Линия Крови - Владимир Границын

«Он мертв! Саша мертв!!»

Жанна понимала это умом, но поверить не могла. Она прислонилась спиной к холодной шершавой стене проклятого дома, опустилась на корточки. Глухая, заполненная вязким туманом, тишина взорвалась звуками горьких рыданий. Сколько времени просидела она вот так, навзрыд плача, Жанна не помнила. Но через некоторое время нашла в себе силы встать. Она, перепачканная в крови, слезах и земле, обогнула угол и подошла к тому месту, где они оставили машину. Уазика не было. Только полосы примятой травы указывали направление, в котором он уехал. Судя по этим следам, Кукушкин направился в противоположную от Зареченска сторону.

- Ладно, Вадик, сука. Я тебя достану, - стуча зубами, проговорила Жанна.

Слова эти были произнесены настолько уверенно, что, несмотря на плачевный, отнюдь не торжественный вид девушки, прозвучали как настоящая клятва.

Жанна вернулась в Зареченск одна. Пешком. Дорога до города отняла у нее три часа. Пока она шла, поднялся ветер. Туман стал реже, но заплакал мелкий холодный дождик. Погода нестерпимо напоминала осеннюю. В намокших, погрустневших садах облетали под порывами ветра лепестки слив и вишен. Смешиваясь в коротком полете до холодной земли с дождем, они удивительно походили на снег.

К дому бабушки Маши Жанна подошла уже в темноте. Мария Михайловна поняла все без слов. Она у порога обняла правнучку маленькими, высохшими руками. Провела в комнату. Жанна опустилась за стол, обильно заставленный угощеньями на всю их группу, и вновь дала слезам волю.

Прошла ночь.

Жанна проснулась рано. Она лежала на высокой бабушкиной кровати у печки. В комнате царил полумрак и было жарко. Сбитое в кучу одеяло громоздилось в ногах. Жанна была в бабкиной ночной рубашке. Она долго лежала, глядя невидящим взглядом в темный потолок. Помыслы ее вращались вокруг одного и того же – гибели Саши, предательства Кукушкина, необходимости довести начатое дело до конца.

«Я должна, просто обязана уничтожить эту тварь! Иначе все бессмысленно, зря… Господи, да что же так душно?»

Жанна приложила к изразцовому печному боку ладонь. Изразцы были теплыми.

«Конечно, бабка же вчера натопила. Кстати, где хоть она?»

Девушка покрутила головой, бабушки в комнате не было. С близкой кухни послышался звук переставляемой посуды.

«Она что, вообще не ложилась?»

Жанна спустилась с кровати, прошла к окнам. Одно за другим разнавесила все три. В комнате стало светло. Жанна выглянула на улицу, там по-прежнему царил туман. Дождь вроде кончился.

«Что ж, вот и утро, - думала Жанна, глядя в окошко. Из глубин памяти выплыли слова: - Утро туманное, утро седое…»

Девушка горько улыбнулась и повернулась к окну спиной.

«Времени терять нельзя»

Она быстро прошла на кухню.

- Доброе утро, баб. Одежда моя где?

Здравствуй, Жанночка, здравствуй. Одежда? Так вот она висит, у печки, - приговаривала Мария Михайловна. – Все высохло, я проверяла…

По мере того, как Жанна одевалась, взгляд прабабки становился все более озадаченным и беспомощным. Когда девушка надела куртку и начала обуваться, бабушка растерянно проговорила:

- Ты куда собралась-то?

- Я вернусь, баб, ты не переживай. Я обязательно вернусь.

- Так ты хоть бы позавтракала сначала. И потом, на улице-то холодно ведь. Замерзнешь.

- Не замерзну. Спасибо, баб, есть я не хочу – мне кусок в горло не пролезет. Ты вот что, денежек мне дай, пожалуйста, в долг. Я приеду – отдам.

- Да конечно, милушка, что ты, - Мария Михайловна всплеснула руками, засеменила в комнату. – Так ты домой, значит собралась? Сколько тебе?

- Тысячу рублей.

- Ага, ага. Вот, у меня - пятисотенными. Пойдет?

