Правила Барби (СИ) - Аллен Селина

И в этот самый момент я поняла, что он был идеален. Мужчин вроде Джефри не существовало. Мне стоит сбавить обороты и не испортить все, что стало складываться между нами.

– Скажи своей матери, что эта помада не идет ей. У нее теплый тон кожи, пусть попробует оттенок под двадцать первым, а не двадцать вторым номером. Выглядит так, будто ее накрасили в морге, – фыркнула я. – И вообще, эта фирма не самая лучшая.

– Даже и не знаю, что мне делать, разозлиться из-за твоих слов о моей матери или удивляться тому, что по отпечатку помады на моем лице ты определила производителя и номер оттенка.

– Передать мои слова ей, вот, что тебе следует сделать, – пробормотала я.

Джефри усмехнулся и оставил поцелуй чуть выше моего лба.

– Я вижу, что ты нервничаешь, но у тебя нет поводов для беспокойства, ее появление ничего не изменит.

Сомневаюсь.

Улыбнувшись напоследок, он ушел, оставляя меня в холле.

Все уже изменилось, она не отдаст его мне, даже под предлогом фиктивного брака.

Глава 32

Джефри

– Что Эванс делает в городе? – взревела мама, стоило мне зайти в домашний кабинет Фостеров. Дорис по-хозяйски уселась на кожаный диван и, закинув ногу на ногу, с выражением возмущения на лице прожигала меня взглядом.

Я медленно запрятал руки в карманы джинсов и подошел к столу, стоит заметить, что руки я все же помыл, как и надел свежую футболку. Мне не хотелось отрываться от Эванс, но и выказывать пренебрежение своей матери я не собирался. Какой бы она не была, я бесконечно любил и уважал ее. Когда-то она сделала все, чтобы я был счастлив, моя задача отплатить ей тем же.

– У Барбары умер отец, – коротко бросил я, упуская часть с полным фиаско ее личного бренда и потребности в деньгах.

– Хорошо, она приехала получить наследство, это я могу понять, но потрудись тогда объяснить, что эта паршивая девчонка делает в нашем доме, почему твои руки находятся там, где им не следует быть, и что за уродливое кольцо оттягивает ее палец вниз?

Я вздохнул и устало потер переносицу.

– Где следует быть моим рукам, решать только мне, мама. А Барбара и я скоро женимся, вообще-то уже на следующей неделе.

– Что?! – вспыхнула она, подрываясь с места.

Опершись ягодицами о край стола, я сложил руки на груди и спокойно взглянул на женщину, подарившую мне жизнь. Я мог понять ее реакцию, она ненавидела всю чету Эванс, в том числе и наследницу с красным кардиналом на фамильном гербе, однако я не разделял этой ненависти. Барбара не была виновата в грехах ее отца.

– Ты слышала, я не буду повторять дважды.

– Но, как же? Я совсем ничего не понимаю, – она покачала головой.

– Тебе и не нужно, просто порадуйся за нас и поздравь с предстоящим торжеством.

– Поздравить? Свадьба с дочерью Эванса. Мой самый страшный кошмар!

Мама не все знала о нашем с Барбарой конфликте, однако понимала, что он нанес моему сердцу раны, она легко читала людей, была проницательна и наблюдательна.

Я прервал ее триаду одним взмахом руки.

– Не понимаю, как моя жизнь касается тебя. Я тактично молчу, и никак не комментирую твою жизнь, романы с женатыми мужчинами и маниакальное желание разбивать счастливые семьи. Хоть и считаю твое вмешательство в чужие жизни аморальным.

– Если мужчина уходит из семьи, вряд ли такую семью можно назвать счастливой. Я не злодейка, Джефри, в отличие от Эвансов, – пробормотала мама, приближаясь ко мне. – После побега прошло пять лет, она ведь где-то жила, разве не собирается вернуться к прежней жизни?

А вот это было моим самым страшным кошмаром.

Вдруг, получив свои деньги, она просто уйдет. Она будет рядом всего год, а потом испарится, прихватив свое наследство. Это было бы в духе Барбары.

Нет. Этого не случится.

Я приложу все силы, чтобы она захотела остаться.

Что-то болезненно кольнуло в моем затылке, напоминая мне о жестокой реальности. То, что я скрывал правду о договоре с ее отцом, нельзя было назвать ложью, это было скорее сокрытием деталей.

