Ожог Крапивы - Галина Валентиновна Чередий

— Но как же нам…

— Тихо-тихо, ты меня послушай сначала, Лись, — прижал он указательный палец к моим губам, а я схватила его руку и поцеловала в центр ладони. — Ли-и-ись! Дай скажу, мысль же потеряю! Короче, так: мне тут девушка одна объяснила кое-что… Не-не, не смотри так! Это Варька Темыча, ты же ее знаешь! Так вот, у нас знаешь как будет? Мы с тобой обо всем говорить станем. В смысле, вообще обо всем и по чесноку.

— Что-то у нас в прошлый раз не очень вышло, — улыбнулась, сквозь высыхающие слезы.

Ох и вид у меня сейчас! Зареванная, с опухшим носом, всклокоченная и немытая с дороги.

— Это потому, что я баран упертый был. Это тоже Варька диагноз мне поставила. А ещё я на собственной шкуре кое-что прочувствовал… не хочу об этом говорить, за малым не рехнулся. Мы же, типа, слегка расстались… Так что, если что… не в счёт…

— Антон… — он что же думает, что у меня был кто-то?

— Нет, стой, я не закончил! Алиса, ты мне нужна, понятно? Нужна так, вот так нужна, — он схватился за свое горло, сжимая. — До моей башки дубовой дошло, что других не надо. Потому что без тебя мне вообще ничего не надо. Нет тебя — нихрена у меня нет. Так что знаешь, что мы сделаем?

— Что?

— Мы с тобой начнем все по-людски. Встречаться станем, кино там, букеты-конфеты, парки опять же, домой провожания, посиделки на лавочках с обжиманиями. И только потом уже все по-взрослому. Хочу, чтобы ты в реале увидела и убедилась, что я могу так и что нам в кайф не только в постели кувыркаться. Согласна?

— Согласна. Только давай мы так начнем с тобой завтра встречаться. Или даже послезавтра, наверное.

— Эмм… — снова нахмурился Антон. — Объяснишь почему?

— У меня пять недель секса не было, — подавшись ближе, я прижалась губами к самому его уху и прошептала. — Я умираю, как хочу тебя в себе.

Антон кашлянул, зыркнул на меня диковато, а потом оскалился в той самой хищно-похотливой ухмылке, от которой у меня мигом мышцы живота потянуло в сладких спазмах предвкушения.

— Послезавтра говоришь? — сказал он заметно огрубевшим голосом, резко поднимаясь со мной на руках, — Можно и вовсе с пятнадцатого. Тебя ведь чертову уйму времени не было.

Эпилог

— В душ! — повелела Алиска, как только мы ввалились в квартиру.

Пришлось опустить ее на пол, чтобы отпереть дверь, чем она тут же воспользовалась, развернувшись и уткнувшись лицом в изгиб моей шеи, прижавшись губами к коже, глубоко задышав.

— Как же я по твоему запаху скучала, — прошептала она и руки у меня окончательно затряслись, так что в замочную скважину я ключом только каким-то чудом попал, не иначе.

Я ведь не соскучился — озверел от тоски по ней до умопомрачения. Только и поддерживали в здравом уме работа, которой загрузил себя по макушку, тренировки, где гонял себя до десятого пота и мечты о том, как же все будет, когда вернется моя внекатегорийка. Но она вот появилась, когда не ждал, все планы мои поломала, а я и счастлив до уссачки.

Я собирался ее пятнадцатого на вокзале встретить чин-чинарем, при полном параде, в костюме, с цветами, с кольцом. Рассказывать долго собирался, как до меня твердолобого через тоску и боль доходило, в чем оно есть, счастье-то. Совсем не в том, чтобы иметь право бегать налево, потому что мужик и в том твоя природа. Мужик — это когда ты любимой боли не причиняешь, бережешь, потому что ценнее она всего, не вынуждаешь только и ждать, когда тебя за конец может поволочь куда. Хотел прям наизнанку вывернуться, пусть увидела бы, что все, дурь в башке моей выветрилась, можно смело брать меня. Алиска прямо на ходу через голову футболку сорвала, застежкой лифчика щелкнула, швыряя в сторону, запрыгала, вытряхиваясь из спущенных с бедер джинсов, обернулась.

— Ну что ты застыл? — спросила требовательно, сверкнув шальным блеском глаз.

— Насмотреться не могу, — честно ответил, скалясь в совершенно наверное дурацкой улыбке.

Вот она, моя Алиска, стоит голая и растрепанная посреди разбросанных шмоток, притопывает от нетерпения потому что не забыла, потому что хочет меня. Да мне не лыбиться — орать от радости, что за ребрами распирает охота.

— Еще насмотришься, — подскочила Лисенок ко мне и решительно сама потянула вверх и мою футболку. — Ну же, отмерзай, Крапива!

Отмерзай… очень подходящее словечко. Я же тут без нее реально как помороженный стал. Особенно когда думал о том, что совершенно ничего не может помешать Алиске начать свое от меня разочарование залечивать при помощи какого-нибудь особенно пронырливого и удачливого засранца. Который удачливым быть мгновенно перестанет, как только я узнаю кто он. Такой чернотой тогда крыло, чудилось что кислотой вперемешку с огнем вот-вот блевать начну, потому что внутри такое не уместить.

— Ого, а я то думала здоровее ты уже стать не можешь, — фыркнула Алиса, раздев таки меня выше пояса. Скользнула ладонями по моему животу и прижалась к центру груди поцелуем.

Я обнял ее, прижимая, буквально растирая по себе. Обшарил ладонями от макушки до ягодиц, мыча от наслаждения. Мое, мое, все-все, и наконец-то опять в моих лапах.

— Куда-то же мне надо было избыток энергии сливать, — пробормотал, утыкаясь лицом в ее макушку. Она действительно пахла немного пылью, дымом, но больше всего ею, моей теперь пожизненной необходимостью.

— Так выходит, мое отсутствие способствует улучшению твоей спортивной формы? Типа, на пользу пошло?

— В гробу я такую пользу видал, Лись! — рыкнул, аж вздрогнув. — Готов вообще забить на качалку и тренировки, если ты меня и дрыщем любить будешь.

Алиса запрокинула голову, посмотрев мне в глаза. Серьезно так, пристально, а у меня аж яйца поджались, как от поганого предчувствия.

— Давай пока про любовь не будем, Антош, — попросила она. — Я с тобой с любым быть хочу, а вот любовь ли это… Тут бы времени нам разобраться.

А мне чего разбираться, у меня за эти недели все до мелочей разобрано, по полочкам разложено. Хочет Алиска времени — пожалуйста, хоть до старости. Лишь бы со мной была, а без всяких нежных признаний я как-то проживу. У самого, небось, не заржавеет почаще признаваться.

Ладони Алисы скользнули вниз по моим бокам, сталкивая с бедер спортивки вместе с трусами, она потянулась к моим губам и время разговоров кончилось. Да и для красивой