Арбин (СИ) - Асхадова Амина

А я тем временем так и не сумела полюбить мужчину в этой жизни – потому что не знала, какого это – быть любимой».

***

Однако в эпилоге данного романа будут совсем иные строки, ведь в этой книге совсем другая героиня – героиня, не смирившаяся со своей судьбой. Все будет несколько иначе, потому что люди на протяжении своей жизни умеют и желают познавать прощение и любовь, а это значит, что у этой истории будет совсем иной конец, и выглядеть он будет только и именно так:

И не было больше жизни «на пороховой бочке» для бывшей Владиславы Отрады. Жизнь ее, по сравнению с последними годами, кардинально изменилась, и помогли этому все те люди, окружавшие Арбинского и Отраду. Но самым главным образом помогла этому сама Владислава, попытавшаяся вернуть своему ребенку отца, и преминувшая воспользоваться подарком судьбы, который оказался не таким уж и внеплановым…

Ведь авария была подстроена и все, что с ней связано – тоже было делом рук друзей. Верных и преданных друзей.

И не было больше жизни «на пороховой бочке» для бывшей Владиславы Отрады. Ей более не нужно было бояться того, что когда-нибудь ее муж вспомнит прежнего себя - Арбина, потому что вспоминать не было необходимости. Перед ней и был тот самый Арбин, только теперь совсем другой.

Ей не предстояло бояться каждое утро проснуться с другим человеком, который вновь посмеет изнасиловать ее или… Ей не предстояло бояться незнакомца, потому что этого человека она знала все пять лет и не был он никаким незнакомцем для нее впредь. И не было потери памяти и неожиданных последствий, которых предстояло бы опасаться лисе и ее сыну, ведь теперь все было очевидно и стабильно.

Май, вечер, одинокая квартира и гнетущая тишина. Друзья давно покинули их, оставив разбираться в своих чувствах самих – эти друзья и так слишком многое сделали для истребления ненависти между двумя людьми. Влад с Маратом порой считали, что лезут не в свое дело – не по-мужски это лезть в семью, но когда-то они оба согласились с необходимостью это сделать.

Так и сжимая край столешницы в своих онемевших от прикладываемой силы руках, мужчина упал на них головой и прерывисто задышал.

О, кто бы только знал, каких усилий ему стоило не сорваться и не побежать вслед за ней, не схватить рыжую женщину и не сказать ей о том, что она никуда не пойдет.

О, кто бы только знал, чего ему стоило не удержать ее дома силой, прижав к стенке, чтобы затем забрать сына от гостеприимных соседей и не запереть их обоих в квартире.

Но кто бы поверил в эту мнимую семью? Поверил бы сам Артем в это после применения силы к его любимой женщине? Нет, потому что у физической силы нет дара убеждения и любви.

Именно в этом и хотела убедиться лиса - Владислава Арбинская, когда молча прикрывала за собой дверь и ждала… Ждала погони, которая так и не состоялась.

Ждала десять минут, ждала двадцать минут, ждала тридцать. Прислонившись спиной к входной двери, она, маленькая лиса, поняла, насколько теперь она одинока в этой жизни, потому что Арбинский наконец-то ее отпустил.

Улыбка тронула ее губы, она оглядела подъезд в последний раз и направилась к Раевским за своим маленьким, но уже все понимающим сыном.

И она была счастлива. Лиса была наконец-то счастлива!

Мужчина же так и сидел на кухне, прислонившись головой к холодному столу. Тишина – вязкая и пугающая тишина доводила его мысли до абсурда, но он понимал, что теперь эта тишина будет встречать его ежедневно, теперь тишина станет его верным спутником.

Мужчина до сих пор не отцеплял пальцы от края стола, будь он неладен, боясь почувствовать ту боль в груди и загореться еще теплым, огненным желанием догнать ее. Не отпускал пальцы от греха подальше, потому так и сидел, сгорбившись.

Сгорбленный Арбин – и не иначе.

