Треба - Сергей Малицкий

— Но тогда мы не можем не почувствовать город! — воскликнула Арма. — Там должна быть граница, точно такая же, как и граница Запретной долины. Морок должен иметь и второй край.

— Значит, это не Анда, — согласился Кай.

— А я хотел бы постоять возле границы, — хихикнул Эша. — Постоять да посмотреть, как Шалигай переходит через нее с мешком серебра. Вот, наверное, рожа у него вытянется, когда серебро обратится в прах?

— Я за всю жизнь столько не заработаю, — переводя дыхание, догнал спутников Шалигай. — Да, может быть, за границей Запретной долины это серебро обратится в прах. Но это еще один довод не уходить отсюда. Дорогу до той деревеньки я знаю, а с таким количеством монет даже без руки буду завидным женихом.

— Ты сначала сделай свою работу, — кивнула на шов на уцелевшей руке Шалигая Илалиджа. — Вот доберемся до Храма Двенадцати, вскроешь послание от иши и прочитаешь: «Убей себя, мерзкий соглядатай Шалигай. Немедленно и без сомнений. Ударом ножа в грудь». И нож у тебя в кулаке. Как тогда?

— Не может такого быть, — уверенно заявил хиланец. — Слуге иши такие приказы не отдаются. Хороший слуга, словно пес. А пес не может загрызть себя сам. Всегда найдутся те, кто выполнит это за него.

— Послушай, — нахмурился Эша. — А если не себя, а еще кого-то? Есть ли что-то, что ты не стал бы делать? Ну мало ли? Тем более, как я понял, иша убит?

— Не знаю, — раздраженно бросил Шалигай. — Там посмотрим. Но то, что иша уже убит, буду держать в голове.

— Это не Анда, — послышался голос Кая.

Он поднялся на холм первым. Впереди, насколько хватало глаз, тянулись руины. Сначала просто груды покрытого мхом щебня, а дальше остовы зданий, а кое-где и целые дома и даже как будто развалины замков.

— Я видел Анду во сне, — сказал Кай. — Это не она. Да и дорога пересекает руины насквозь.

— Ты веришь снам? — спросила Теша.

— Иногда, — ответил Кай. — Кстати, каменный нож, который теперь висит у меня на груди, однажды я тоже увидел во сне.

— Вытащил его из сна? — оживился Шалигай. — Так, может, я и монеты смогу вытащить?

— Попробуй, — предложил Кай. — А пока что бери в руку меч. Дорога, по которой мы пойдем дальше, усыпана трупами.

Трупный смрад и в самом деле витал над равниной. Но среди тел, что лежали на ней уже неделю или две, хватало и свежих. Их были сотни.

— Забавлялись, — заметил Тарп, подойдя к очередному несчастному. — Воины Арша забавлялись. На лошадях, с луками. Били всех подряд. И даже не нагибались, чтобы поднять богатство. А те, что лежат неделю или больше, эти уже убивали друг друга сами. Поделить не могли удачу. А между тем тут золото всюду. Эй, Шалигай! Может быть, высыплешь серебро и заменишь его золотом?

Тарп ударил ногой по лежавшей возле одного из тел котомке, и монеты золотыми искрами полетели во все стороны.

— Смотри, монеты лежат везде, в каждом доме, у каждой ограды! — крикнула Теша, подбрасывая над головой горсть золота. — Загляни! Да хоть вон в то окно! Ты видишь? Горшки с золотом!

— Что ж ты делаешь? — завопил Шалигай.

— Задумайся, — сказал хиланцу Кай. — Задумайся, отчего Арш не подбирал монеты. И Сарлата не подбирал. Не думаю, что они не любят золота. С ними проводница, Шиттар. Наверное, она объяснила им, что это ничто. Прах!

— Ничто? — заорал Шалигай, подобрал золотую монету, вытер ее о рубаху и прикусил край. — Да это настоящее золото, лопни мои глаза. Золото!

Хиланец начал судорожно вытряхивать из мешка серебро.

— Да Пустота с ним, — сплюнул Эша. — Может, он и вправду останется здесь, да и зацепится за личный кусок морока в какой-нибудь деревеньке. А не зацепится, так хоть драться будет еще лучше, есть что оборонять.

— Идем, — поторопил Кай спутников. — Мне не хочется здесь задерживаться. Давит что-то. Нехорошее что-то давит.

— Еще бы, — мрачно покачал головой Тарп. — Трупы и руины, трупы и руины. Ничего и придумывать не надо. Рассыпать золото, и смерть наложена на тетиву. Люди сами перебьют друг друга. Каждый может набрать здесь мешок, два мешка золота! Забудем, что оно ненастоящее. Каждому хватит! А они убивают друг друга.

— Если бы опасность исходила только от этого, то не стоило бы и беспокоиться, — заметил Кай.

— А чего тут еще опасаться? — спросил Тарп. — Ни души живой!

— Есть чего, — ответил Кай. — Есть, Тарп.

