Влечение - Филип Жисе

Майкл надвинул на лоб бейсболку, которую раздобыла для него где-то Найра, и открыл дверь машины, собираясь забраться на пассажирское сиденье, когда услышал звук работающего двигателя. Он обернулся и увидел серый “форд”, въезжающий на парковку. Майкл отвернулся и поставил ногу на подножку, когда за спиной раздался гудок.

От неожиданности Майкл вздрогнул. Кровь прильнула к его лицу, сердцебиение усилилось, лоб взмок. Всем своим нутром он ощутил, что этот гудок – это не просто гудок машины, это гудок, которым хотели привлечь его внимание. Майкл не знал, почему его это пугало. Может, из-за того, что водитель, желавший привлечь его внимание, знал его? Майкл посмотрел на свою руку, лежавшую на дверце кабины пикапа, и увидел, что она дрожит. Несмотря на то, что на улице было холодно, дрожал он не от холода. Он взглянул на Найру так, будто хотел найти у нее поддержку, вновь обрести душевное равновесие. Но индианка сидела за рулем и смотрела на него встревоженным взглядом. Казалось, она сама не прочь была вернуть себе душевное спокойствие.

– Майкл! – услышал он радостный мужской голос, знакомый голос.

Майкл ощутил дрожь тела, рот его открылся, будто ему не хватало воздуха.

– Майкл, – позвала Найра.

Он посмотрел на девушку. Впервые за все то время, что они были знакомы, он увидел в ее глазах страх и боль.

– Все хорошо, Найра, – губы его изогнулись в подобии улыбки. – Все будет хорошо.

– Майкл! – за спиной раздался еще более радостный, чем мужской, женский голос.

Майкл втянул через рот воздух, пытаясь успокоиться.

– Это должно было случиться, – подумал Майкл, сглотнув. – Рано или поздно.

Он не хотел, чтобы они видели его таким, поэтому первым его желанием было сесть в машину и уехать, даже не взглянув на ту парочку, что двигалась к нему через парковку. Но он знал, что если себя не пересилит, всегда будет убегать от других, будет и дальше бояться увидеть в их глазах жалость или отвращение.

Он обернулся через левое плечо. Он узнал их сразу. Мужчина в темно-сером пальто – это был Мэтью, а рядом с ним… рядом с ним шла Селена, как всегда великолепна, в бежевом пуховике, джинсах и ботиночках на коротком каблуке. Они шли к нему. Майкл видел широкую улыбку, сверкавшую на лице Мэтью. Видел и смущенную полуулыбку на лице Селены. Похоже, она была не совсем уверена в том, что Майкл хочет ее видеть.

– Майкл, – услышал он шепот Найры.

Ободряющая улыбка (Майкл хотел надеяться, что его оскал можно хотя бы с натяжкой назвать ободряющей улыбкой) появилась на его лице. Взгляд устремился к индианке.

– Все будет хорошо, – повторил он, развернулся и направился навстречу Мэтью и Селене.

Он видел радостную улыбку Мэтью, видел смущенную улыбку Селены, видел, как их улыбки начали бледнеть, а глаза щуриться, словно от яркого света, когда он приблизился к ним на расстояние не более десяти метров. Видел, как улыбки сползли с лиц Мэтью и Селены, а их место занял ужас.

– Твою мать! – Мэтью выругался.

Селена вскрикнула и прижала пальцы к губам.

Майкл смотрел на них, они смотрели на него, не веря глазам. Жалость, миг отвращения, удивление – все это он прочитал на их лицах и еще больше уверился в том, что жизнь среди ему подобных будет для него невыносима.

Они молчали. Он хотел исчезнуть, растаять, распасться на атомы, внутренне содрогаясь от осознания того, каким чудовищем он им кажется. Но терпел, позволяя им хорошенько рассмотреть его изуродованное лицо, приучая себя к мысли, что отныне на него так будут все смотреть, поэтому ему ничего не остается, как терпеть, смириться с этим, научиться не обращать внимания.

– Черт! – подал голос Мэтью. – Старик, прости, такого я… я не ожидал увидеть.

– Я знаю, Мэтью, поэтому лучше вам было не приезжать.

– Детектив Карстен говорил, что тебя покусал гризли, но это… – Мэтью умолк, так и не закончив.

Майкл промолчал. Ему хотелось вернуться к Найре, сесть в машину и уехать.

– Но ничего, старик, мы что-то придумаем, – Мэтью повеселел, – можно же сделать пластическую операцию. Деньги найдем. Будешь как новенький, даже лучше преж…

– Мэтью, – оборвал друга Майкл, – пойми, деньги не всегда могут решить проблему. Это тот случай. Рубцы слишком глубокие. Эти следы я заберу с собой в могилу.

– Не говори так, старик. Подумаешь, пара царапин. Я знаю классного пластического хирурга в Лос-Анджелесе. Он…

– Мэтью, – голос Майкла зазвенел. – Вам лучше уехать.

– Найра, забери меня отсюда, – молил он мысленно.

– Да перестань, старик, ты слишком близко берешь все к сердцу.

– Это – близко к сердцу?! – зарычал Майкл, ткнув себя пальцем в лицо.

– Не нервничай, старик. Не нервничай, – Мэтью поднял руки в примирительном жесте. – Вернемся в Биллингс, и все наладится. Тебя ждет прежняя должность. Кстати, старик, Ника уволили. Тебе больше ничего не угрожает. И Селена говорила…

– Мэтью, я никогда не вернусь в Биллингс. Я никогда не вернусь к обычной жизни.