Нет, это банальная подмена понятий. Ложь в любом случае ложь, как бы ее не назвали. И лжи не бывает оправданий.

Дьявол!

Дорис подошла ко мне, взяла мое лицо в ладони и стала вглядываться в мои глаза, намереваясь рассмотреть в них хоть малейший огонек, который объяснил бы ей мои действия, ведь она никак не могла понять мои мотивы. А может, просто не хотела их принимать?

– Ладно, я могу понять. Она симпатичная, породистая и причесанная, вся в свою покойную мамочку. Вспыхнувшая страсть. Но свадьба? Почему ты не мог просто позабавляться с ней? Зачем женишься?

Ее слова разозлили меня. И я сам удивлялся этой злости, что такого было в слове «позабавляться», что оно ощущалось таким болезненным давлением в районе сердца? Ответ нашелся также быстро. Потому что это слово означало лишь короткую вспышку, мимолетное мгновение, проведенное с Эванс. Но мне было мало одного мгновения, я хотел все эти мгновения, до самой смерти – моей, потому что жизнь без нее не имела смысла.

Я хочу, чтобы Барбара была моей женой, хочу давно и упорно. Чтобы не добавляла слово «фиктивная» каждый раз, стоило мне назвать ее невестой, чтобы не кривила губы, когда я просил ее ответить на такой простой вопрос: что мы значим для нее?

– Потому что она дорога мне, я хочу ее и хочу эту свадьбу, – просто ответил я, не прерывая зрительного контакта с мамой. Дорис вспыхнула, словно канистра бензина, оставленная у открытого огня: моментально и ярко.

– Она промыла тебе мозги! Эта подлая сука такая же, как и ее отец, ей что-то нужно от тебя… Эвансы никогда ничего не делают просто так! И когда я пойму что она задумала, я покажу тебе, кем на самом деле является невинная дочка Эвансов, а затем уничтожу ее!

– Хватит! – Мой строгий голос разрезал помещение, мгновенно погружая его в тишину. Дорис округлила глаза от изумления. Я не позволял себе повышать на нее голос ранее.

– Я не потерплю ее в этом доме! И я не даю тебе своего благословения. Очнись, Джефри! Что произошло за эти недели?

– Я не буду отчитываться перед тобой. Барбара и я женимся, и мне все равно, что ты думаешь по этому поводу, – сказал я, прежде чем покинуть кабинет и вернуться к ней.

Я нашел Эванс в гостевой комнате, резко прижал ее к стене, заставляя выронить сотовый телефон, и впился в ее губы жадным поцелуем. Одна мысль о том, что она снова исчезнет, выворачивала мои внутренности наизнанку, заставляла злиться на нее, хотя она ни в чем не была виновата. Барбара успела пискнуть и попыталась отстраниться, но я не позволил, снова обрушиваясь на ее рот, сцепляясь своим языком с ее, сжимая в руке спутавшиеся светлые волосы. Я толкнул ее на кровать, наваливаясь сверху. Она изогнула пухлые губы в улыбке.

– Дикий-дикий Фостер.

– Не болтай, Эванс. – Ее одежда полетела на пол, моя оказалась там же.

– Твоя мама в доме. Я постараюсь быть тихой.

– Не старайся, мне нужен каждый чертов стон, срывающийся с твоих губ, – сказал я, резко подаваясь вперед и заполняя ее собой. Барбара жалобно изогнула брови, вцепилась ногтями в мои бицепсы, откидывая голову на покрывало и громко вскрикивая. Ее лицо исказилось в гримасе удовольствия, она прикрыла глаза.

Так прекрасна. Она само совершенство.

Я замер в ней, и это требовало огромной выдержки, но в противном случае я не смог бы насладиться этими секундами, а мне было это необходимо. Мой взгляд жадно проследовал по ее вскинутому подбородку и губам, сложившимся в форме буквы «о», заалевшим щекам и гладкой веснушчатой коже лица со слегка покрасневшим от солнца носом.

Когда ее ресницы затрепетали, я вышел из нее почти полностью, чтобы затем снова податься вперед, в этот раз комнату разрезали сразу два стона, один из них был грубее и принадлежал мне.

– Да, Джефри! Да!

Я усмехнулся, начиная двигаться быстрее, прижиматься к ней теснее, чтобы чувствовать ее кожу на своей коже, чтобы пропитаться ее запахом и стать с ней одним целым. Никто больше не помешает нам.