— Вон тот домик один в один, как у меня в Гиме, — хихикнул Эша. — Только разоренный. Крыши нет, крыльца, окон. А если бы все поправить да занавесочки повесить голубые, то и не отличишь!

— Быстрее, — повысил голос Кай. — Конца-краю этим развалинам не видно, а мне вовсе не хочется устраивать ночевку среди трупов.

— Трупы не так страшны, как живые, — заметила Илалиджа.

— Однако развалины-то куда страшнее целых зданий, — озадаченно пробормотал Эша. — Вон башенка торчит. Не отличишь от той, что венчает ворота в Гиме. А вон там половина флигелька. Обломок, можно сказать, ну так мало что похож на флигелек нашего привратника, так еще и скамья у стены стоит точно как у него!

Арма шагала вслед за зеленоглазым и с раздражением посматривала по сторонам. Нет, она не узнала флигелька гимского привратника, но несколько домов явно переместились в этот разрушенный город из Зены. И особняк с правой стороны дороги принадлежал зенскому ураю, а вон в том маленьком домике с прогнившей крышей прошло самое счастливое время крохи Армы. Нет, лучше не смотреть. Или смотреть вполглаза, не приглядываться, главное — не упустить опасность.

— Узнала что-то? — спросил Кай.

— Многое, — кивнула Арма.

— Понимаешь, что это значит? — спросил зеленоглазый.

— То, что Запретная долина меняется, — пожала плечами Арма. — Она устраивает представления для тех, кто пришел в нее. Кто мог знать, что я окажусь здесь? Или Эша?

— Да, — задумался Кай. — А ведь башенка точно скопирована с гимской. Даже легкая кривоватость повторена. И я здесь вижу много знакомых зданий. Но главное в другом, где-то рядом сиун.

— Какой? — спросила Арма.

— Любой, — пожал плечами Кай. — Их осталось пять. Двоих мы, скорее всего, уже узнали. Хотя я не могу быть уверенным. И все же — сиун Хара таится, думаю, в Шиттар. Хара славилась красотой. Чем-то Шиттар напоминает ее. К тому же Хара не только покровительница смерти, она еще и властвует над ненавистью и безупречностью.

— То есть Сарлата связался с сиуном смерти? — удивилась Арма.

— Дали бы нам такого проводника, и мы связались бы, — кивнул Кай. — Оракул из Танаты — Наршам — скорее всего, во власти сиуна Неку. Неку — это тьма, покой, сон, холод.

— Почти смерть, — заметила Арма.

— Да, хотя с Харой они не ладили, — согласился Кай. — Здесь ему самое место. Но еще есть Эшар, Сакува и Паркуи.

— Эшар — кровь и страсть, Сакува — зрение и разум, Паркуи — камень и чистота, — пробормотала Арма. — Чистотой-то здесь даже не пахнет.

— Зато камня предостаточно, — заметил Кай. — Знаешь, что мы должны будем сделать?

— Пока нет, — пожала плечами Арма.

— Мы должны будем найти ловушку и попасть в нее, — ответил Кай.

— Не хватит ли уже ловушек? — спросила Арма.

— Еще пять осталось, — ответил Кай. — Только пять.

Ловушка отыскалась уже в сумерках. Спутники так старались покинуть руины, что забыли и об обеде и об ужине. Но солнце уже начало закатываться, и мрак застилал пространство за проваленными окнами, поэтому не заметить огонек в бойнице возле тяжелых ворот было нельзя.

— Здесь, — обернулся Кай к спутникам. — Здесь нас ждет один из сиунов. Меня-то уж точно. Это будет очень опасно, останавливаться на ночь в ловушке. Поэтому никого не неволю.

— Я с тобой, — сказала Арма.

— Служба, — хмыкнул в полумраке Тарп. — Выбирать не приходится.

— Думаю, что без тебя будет опаснее, — засмеялась Илалиджа. — Так что я… мы с тобой.

— А с чего ты взял, что это ловушка? — не понял Эша. — Мало ли кто спрятался в заброшенном здании и развел огонь?

— Это не просто заброшенное здание, — покачал головой Кай. — Это крепость. Это белоснежный Харкис. Мой родной город, из которого началось мое бегство.

— Бывал я в Харкисе, — задумался Эша. — И в самом деле похож!

— Было бы интересно заглянуть, — согласился Тарп и ударил по плечу приунывшего Кишта. — Не вешай нос, парень. Пользуйся возможностью посетить крепость, которой на земле Текана больше нет. То, что теперь строится, жалкое подобие настоящего Харкиса.

— Мы выйдем из него своими ногами? — спросил парень.

— Знаешь, чем хороша быстрая смерть? — спросил Кишта Эша. — Она делает невозможной долгую.

Кай подошел к воротам, еще раз вгляделся в огонек, который мерцал в узкой бойнице, постучал ногой в кованую дверь, вделанную в полотно ворот. Где-то в отдалении раздался окрик караульного. Потом по камню простучали сапоги, и за дверью послышался недовольный голос: