История великобритании - Кеннет Морган (ред.)

Из двух йоркистских самозванцев более экзотический Ламберт Симнел (граф Уорикский в 1487 г.) оказался и более опасным из-за ирландской поддержки; восстанию Перкина Уорбека (Ричарда Йоркского) в 90-х годах XV в. было легче противостоять, несмотря на помощь Шотландии. Симнела захватили при Стоуке (16 июня 1487 г.); его сторонников либо убили, либо даровали им прощение, а юного самозванца приняли в королевскую свиту в качестве слуги. Уорбек попал в руки Генриха VІІ в августе 1497 г.; вскоре он злоупотребил мягкостью короля и в 1499 г. был повешен. Его смерть стала предлогом для казни настоящего графа Уорикского. Но потребовалось еще семь лет, чтобы заключение в Тауэр Эдмунда де ла Пола, герцога Саффолкского, завершило защитные меры.

К тому времени стало очевидным, что, если Генриха VII и нельзя превозносить как изобретателя новых методов управления, он, тем не менее, весьма преуспел в исправлении старых. Пробным камнем его политики стало принуждение – принудительное выполнение политических и финансовых обязательств перед Короной, а также установление закона и порядка. Стремясь к восстановлению монархии, Тюдоры исходили из своей веры в то, что способности, верная служба и лояльность режиму должны быть основными причинами продвижения, назначений, королевских благодеяний и вознаграждения. Такие представления очевидно проявились в том, как Генрих VII использовал королевский патронат, и в его выборе министров и советников. Патронат был процессом, при помощи которого Корона вознаграждала своих чиновников и слуг, жалуя им посты, земли, пенсии, годовые ренты и другие доходы и являясь, таким образом, мощным средством политического управления. Все подданные, от знатных пэров до скромных рыцарей и джентри, соперничали друг с другом из-за своей доли в добыче: ни один дворянин не был слишком знатен, для того чтобы избежать участия в этой недостойной возне. Генрих VІІ постепенно видоизменил систему патроната, так чтобы она более реалистично отражала ограниченные ресурсы Короны, а затем принял меры относительно того, чтобы ценность пожалований, скрепленных большой печатью, полностью оправдывала себя с точки зрения окупаемости. Ресурсы монархии Тюдоров до роспуска монастырей и позднее, в последние годы царствования Елизаветы I, были относительно скромными. Генрих VII задал темп распределения королевских доходов для большей части XVI в.; и в самом деле, единственной опасностью, подстерегавшей тюдоровскую модель обращения с деньгами, была склонность к скаредности или излишней экономности. Уровень и количество пожалований могли настолько снизиться по отношению к ожиданиям подданных, что вызывали среди слуг и искателей раздражение, деморализацию и даже активное противодействие Короне.

Все министры Генриха VII были лично отобраны королем за их способности, усердие, проницательность и верность, – еще одна модель, которую почти всегда воспроизводили его потомки Тюдоры. Однако на первый взгляд кажется, что Рейнольд Брей, Ричард Эмпсон и Эдмунд Дадли занимали незначительные должности. Брей был канцлером герцогства Ланкастерского; вскоре после его смерти в 1503 г. его преемником стал Эмпсон. Дадли был «президентом Совета», что по сути подразумевало министра без портфеля. Но Брей и другие, подчиняясь королю, обладали авторитетом, намного превосходящим тот, что подобал им по статусу. Дело в том, что Генрих VІІ в течение удивительно короткого времени сумел создать сеть финансового и административного контроля, и соответствующие документы никогда не выходили из рук государя и немногих избранных, а методы работы были придуманы исключительно ими. Финансовая отчетность, эксплуатация недооцененных земельных ресурсов Короны наиболее современными способами, применявшимися землевладельцами-аристократами, сбор штрафов и повинностей и насильственные меры Генриха VІІ (сомнительная с моральной точки зрения, но, возможно, необходимая система принуждения политических оппонентов или даже явных сторонников к согласию дать финансовые гарантии хорошего поведения) – всеми этими важными делами занимался только король и его ближний круг. Такая система ничем не была обязана Парламенту; она зависела от Совета постольку, поскольку Брей и другие заседали в нем как наиболее доверенные советники монарха; но прежде всего она опиралась на самого короля, а его бдительность и внимание к деталям не знали себе равных. Ничто не ускользало от проницательного взгляда Генриха, а деньги не утекали из его хватких рук. Сохранившиеся книги Палаты, главные документы центра административной координации при Генрихе, подписаны, а значит, проверены (каждая страница и даже каждая запись) самим королем – лучшим предпринимателем из всех когда-либо сидевших на английском престоле.

