все равно, какой будет статус у моего любимого и сколько он будет зарабатывать. Естественно, я не рассматривала вариант какого-то альфонса, которого придется содержать, но и сама содержанкой быть я уже не намеревалась. Я и сейчас прекрасно знаю, что как бы ни сложилась наша с Костей жизнь, моих денег мне до конца дней хватит. Те деньги, что я забрала у Жоры, я вообще не трачу практически. Только проценты перевожу в благотворительный фонд борьбы с детской онкологией. Видимо, на подкорке где-то сидит мысль, что поступила-то я не очень-то честно, поэтому и пытаюсь хоть как-то выровнять баланс добрыми делами. Кстати, не так давно узнала, что Сиваев умер в тюрьме пару месяцев назад. Пять лет отсидел и умер. Зато теперь я уверена, что он не выйдет и никогда мне не отомстит. А с Костей мы познакомились накануне нового две тысячи шестнадцатого года. Я вела новогодний корпоратив у нефтяной компании, управляющим которой, на тот момент, еще был его отец. Костя же трудился там финансистом. Я и не знала, что он сын «того самого» Хвальковского. Мне он просто понравился. Высокий, спортивный, красивый, умный, эрудированный. Он так искренне и непосредственно за мной ухаживал…, я не могла не влюбится. На сей раз мне были дороги не сами подарки, а то, как он их дарил. Тупо сходить в ювелирный и купить очередное колечко с огромным бриллиантом, а потом вечерком преподнести мне коробочку, это не его репертуар. То он возил меня на парад яхт, и там преподносил какой-нибудь сюрприз, то мы ездили в Германию на фестиваль фейерверков, где он подарил мне сертификат на звезду с моим именем. Да всего и не упомнишь. Помню, после того, как я вернулась после нового года с Мальдив, он встречал меня в аэропорту и говорил, что жить без меня не может. Я думала, это глупости. Ну, как можно так влюбиться за пару дней? А оказывается можно. Летом он сделал мне предложение. Мы отдыхали на Канарских островах и Костя предложил погрузиться под воду, в океан. Я согласилась. Там на дне, в раковине из-под жемчужины меня ждало помолвочное кольцо. Он сделал мне предложение прямо под водой! Все это казалось какой-то сказкой. Потом фееричная свадьба. И вот уже три года мы живем в законном браке. А он смотрит на меня теми же влюбленными глазами, как в самом начале нашего романа. И я его люблю, безумно люблю. Мне скоро двадцать семь, и мы подумываем о ребенке. И мне сейчас все равно, вернусь я после декрета на телевидение, или нет. Я знаю, что уже удовлетворила свои потребности и в славе, и в деньгах, теперь у меня только одна потребность: стать матерью. Сейчас я счастлива. И я не боюсь об этом говорить, поскольку, я считаю, что я заслужила быть счастливой. Грубо говоря, на пути к своему счастью я шла по головам. Но ведь дошла же. Сумела. А ведь не всем так везет, как нам с тобой. Кто-то так и остается никчемной содержанкой. У тебя есть свой бизнес и, как я понимаю, неплохой счет в банке, и вся жизнь впереди. Некоторые замуж за олигархов выходят, некоторые даже по любви, но практически все остаются ни с чем. А у вас все заранее оговорено, и это не плохо. И вообще, я считаю, нам с мужчинами, которые помогли нам на старте, в принципе, повезло. Согласись, как Сиваев, так и Молотов, далеко не худшие варианты. Да, мы их не любили. Но они никогда не унижали нас.
– Ну…, может быть он ничего и не говорил, но чувствовала я себя…
– А кто об этом знал? Вот когда это видят все, вот это и есть унижение, а когда это твое внутреннее ощущение, это скорее всего совесть. Они не били нас, не издевались над нами. Так ведь? Жора вообще меня боготворил. Бывали конечно разборки, в основном в последнее время, но он ни разу не оскорбил меня.
– Ну, Молот, ни Сиваев, – протянула в ответ Рита.
– Он бьет тебя? Оскорбляет? – обеспокоено, поинтересовалась Алла.
– Оскорблять, кажется, не оскорбляет, по крайней мере, в последнее время. Бывали стычки, хотя я сама доводила его до белого каления. Бить… Ударил один раз. Разбил мне губу и я упала на каминную решетку. Хотя…, я и тогда заслужила. Я задела его за больное, приплела его отца, а тому как раз в этот день были поминки – десять лет, как его убили. Вот и получила. Правда потом Молотов извинялся. Больше не бил. Хотя я потом бывало вела себя неадекватно.
– Ну, все же не так и плохо. Другие и на людях своих приживалок в грош не ставят, а Молотов просто готов упасть к твоим ногам, поэтому никто и никогда не скажет тебе, что ты содержанка или что-то в этом роде. Он преподнес тебя так, словно ты равная ему. Все считают, что вы достойная друг друга пара, а это немаловажно, – справедливости ради, подметила Алла.
– Согласна. Но я все равно чувствовала себя рабой.
– А сейчас?
– А что сейчас? Сейчас я живу в предвкушении свободы. Еще чуть-чуть, и мы расстанемся раз и навсегда, и я возможно, наконец-то смогу построить нормальные отношения. Я так хочу, чтобы меня любили. Преданно и нежно. Хочу ощущать заботу и внимание, хочу знать, что, если понадобится, мой мужчина отдаст за меня жизнь…
– Как я тебя понимаю. Я мечтала о том же. Но поскольку я это сейчас имею, могу заверить, что тоже счастье впереди ждет и тебя, – подбодрила подругу Алла.
– Хотелось бы верить…
Спустя час Рита уже ждала с работы Молотова в его квартире. Он пришел около десяти часов вечера и явно не в духе. Рита поспешила поинтересоваться, что случилось, но Роман, словно, не слышал ее вопроса.
– Ром, я, кажется, с тобой разговариваю, – несколько взъелась Рита.
– Ну, что тебе от меня надо? Что ж вы бабы за народ-то такой упертый, а? Вам одно говоришь, а вы все по-своему делаете! – закричал Роман.
– Тебя куда понесло-то? Ты мне еще ничего не говорил, чтобы я по-своему сделала, ты просто молчал, – отстаивала свою точку зрения Рита.
– А то ты не знаешь, что тебе делать надо?! Что ты вообще тут стоишь? Ты уже должна ждать меня в постели! Иди в спальню! – крикнул Роман и толкнул девушку на лестницу.
От неожиданного толчка, Рита не удержала равновесия и не сильно, но упала на ступени. Однако, Роман, казалось, вообще этого не заметил.
– Чтобы когда я пришел из душа, ты уже в койке лежала! Поняла? – продолжал вопить он.
– Поняла, –
