Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский

ноги. Ты только теперь начинаешь отрабатывать затраченные на тебя средства. А семью, Юри, нужно содержать. И я решил, что Нелли уедет в Штаты, к родителям, и там будет ждать тебя. Оставаться здесь ей будет не по силам – она слишком любит тебя. А ты ее любишь?

– Да, – еле слышно ответил я.

– Как я завидую вам обоим! – воскликнул мистер Глен и, наполнив рюмки, сказал: – Выпьем же за ваше счастье. Оно, Юри, не за горами.

– Я увижу ее? – спросил я.

– Не знаю, – сухо ответил мистер Глен. – Вы будете переписываться, и разлука поможет вам проверить свое чувство. И право же, тебе надо думать сейчас не об этом, а о деде. О деле, Юри!..

Чтобы покончить с этой темой, скажу – Нелли я больше не видел. Мы только переписывались. Я тогда, конечно, не знал, что Нелли – это не что иное, как изобретение мистера Глена, чтобы покрепче приковать меня к разведке.

6

После принятия присяги я стал получать довольно большое жалованье, переехал в хорошую гостиницу и вообще, как мне казалось, обрел самостоятельность. Во всяком случае, я мог как хотел распоряжаться своим свободным временем. Правда, времени было очень мало – кроме работы, четыре дня в неделю я проходил обязательную военную подготовку.

Владению огнестрельным оружием меня обучал лейтенант Ширер – немец по происхождению, злой, неразговорчивый парень. Я учился стрелять из винтовки, автомата и пистолета. Очень трудной оказалась стрельба из неудобного положения, или, как называл ее Ширер, «стрельба не думая». Я долго не мог освоить упражнение: стать спиной к мишени, пистолет положить в карман, руки скрестить на груди и, когда Ширер хлопнет в ладоши, в две секунды выхватить из кармана пистолет, повернуться к мишени, выстрелить в нее и попасть в кружок-сердце. Или он становился за моей спиной и в самый неожиданный момент ударял по ногам или по руке, в которой я держал пистолет, или сталкивал меня с места. Долго не получалась у меня и стрельба из бесшумного пистолета – сбивало с толку отсутствие привычного звука выстрела.

Одна мишень была в виде человека, изображенного в натуральную величину. На мишени очерчены места смертельного поражения: сердце, голова, сонная артерия на шее. Мишень поворачивалась. После сигнала Ширера нужно в течение трех секунд выхватить из кармана пистолет и выстрелить в одно из отмеченных на мишени мест.

– Это упражнение для вас самое важное, – сказал Ширер.

– Неужели на войне вот так выбирают место поражения противника? – спросил я.

Ширер посмотрел на меня удивленно.

– При чем тут война?… – пробормотал он.

Занятия по радиосвязи мне нравились, и я довольно быстро научился работать на ключе и на приеме, а затем только развивал скорость. Довольно легко справился с шифровальным делом и тайнописью.

Труднее всего мне далось подрывное дело – у меня не хватило чисто технических познаний.

Последней учебной дисциплиной было спецвооружение. Первый ее раздел – яды. Когда инструктор объяснял, как следует применять яды для отравления колодцев и водоемов, я сказал, что отравленной водой могут воспользоваться дети.

– Ну и что из этого? – спокойно возразил инструктор.

– Как это что? – возмутился я. – Детей убивали гитлеровцы, и их за это вешали!

– Из вас делают не медицинскую сестру, а разведчика, – сказал инструктор.

– Убийцу детей?

– Идите вы к черту! – разозлился инструктор. – Пусть вам объясняют это начальники.

Занятие кончилось. Но, когда я пошел домой, часовой, посмотрев мой пропуск, сказал, что меня вызывают к мистеру Глену.

Мистер Глен ходил по кабинету из угла в угол.

– Входи. Садись, – отрывисто бросил он и продолжал маячить по кабинету. Потом сел в кресло напротив меня. – Ты что же хочешь? – спросил он тихим, дрожащим от напряжения голосом. – Чтобы тебя и меня вышвырнули на помойку? Ты что – дурак? Не понимаешь, что я создал тебя из дерьма и в одну минуту могу превратить снова в дерьмо? И следа твоего не останется! И он еще собирается создавать семью!

Он сказал это мне прямо в лицо, и, оттого что это говорил именно он, мне стало очень страшно.

– Иди домой. Завтра твоя судьба будет решена…

Я пришел к себе в гостиницу. Страх не покидал меня. Я, что называется, кожей чувствовал, что меня действительно могут уничтожить, стереть с лица земли. Я не мог один оставаться в номере и спустился на первый этаж, в вестибюль. В это время в ресторане заиграл джаз, и я повернул туда.

Первая рюмка виски облегчения не принесла. А вторую я не успел выпить – в дверях ресторана появился мистер Глен. Увидев меня, он помахал рукой и стал проталкиваться к моему столику через толпу танцующих.

– Виски? Прекрасно! – сказал он, садясь, подозвал официанта и распорядился принести вторую рюмку. – Напиться в одиночку от страха – вполне логическое завершение твоего портрета. Поставь рюмку, больше ты пить не будешь.

Он выпил свое виски, заплатил по счету и встал:

– Идем к тебе…

Я пел за ним, и у меня от страха немели ноги.

Копи мы вошли в номер, мистер Глен запер дверь и ключ положил себе в карман. Он сел в кресло, я – на постель. Долго молчали.

– Это, Юрий, последний, самый последний разговор, – начал он наконец усталым голосом. – Последний, и ты, пожалуйста, помни это каждую минуту, чтобы потом не раскаиваться. А теперь слушай меня внимательно.

Он встал, прошелся по комнате и остановился против меня.

– Итак, тебя смутили отравленные колодцы… дети, – сказал он. – Но вспомни