Хогвартс - Inferiat

— Знаю, я сам составлял этот закон, — улыбнулся Альбус. — И могу сказать, что к эмпатии это не относится.

— Ладно, — хлопнул я ладонью по столу. — Примерный план есть. Дальше — частности. Сегодня я вернусь домой, нужно еще успеть отвести Нимфадору, а завтра вернусь и…

— Нет, Сириус, — покачал головой Альбус, сбивая меня с мысли.

— В смысле, нет? — не понял я его реплики. — У меня есть один неоконченный разговор, да и вряд ли Реддл решиться на новое нападение прямо сейчас.

— Ты можешь, разумеется, идти, — произнес Дамблдор. — Но я не могу допустить, чтобы один из учеников. А, тем более — твоя племянница покинула школу.

— Альбус, тебе сейчас лучше бы объяснить поподробнее, — зло произнес я, услышав эти слова от директора. — Почему я не могу забрать свою племянницу.

— А ты сам как считаешь? — устало проговорил тот. — Мы собираемся оставить школу открытой, после нападения на преподавателя и студента. Объясняться с советом попечителей. Настаивать на то, что подобного не повторится и окаменевших скоро оживят мандрагорой. И после всего этого, я позволяю забрать ребенка преподавателя из Хогвартса, без веской на то причины. Уже не говорю о контракте со школой, а также моральной стороны вопроса…

— Любой контракт можно разорвать, — сквозь зубы процедил я, глядя в льдистые глаза. — А причина — медицинские показания, перевод, придумай любую — мне все равно!

— Нет, Сириус, — с сожалением повторил директор. — Либо мы оставляем всех, либо школу действительно придется закрыть. Если я разрешу одному это сделать, то следующий кто ко мне подойдет — это Малфой, затем Боунс, Эйвери, Селвины, Молли… да все, кто обладает хоть толикой здравого смысла увидят в этом явный сигнал, что в Хогвартсе не безопасно. Единственный наш шанс — это либо уничтожить василиска, либо поймать Волдеморта.

— Замечательно, Альбус, просто прекрасно! — встал я из-за стола, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. — Я буду утром.

С этими словами я развернулся и быстрым шагом двинулся прочь из кабинета директора. Внутри тягучим комком разливалась ярость, только подпитываемая правотой директора. Окклюменция помогала слабо. С помощью нее нельзя полностью погасить эмоции, только ослабить до какого-то предела… и, я, похоже исчерпал все доступные лимиты.

Мне срочно нужно было хоть как-то выплеснуть пар, прежде чем возвращаться домой. Если бы эта крыса Волдеморт сейчас был бы передо мной, а не прятался среди детей… Хотя…

На мое лицо сама собой наползла злая улыбка, а ноги повернули в сторону восьмого этажа.

***

Хогвартс спал. Тёмные башни замка, в белых снежных шапках, сверкающих в мягком лунном свете, словно погружались в безмолвное оцепенение. Лестницы лениво, словно бы в сонном оцепенении перемещались с места на место, портреты в рамках тихо дремали, а факелы приглушенно мерцали на каменных стенах, словно боясь потревожить ночной покой. Исчез шум ученических разговоров, после насыщенного на события дня, ученики спали в своих кроватях. Беспокойный, после недавнего происшествия, сон застал и преподавателей. Только вездесущие призраки и домовые эльфы не спали, впрочем, не мешая замку оставаться в странной, почти священной тишине.

Но в одном кабинете свет всё ещё горел — в высоком, наполненном тайнами и древними артефактами кабинете директора Хогвартса. В центре, за массивным столом из старого дерева, сидел седой старик с морщинистым лицом и усталыми, но по-прежнему проницательными глазами. Его голубые глаза, обычно сиявшие мудростью и мягкостью, сейчас смотрели на заполненные каллиграфическим подчерком бумаги, а также записки с именами, лежащие перед ним с оттенком сомнения.

Это был Альбус Дамблдор, маг, которого многие считали величайшим волшебником столетия, но даже он, в эту тихую ночь, терзался вопросами.

Зачарованные свечи на столе тихо потрескивали, отбрасывая неровные тени на его лицо. Дамблдор провёл рукой по своей длинной серебряной бороде, взгляд его был сосредоточен, но мысли блуждали далеко. Вопрос, который занимал его разум, был слишком тяжёл — настолько, что даже его гений не мог с лёгкостью найти ответ. Вопрос о доверии. О правильности собственного выбора.

Он уже давно привык к одиночеству своих решений, но даже в редкий раз, разделив эту ношу с кем-то еще, в эту ночь одиночество было особенно ощутимым. В воздухе витало нечто неуловимое, возможно — предчувствие грядущих бед. А возможно — просто остаток сомнений Дамблдор смотрел на записи, которые сам сделал на пергаменте, пытаясь сложить кусочки головоломки, но ответа не находилось.

«Не совершаю ли я ошибку?» — спрашивал он себя. Взгляд его метнулся к старинной полке с книгами, древними фолиантами, каждый из которых таил в себе запретную мудрость. Над ними, не скрытая ни чем, у всех на виду находилась вещь, которая, как тот точно знал, была необходима Волдеморту. Которую он жаждал получить во что бы то ни стало. А также еще одна — которую тот мечтал получить. Ловушка, которая просто обязана была сработать.

Вот только он знал, что любой маг может ошибаться, даже он.

В ночной тишине кабинет, казалось, был наполнен голосами прошлого, шепотом тех, кто давно ушёл. Феникс, сидящий на своём насесте в дальнем углу, едва слышно взмахнул крыльями, и этот звук эхом отразился от стен, возвращая Дамблдора к реальности. Старик поднял руку к виску, словно пытался прогнать тяжесть этих мыслей. Он знал, что от его выбора зависит будущее не только Хогвартса, но и всего волшебного мира.

Старик медленно встал, подойдя к окну. Внизу, под его взглядом, простирались пустые, припорошенные снегом школьные дворы, за которыми укутанные в снег деревья запретного леса и покрытое коркой льда озеро. Луна светила на замок, освещая его могучие стены, защищавшие учеников в течение многих веков. Но теперь эта стена могла превратиться в смертельную западню, из которой не останется выхода. Мог ли он так рисковать детьми, которых когда-то давно клялся защищать? Мог ли он поставить всё на карту ради будущего, в котором сам был не до конца уверен?

Ночь была длинной, но тишина не приносила покоя.

— Что ты задумал, Том?

***

В другой же половине спящего замка, мимо древних каменных стен и бойниц оконных проемов быстро двигалась высокая темная фигура, окутанная невесомой черной дымкой. Ее шаги не звучали громко, не отзывались эхом, словно сам воздух вокруг него боялся выдать чужое присутствие.

Коридоры