябре 2018 года Андреа Лонг Чу написала в «The New York Times» о следующей стадии своей операции по смене пола. Как говорилось в заголовке статьи, написанной бруклинской «эссеисткой и критиком»: «Моя новая вагина не сделает меня счастливой. И не должна». Как подчеркивает Чу: «В следующий четверг у меня будет вагина. Операция будет длиться шесть часов, и я буду восстанавливаться по меньшей мере три месяца. До самой моей смерти мое тело будет воспринимать вагину как рану; в результате этого ей потребуется постоянное, повышенное внимание. Это то, чего я хочу, но нет никакой гарантии, что это сделает меня счастливой. На самом деле я этого не жду. Это должно лишать меня права получить ее»[233].

Несмотря на то, что в