Ставка на мир - Дмитрий Черных

мира, – передразнил его полковник Захарчук, расследующий это скандальное убийство. – Я слышал это сотню раз. Вот только это не поможет. Ты себе смертный приговор подписал. Завтра мы выдадим тебя Объединенной Германии, где террористов расстреливают на главной площади. Но знаешь, мне начинает казаться, что ты действительно был прав. – Мужчина задумчиво почесал подбородок и окинул взглядом невзрачную обстановку. – Обе России и «союзники» все-таки заключают перемирие. Немцам сейчас трудно, по всей стране у них траур, а оппозиция начала прогрызаться к власти. Вроде даже успешно. Так глядишь когда-нибудь станешь героем, мучеником. Войдешь на страницы учебников истории, в тебе будут видеть спасителя мира. – Офицер усмехнулся, глядя на пятна крови, украшающие некогда белую рубашку парня. – Но сейчас, прости, ты международный террорист, приговоренный к смертной казни.

– Моя жизнь не имеет значения, – чуть слышно прохрипел Михаил.

– В этом ты, парень, не прав, – не согласился полковник, распрямляясь. – Сейчас твоя жизнь очень ценна. Мирный договор будет подписан именно на твоих костях. – Он замолчал, поднялся, и медленно подошел к двери. – Мухин, – не оборачиваясь, обратился он к снайперу. – Прощай… и спасибо.

Дверь вновь противно скрипнула, оставляя так и не пошевелившегося юношу в давящей тишине камеры…

Муха сам не понял, в какой именно момент сознание окончательно покинуло бренное тело. Словно сквозь плотный туман раздавались отголоски разговоров, проскальзывали образы людей в военной форме, но он активно сопротивлялся своему возвращению в реальный мир, старательно соскальзывая в темноту, где можно было обособиться от острой боли, пронзающей тело. Осознание всего происходящего снизошло неожиданно, заставляя резко открыть глаза и с ужасом осмотреться. Его депортировали. Выдали немцам на расправу, будто ненужную игрушку.

Парень застонал, разглядывая чистую камеру с довольно мягкой кроватью. От мысли, что даже к международным террористам в Германии относятся лучше, чем к обычным преступникам в его родной стране, начало мутить. Затворник уставился на потолок, не в силах отогнать от себя чувство разочарования. Каждый из посещающих его людей прекрасно понимал, что именно Мухин, вероятно, предотвратил войну и помог России на международной арене, но его продолжали избивать, требуя назвать сообщников и организаторов. А теперь Родина, взявшая на себя ответственность оберегать граждан, отдает его на расстрел, показательно демонстрируя свою чрезмерную справедливость. Миша с трудом провел рукой по зудящему лицу и приподнялся на локтях.

С трудом приняв сидячее положение, едва не завалившись набок от головокружения, вызванного то ли травмами, то ли голодом, Мухин откинулся на стену. Судя по розовым отблескам, пробивающимся через зарешеченное окно под потолком, солнце стремительно скрывалось за горизонтом, отдавая землю во власть ночи. Парень осторожно потер уставшие глаза и посмотрел на тяжелую металлическую дверь. Никто не спешил к нему на помощь, но и не рвался убить раньше времени. Снаружи, как и в камере, стояла абсолютная тишина.

– Так и будешь сидеть и пялиться в одну точку? – раздался звонкий голос со стороны окна. – Когда наступит рассвет, тебя расстреляют. Быть может, пора валить?

Мухин осторожно, словно отказываясь поверить своим ушам, повернул голову к говорящему и улыбнулся.

– Наконец-то, – выдохнул он, разглядывая донельзя веселую физиономию Васи по ту сторону решетки. – А я уж почти смирился со своей участью. Может, остаться?

– Это твое дело, – Мига не видел, но мог поклясться, что великан пожал плечами. Аккуратно просунув руку в щелку между приоткрытым окном и решеткой, Вася ловко бросил на кровать продолговатую коробочку. – Но мой тебе совет – не засиживайся.

С этими словами великан просто исчез, оставляя товарища наедине. Дважды повторять былобез надобности, и спустя несколько мгновений маленькая камера в одном из следственных изоляторов Мюнхена опустела, а о недавнем обитателе напоминала лишь смятая простыня на затертом матрасе узкой железной кровати.

* * *

Прошло уже несколько дней со времени появления Юли в поместье Артема, а девушка все продолжала удивляться роскошному убранству, величественному саду с фонтанами и сверхсовременной технике, заметно опережающей ее мир в развитии. Здесь активно использовали смартфоны, заряжающиеся за считаные минуты и оснащенные искусственным интеллектом, самонастраивающуюся и самоочищающуюся бытовую технику, а охрана была вооружена легкими автоматами «Синергия», о которых в своем мире Громова даже не слышала.

Несколько раз с разрешения Артема она выходила в город, но только в сопровождении телохранителя под прикрытием. На первый взгляд, Российская Империя ничем не отличалась от ее родной России, но различия, безусловно, были. Обстановка вокруг напоминала скорее фильм, чем суровую реальность. Красивые автомобили, беспилотный общественный транспорт, идеальная чистота на улицах и, что самое удивительное, никакой рекламы. Не было транспарантов, дорожных вывесок, листовок… Даже назойливых промоутеров! Все объявления размещались исключительно в средствах массовой информации: Интернете, телевидении, радио, газетах. Настоящая утопия. Совет Главенствующих Родов, управляющий Империей, твердой рукой наводил порядок в стране. Его членов уважали и страшно боялись все, включая высшие чины государственных служащих. За неисполнение указов Совета виновник, невзирая на былые заслуги, лишался всех наград, должностей и званий и ссылался в отдаленные уголки Сибири, где продолжал трудиться на благо Родины уже под пристальным вниманием надзирателей. Немалую роль в поддержании порядка играла смертная казнь, мораторий на которую в стране так и не был наложен.

Владея огромным запасом природных ресурсов, Российская Империя уже много лет входила в список самых богатых и успешных стран мира, создавая прекрасные условия для жизни населения и неохотно сотрудничая с остальными государствами.

Однако была и другая сторона медали. Тотальный контроль правителей, несмотря на все изобилие в государстве, вызывал периодические бунты народа, а страны, считающие Империю прямым врагом своей экономики, постоянно объединялись в союзы и старательно раскачивали ее влияние на международной политической и экономической арене. Все чувствовали приближение войны. Гражданской или мировой.

Михаил появился посреди кабинета Артема за несколько часов до рассвета. Рассудив, что незваных гостей, ранним утром праздно шатающихся по дому, никто не любит, боец с облегчением забрался в рабочее кресло друга и прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться от ноющей боли во всем теле. Дремота накатила незаметно, впервые