Сколько еще он сидел так – сгорбившись и впившись пальцами в несчастное дерево – он не знал. Ему показалось, что он мертв и раздавлен, потому что дышал через раз, а порой и вовсе забывал это делать. Вот и сейчас – покраснел весь, потому что в воспоминаниях о лисе и сыне совсем забыл, что нужно дышать, что дыхание – это жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вспомнил об этом только тогда, когда ему почудилось чье-то прикосновение. Лица сына и его рыжей женщины вдруг резко выветрились из его подсознания, Арбинский снова задышал и вздрогнул от повторного прикосновения к своей онемевшей руке. Сильное мужское прикосновение почувствовалось его нервным окончаниям лишь касанием какого-то перышка, но он почувствовал это прикосновение. Раскрыл глаза и с силой отцепил свои пальцы от края стола, готовый ко всему, но только не к этому…

Это было больно. Первым делом увидел собственные обездвиженные, но свободные пальцы, а затем резко вскинул свое покрасневшее лицо перед собой.

Артем, если и испугался, то не подал виду – он же храбрый… Храбрый мальчик тут же притянул свои руки к сидящему и замершему отцу и обнял его с мальчишечьей детской улыбкой.

- Я по тебе соскучился, папа.

Сердце делает кульбит. Онемевшие руки сами тянутся к мальчику и прижимают его тело к себе.

- Сегодня я даже не просил маму оставить меня на подольше. Я слишком соскучился по вам с мамой…

К пальцам мужчины возвращалась кровь и жизнь, он сминал одежду на ребенке – такими сильными были объятия отца. Арбинский обнял сына, затем положил руку мальчику на голову, притянул к себе и крепко поцеловал того в лоб, в этот же миг встретившись взглядом со своей любимой рыжей женщиной.

Его лиса… Его лиса стояла в проеме двери и с улыбкой – мудрой, покорной и свободной, на какую были способны только женщины, смотрела на своего мужа.

- Ну, здравствуй… - шепчет она одними губами, чуть склонив голову и улыбнувшись.

«Ну, здравствуй, Арбин», - хотела сказать его лиса, но не сказала. А Арбин понял, прочитал между строк свое прозвище.

- Ну, здравствуй… лиса, - шепчет он в ответ, прижимая к себе сына, а спустя мгновение…

А спустя мгновение он встает с пола, отпускает сына из своих крепких отцовских объятий и вмиг оказывается рядом со своей рыжей лисой. Еще мгновение и его сильные руки обвивают ее нежное, хрупкое тело, которому он причинил столько боли в далеком две тысячи пятом году. Его рука, подобно объятиям с сыном, движется к ее рыжим волосам, мужчина притягивает женщину ближе и оставляет на ее виске крепкий мужской поцелуй.

- Я сейчас приду, - слышат Арбин с лисой голос мальчугана, который со счастливой улыбкой убегает к себе в комнату на второй этаж, да так и остается в ней, заигравшись с новыми игрушками, которые совсем недавно ему подарил отец…

Губы Арбинского Артема находят податливые красивые губы своей лисы и захватывают их в плен, не встречая сопротивления. Как же стремительно огромное отчаяние падает с его плеч, а боль из груди покидает мужчину, когда он чувствует свою лису рядом. Обеими руками он обхватывает голову Влады, убирая ее волосы с губ и целует все ее лицо – безумно и неистово, порой пугая лису, но затем сглаживая все свои действия нежностью.

- Только не говори, что уйдешь. Не говори, прошу, - хмурится Арбинский, прижимая свою лису к стене у кухни.

Где только они не стояли так, где только не целовались – у какой стены не обнимались… О, стены этой двухэтажной квартиры будут помнить многое…

- Хорошо, не скажу… - успевает она произнести прежде, чем его губы закрывают ей рот.

Минуту спустя он отрывается от Влады и внимательно смотрит своими янтарными глазами на нее – такую испуганную, но прижавшуюся к нему лисицу. Его руки живут отдельной жизнью и вот уже пальцами поддевают ее длинное платье, скользя выше и касаясь ее бедер обнаженной кожей пальцев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Потом уже не скажешь… - предупреждение, не иначе.

- Уверен? – немного смело спрашивает лиса, позволяя себе улыбнуться, - сегодня ты меня отпустил.

- Так я не предупреждал, что это был твой последний шанс уйти?

Серьезный тон и прямой взгляд янтарных глаз заставил его мудрую женщину-маленькую лису ойкнуть и неуверенно покачать головой – не предупреждал ведь, а в это время взгляд…