- Конечно. Какая разница, - ответила Жанна, принимая купюры.

- Погоди, так ведь через Волгу же ничего не ходит в такой туман, - вспомнила бабка. – Значит, ты не домой?

- Нет, не сегодня. Я сегодня еще вернусь к тебе…

Девушка помолчала, позвала:

- Баб.

- Чего, милая?

- Я крестик-то твой потеряла. Прости. У тебя еще не найдется?

- Господи! Да как же, конечно. Держи.

Мария Михайловна сняла со своей шеи точную копию того маленького распятья, что остался в подземном коридоре. Даже ладанка возле него висела такая же, лишь шелковая ленточка была не новой.

- Держи, милая. Спаси тебя Христос. Так куда же ты собралась-то?

- Вернусь – расскажу, - пообещала Жанна.

Она поправила на шее шнурок. Обняв, поцеловала прабабушку в щеку и вышла из квартиры. Две пятисотенные купюры до сих пор были в ее руке. Жанна посмотрела на них и сунула в карман. Носить деньги в кармане было непривычно, но ее сумочка вместе с кошельком, ключами от дома и прочим содержимым уехала вместе с Кукушкиным. Новое воспоминание о предателе в очередной раз царапнуло по сердцу.

«Хорошо хоть пистолет остался… Без патронов»

Жанна проверила покоящийся в кобуре под левой рукой ПММ и вышла из подъезда. На улице действительно было очень холодно, еще холоднее, чем вчера. Девушка жадно набрала в грудь стылого воздуха, выпустила клуб пара и вслух проговорила:

- Но сегодня я не замерзну. Хватит.

За хрупкой фигуркой девушки следила взглядом из окна второго этажа сухонькая старушка с белыми и пышными, как пух одуванчика, волосами. Темные, не по-старушечьи живые глаза провожали Жанну до тех пор, пока она не исчезла в тумане. За секунду до этого бабушка осенила ее фигурку крестным знамением и прошептала:

- Господи, спаси и сохрани.

Жанна направлялась в РУВД. Но по дороге решила зайти в местный универмаг – приодеться. Универмаг, расположенный на первом этаже пятиэтажки-«брежневки», не работал. На входной двери висел замок, но рядом – прямо в витрине – зияла огромная дыра. Вернее сказать витрины не было, лишь по краям рамы торчали акульими зубами остатки стекла.

- Эй, люди! Есть кто-нибудь?! – крикнула в проем Жанна.

Ее одинокий крик затих в недрах огромного пустого зала. Жанна посмотрела по сторонам. Поймав себя на этом, подумала:

«Озираюсь, будто лезу воровать»

И решительно шагнула в витрину. Жалобно хрустнули под подошвами сапог стеклянные осколки. Гулким эхом отразился от высокого потолка стук шагов. Внутри магазина царил хаос. Товары были сброшены с витрин и полок, в беспорядке валялись по всему полу. Было очевидно, что здесь похозяйничали мародеры. Жанну это не удивило. Она равнодушно миновала отделы бытовой техники; аудио-видеоаппаратуры – этот пострадал больше всех, полки практически пусты; игрушек. Нашла отделы с одеждой.

«Ага! женская»

Девушка прошла вдоль полупустых полок, остановилась у витрины с брюками. Перебрав несколько из остававшихся пакетов, нашла темно-синие джинсы своего размера. Потом выбрала толстый, очень теплый даже на ощупь, фиолетовый свитер. Прошла в примерочную. Вскоре большое зеркало отразило особу, в которой Жанна узнала себя с трудом. И дело было не только в одежде. Молодая женщина с покрасневшими, опухшими от слез глазами, что взирала с той стороны прозрачной грани, была слишком строга. Даже сурова. Вряд ли она когда-нибудь сможет в полной мере, по-детски радоваться. Зато и обиды никому не простит. Жанна постояла немного, изучая свое новое, до срока повзрослевшее лицо. Потом забрала волосы в хвост, кивнула отражению и направилась к выходу. Проходя мимо кассы, она положила на прилавок позаимствованную у бабушки тысячу рублей.