– Старик, да ты что, с ума сбрендил? Как тогда, когда…

– Мэтью, – Селена повернула голову к Мэтью. – Не надо.

– Да, Мэтью, я сошел с ума, как и тогда, когда ушел в Йеллоустон. Ты это хотел сказать?

– Нет, старик. Извини.

– Все изменилось, Мэтью. Я стал сумасшедшим, а еще уродом. Изумительное сочетание. Ты так не думаешь? Таких раньше любили показывать в цирке на потеху публике. Только я не хочу быть потехой для публики, Мэтью. Не для этого я выжил и не для этого сходил с ума, по крайней мере, я хочу в это верить. Спасибо, что приехали, но вы зря это сделали, – Майкл повернулся, чтобы вернуться к “бьюику”.

– Прости меня, Майкл.

Майкл остановился, медленно развернулся и посмотрел на Селену долгим взглядом. Любовался, а может просто хотел на дольше запечатлеть ее образ в памяти.

– Ты ни в чем не виновата, Селена, – улыбка коснулась его губ, – поэтому тебе не нужно мое прощение. Людям свойственно менять решения, и это нормально…

– Нет, Майкл, я могу тебе все объяснить.

– Разве это что-то изменит, Селена? – взгляд Майкла устремился к глазам девушки. – И ты, и я знаем, что прошлое не вернуть, поэтому ничего больше не говори.

Майкл развернулся и направился к машине Найры.

Вдруг он остановился, посмотрел на Селену и сказал:

– Спасибо тебе за то, что позволила мне любить тебя.

Майкл вернулся к машине. Мэтью поднял руку, пытаясь что-то сказать, но та безжизненной массой рухнула вниз, слова остались не высказанными. Селена плакала.

Майкл забрался в кабину пикапа. Тело тряслось, сердце стучало.

– Все хорошо, Майкл? – спросила Найра.

– Да, Найра. Поехали отсюда, поехали да побыстрее.

Пикап тронулся с места, выехал с парковки и понесся в сторону Биллингса.

Солнце катилось по бирюзовому небосклону, приближаясь к горизонту. Его яркие, но уже давно утратившие тепло лучи мягко касались бесплодной и серой, как асфальт под колесами машины, земли. Редкие, похожие на обнищалых странников, деревья стояли вдоль дороги, просили милостыню в виде теплых солнечных лучей. Но солнце не слышало их или не хотело слышать, предвкушая скорый отдых от бессмысленного вечного хождения по земному небу.

За окном проносились бескрайние равнины, вдалеке впереди проступали горы. Они ехали по Прайор-Крик-роуд навстречу маленькому населенному пункту Прайор, или, как называли его индейцы, Маахеохее. Местечко было маленькое, невзрачное, но тихое и малонаселенное. Его население составляло всего пару сотен человек. Тем не менее, Прайор мог похвастаться наличием школы и почтового отделения. Основную часть населения составляли индейцы кроу, или как они сами себя называли, Апсаалооке, которые жили, увы, не в вигвамах, как когда-то, а в небольших одноэтажных домиках с покатыми крышами, и ездили, увы, не на лошадях, а на стареньких, но прочных машинах наподобие “бьюика” отца Найры. Именно здесь, в этом маленьком населенном пункте, собирался жить Майкл; первое время – у родителей Найры, а немного погодя – в небольшом собственном доме, постройку которого он хотел закончить еще до зимы. Благо места здесь было много, а тех денег, которые были у Майкла, было более чем достаточно.

Найра вела машину. Мягкая улыбка играла на ее тонких губах. Коса, черная, как смола, и толстая, как змея, лежала на плече, свесив хвост девушке на грудь. Найра вставила в магнитолу какой-то диск, и теперь по салону разносилась тихая и спокойная, изредка приправленная словами, мелодия.

За окном было холодно. С востока ползли темные тучи, среди которых то и дело загорались яркие огни белых молний. Ночь обещала быть дождливой, но это вряд ли печалило тех, кто сидел в салоне старого “бьюика”, в тепле и уюте, слушал музыку и думал каждый о своем.

Майкл сидел, поставив пятку ноги на седушку и опершись подбородком и ладонями о колено, смотрел, как за окном бегут пустоши, а на горизонте в лучах заходящего солнца блестят укрытые снежными шапками верхушки гор. Мыслями он был в будущем, думал о том, что ждет его там. Есть ли у него вообще будущее в этом богом забытом месте? Может, лучше было остаться в Биллингсе? Майкл осмотрелся. Да, это и впрямь было богом забытое место. Вокруг на сотни миль раскинулся океан пустоты и тишины. Даже птицы редко тревожили эту местность своими полетами, а люди, казалось, здесь так же редки, как некогда волки в Йеллоустоне. Странно, но, глядя на эти бескрайние просторы, Майкл не чувствовал себя одиноким, наоборот, ему нравилось то, что видели его глаза, в груди было спокойно и тепло от ощущения некоего единства, гармонии с окружающим миром – как тогда, в Йеллоустоне. Здесь ему понравится, обязательно понравится. Разве может не нравится родной дом? А это и был его родной дом. Майкл чувствовал это, знал. От осознания этого Майкл улыбнулся. Если рубцы на лице обещали остаться навсегда, то на сердце уже начинали затягиваться.