Тем не менее тюдоровское управление было не только диктаторством, но и партнерством. В Англии не существовало полицейских сил и постоянной армии. Доходов постоянно не хватало для обеспечения растущих потребностей центральной бюрократии и покрытия военных расходов. Джеймс Харрингтон писал в своем трактате «Республика Океания», впервые опубликованном в 1656 г., что правительство может опираться либо на знать, либо на армию. Он был прав: за отсутствием постоянного ополчения Корона отчасти управляла при посредстве территориальных магнатов. Генриху VII и его преемникам удавалось в лучшем случае подчинить себе, в худшем – возглавить аристократические группировки, одновременно используя ресурсы пэров в соответствии с интересами Короны. Короче говоря, «слишком могущественные подданные», о существовании которых сожалел сэр Джин Фортескью в XV в. и Фрэнсис Бэкон в XVІІ в., были необходимы для управления страной. Ведь беспорядок вызывали не столько «слишком могущественные подданные», сколько «недостаточно могущественные короли». И Генрих VІІ, и Генрих VIII понимали это: оба укрощали знать, чтобы оседлать ее.

Здесь методы Генриха VІІ представляли собой оправданное сочетание кнута и пряника. В многочисленном и активном Королевском Совете первый из Тюдоров проводил совещания так, что они попеременно заставляли знать то скучать, то участвовать в его работе. До реформы Совета, осуществленной Генрихом VIII в 1536 г., все титулованные дворяне могли быть его членами, и их политическая идентичность зависела от периодического посещения его заседаний. В Вестминстере Совет собирался в Звездной палате (букв. camera stellata, потому что голубой потолок зала был украшен звездами из листового золота), которая стала местом заседаний как работающего Совета, так и суда. Вне парламентской сессии Звездная палата вплоть до падения Вулси в 1529 г. была главным местом встреч Короны, министров И знати, а при Генрихе VІІ здесь обсуждали вопросы внутренней безопасности, обороны и внешние дела, что по необходимости требовало поддержки магнатов, отвечавших также за сбор ополчений в графствах и являвшихся командирами армии. При Генрихе VІІ Совет никогда не обсуждал фискальные вопросы и принудительные меры, поскольку эти дела постоянно находились в руках министров и тех, кто принадлежал к двум судебным ведомствам, известным как Совет правоведов и Суд аудита при Королевском Совете. Однако, сделав участие в работе Совета частью статуса магната, Генрих VІІ приблизился к тому, чтобы устранить угрозу враждебности со стороны знати, вызывавшейся отсутствием коммуникации и изоляцией в политической пустыне.

Затем Генрих VІІ сделал решительную попытку передать командование замками и гарнизонами и, насколько возможно, надзор за военными делами членам королевской свиты и начинал прямую атаку на локальную власть магнатов на местах всякий раз, когда чувствовал, что этой властью пользуются вопреки королевским интересам, как он их понимал. Подобные атаки обычно принимали одну из двух форм: либо судебных преследований и штрафов за дурное управление, либо более суровых мер – объявления вне закона и конфискации имущества.

Например, Джорджа Невилла, лорда Бергенни, в 1507 г. судили в Суде королевской скамьи за то, что он содержал, по сути, незаконную армию. Он признал свою вину (так обычно поступали при Генрихе VII, потому что это обходилось дешевле) и был оштрафован на 70650 фунтов: цена (5 фунтов в месяц за человека), которую он должен был заплатить за то, что нанял на службу 471 человека сроком на 30 месяцев, с 10 июня 1504 г. по 10 декабря 1506 г. По всей видимости, «армия» Невилла состояла из 25 джентльменов, 4 клириков, 440 йоменов, одного сапожника и одного медника – Тюдоры все точно записывали. В данном случае Генрих VII отнюдь не был против наемных отрядов как таковых; он ценил отряд Бергенни, вплоть до последнего кентского медника, тем более что Бергенни оплачивал счет. Несмотря на мирную внешнюю политику Генриха VII, Англия была тесно связана с европейскими делами, не говоря уже о постоянно меняющихся отношениях с Шотландией. Краткий брак принца Артура с Екатериной Арагонской в 1501 г. значительно поднял престиж Генриха VII в Европе, тогда как договор с Анной Бретонской обязал его в 1492 г. предпринять краткое вторжение во Францию. Англия, или, точнее, король Англии, практически не имела никакой армии, за исключением тех отрядов, что по требованию набирались в королевских доменах или же предоставлялись знатью. Поэтому в деле Бергенни, служившем примером и предостережением, особенно важным было то, что по рождению он был из Йорков и был замешан в неудачном восстании корнуолльцев в 1497 г.