Студент в СССР 3 - Ал Коруд

А вот и моя спасительница. Бежит, с легкостью перебирая ногами. Вся воздушная и бронзовая от загара. Мы идем по дорожке между высоких пальм и вскоре оказываемся на относительно пустом галечном пляже. Я бросаю полотенца на лежаки и снимаю рубашку. Как здорово окунуться в теплую воду, и вдоволь наплававшись, выйти на берег, ощущая на плечах лучи солнца. Оно уже не обжигает, как летом, так что можно спокойно гулять и днем.

Бархатный сезон на Черном море! Что может быть лучше для приятного отдыха? А какие названия окрест — Пицунда, Гагра, Гудаута! Для советского уха нет ничего слаще. Нет, мы не дикарями. Мне, как участнику опасной операции положено лечение в ведомственном санатории, принадлежащем ГРУ. Именно там я нынче числюсь в спецсписке старшим лейтенантом. Во как быстро расту! Об этой легенде знают немногие.

— Сереж, — на соседний лежак упало мокрое тело, — а что мы сегодня будем делать?

Я лениво перевернулся и приподнял солнцезащитные очки, чтобы лучше разглядеть такое хорошо изученное бронзовое тело девушки. Несмотря на свою рыжеватость, загар к ней лип неплохо. Иришка больше не смущалась подобных взглядов, лишь показала в ответ свои жемчужные зубки.

— Что делать? Лежать, загорать и купаться.

— Ну сколько можно! А выбраться куда-нибудь? Поесть мороженого. Наверняка на каком-нибудь курорте сегодня выступает столичная знаменитость.

— Ага, значит, у тебя уже есть план?

— Конечно.

Ну если уж смерть, которую я притащил с собой в здешний мир, уступила такому горячему напору, то я и подавно.

— Тогда рассказывай!

Наверное, первое яркое впечатление новой, уже третьей жизни — это горькие слезы, что пролились водопадом на мою лежащую тушку. Каким-то чудом Ирина добилась права находиться рядом со мной. И вот именно с этого момента я начал оживать. Видимо, глубокие чувства связывают людей не только эмоционально, а еще другим неизвестным науке образом. Иришка оказалась тем якорем, что потянула меня обратно в этот мир. Да и на самом деле я оказался готов, просто требовался увесистый пендель.

Так все и сложилось: моё неуёмное желание жить, творить и её слепая по-юношески любовь. Затем пришло понимание, что меня помнят и любят друзья и товарищи. Как новые, так и старые. Мне беспрестанно начали носить в палату письма и подарки. А затем прорываться сквозь медицинский персонал всякие тёмные личности вроде Евгена и Профа. Это Зайцев мог сюда ходить, как к себе домой. Он моим лечением и руководил. Ярослав и поведал последние, зачастую неожиданные новости.

Слухи расходятся быстро. В Архангельск дошли только те, что спецслужбы тщательно отобрали в качестве легенды. Моя группа в ходе розыскных мероприятий наткнулась на логово международных террористов. Это проклятое явление как раз входило в политическую моду. В результате боестолкновения я получил легкую контузию. Здоровью и жизни ничего не угрожает. Меня повысили в звании и даже наградили орденом. Вот так вот.

Ну и невольно я стал спасителем человечества. Хотя вообще не при делах.

Родители также рвались в госпиталь. Еле получилось убедить их дождаться меня дома. Я уже посещал зал ЛФК, гулял по парку, много времени проводил с Ириной. Иногда получалось делать это наедине. Ну тут я точно здоров! Понемногу хандра проходила, я становился более энергичным. Но девушка стала задавать слишком много вопросов.

— Сереж, я всегда знала, что ты не тот, за кого себя выдаешь. И у тебя есть некая страшная тайна.

Я в этот момент чуть не подавился морсом. Кормили в госпитале отменно. Но лечились с нем сплошь старшие офицеры и ветераны. Зачастую с сомнением и недовольством поглядывающие в нашу сторону. Хотя мне было пофиг. Я знал себе цену.

— Ириша, есть некоторые секреты, что нельзя доверять никому. Это часть взрослой жизни.

Девушка погрустнела.

— И часто тебя будут вызывать на такие опасные задания?

Я улыбнулся:

— Надеюсь, что нет. Тут, знаешь, тут случайно получилось. У нас просто был учебный выход и напоролось. Хорошо, инструкторы оказались людьми опытными.

Девушка бросила на меня многозначительный взгляд:

— Ты что-то все равно не договариваешь.

— Да не бойся! Моя основная деятельность в той организации лежит несколько в иной плоскости.

— Так я и знала, что ты к ним летаешь в Москву.

— Догадливая, — я осторожно взял Ирину за ладошку. — Но огромная просьба, держи свои наблюдения при себе. Это очень серьезные люди, и они здорово мне помогают.

Ирина некоторое время смотрела на меня, затем её глаза блеснули.

— Это те сумасшедшие дяденьки ученые? Ты все-таки занимаешься наукой? Это они помогли тебе с раскопками и выставкой?

— Какая догадливая!

Девушка понизила голос:

— Это нечто тайное? Вы ищете следы инопланетян?

— Угу. Но лучше об этом здесь помалкивать.

— Понимаю.

А я предполагаю, что это егоза не уймется. Но и правду ей рассказать нельзя. И как быть? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Придется посоветоваться со старшими товарищами.

Евген мне уже сообщил, благодаря чему он смог вытянуть меня назад, наплевав на все законы физики. Во время рассказа он носился по палате, как сумасшедший. Таким радостным я его никогда не видел. Еще бы — проверить подобную сложную теорию на практике и заодно утереть Профу нос! То-то Прохоров при Листьеве нынче не такой заносчивый.

Листьев же просто-напросто создал якорь. Обычный энергетический якорь. Пока Проф пытался ломать двери между темпоральными измерениями, Евген воспользовался одним-единственным шансом. Используя мою отлично изученную сигнатуру, нашел меня в «Пустоте» и зацепил меня так, что никакая иная сила не могла помешать. А дальше уже мое подсознание решило, что не фиг там прохлаждаться, и вернулось в тутошнее тело.

И оно оказалось право!

Дома меня встречали с цветами и слезами. Дядя Саша уважительно пожал руку и усадил нас с женщинами в машину. Батя успел уйти в последний рейс. Твердо решил завязать с морем. Но ему уже послали телеграмму, что со мной все в порядке, еду домой. Мама, успокоившись, завалила вопросами, дядя Саша многозначительно поглядывал, а Иришка просто положила голову мне на плечо и тихонько радовалась до самого дома. Я с волнением перешагивал порог старой квартиры. Как будто несколько лет не было дома.

Боженьки ж ты мой, как прекрасно снова вернуться сюда! Нет, больше никуда не хочу. Лежать на своем диване, перелистывать книги и смотреть в окно. Хватит с меня подвигов во имя человечества! Не пора ли пожить для себя немного? Вот такие эгоистичные мысли одолевали мою мятежную душу до того времени, пока не зазвонил телефон.

— Эй, герой недоделанный, совсем друзей забыл?