Лучший мир. Пробуждение - Дмитрий Анатольевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо, дай мне на раздумья один час.
— Договорились. Если что, я ближайшее время здесь!
* * *
— Ваше сиятельство, как хорошо, что вы вернулись, — радостно и с каким-то облегчением, воскликнул Платон, увидев на лестнице Олега. — К вам срочно прибыл почтальон.
— Ко мне фея-почтальон?
— Нет, ко мне или к Его Величеству, но послание для вас! И это не фея.
— А кто?
— Вы сейчас сами всё увидите, это просто ужас какой-то…
Глава 14
— Ты чего, заяц, мне не веришь? Да я клянусь твоей жизнью, так оно и было! — на столе, заставленном разнообразными яствами, пошатываясь, стоял… фей-почтальон. По разбросанным объедкам и опустошенной на четверть бутылке с вином, было несложно предположить, что почтальон был не трезв.
— Сам ты заяц, — флегматично ответил Яни, занявший два стула и посматривающий на почтальона из-под полуприкрытых век.
— Я тебе, слышь, ушастый?! Я тебе отвечаю! Жаба была размером с тебя, только голов у неё было несколько… Схарчить меня хотела, понимаешь?! За мотылька меня приняла, вонючка болотная! И знаешь, что я ей сделал?
— Что? — лениво ответил кролик, окончательно смежив веки и зевнув во весь рот.
— Закидываю я значит, ой, — почтальон споткнулся о краюху ржаного хлеба и упал, больно ударившись локтем. — Это всё этот енот виноват, раскидал тут всё! Так вот, закидываю я её ноги себе на плечи! Чего ты так вылупился? Чего, говорю, буркалы выкатил?
— Очень интересное развитие событий, вот и открыл глаза.
— То-то же, а то не слушаешь меня совсем, — почтальон пьяно улыбнулся и продолжил. — Схватил я её за лапу, раскрутил и бросил через себя в болото. Я, так то, в прошлом чемпион фиалковой клумбы по борьбе. Мне пророчили большое будущее, но обидная травма… Я вообще-то инструктор по рукопашному бою, у меня своя школа… а почтальоном я так, для души подрабатываю… Ки-я, — фей-почтальон с криком задрал ногу демонстрируя замысловатый удар и не удержавшись, рухнул на спину. — Вот же енот проклятущий, всё из-за него!
— Погоди, ты же говорил, что закинул её ноги себе на плечи, — изумленно глядя на почтальона, произнес Яни. — А тут раз, школа рукопашного боя.
— Кого ноги на плечи? — сузив глаза, задал вопрос почтальон.
— Жабы.
— Ты это, давай не преувеличивай. Она, конечно, не самая красивая фея в мире, но не жаба — это точно!
— Всё с тобой понятно, пустобрех.
— Сам ты такой, зубы у тебя противные, как у бобра! О, хочешь расскажу историю, как я однажды попал под бобровую струю?
— Нет!
— Не замок, а притон алкоголиков, — бурча себе под нос, Олег вошел в комнату с интересом наблюдая за выходками маленького человечка с прозрачными, как у стрекозы, крылышками. — Ты почтальон.
— Ну, я фен-почтальон, — выпятив грудь и уперев кулачки в бока, пропищал человечек. — Тьфу ты, фен говорю, фей! Я фей-почтальон.
— Ну, давай свое послание, Печкин.
— Я не Печкин, ты чего, совсем тю-тю что ли? Я Аихризон!
— Какой зонт, — уточнил Яни и захихикал.
— Сам ты, зонт, шапка блохастая! А я Аихризон!
— Аихризон, где сообщение, которое ты должен мне передать.
— Ты чего, совсем края попутал, — почтальон нахохлился и с силой сжал кулаки. — Ничего я тебе не должен, дылда! Сообщение для Хельга, но письма бессмертным мы не доставляем. Ты Хельг?!
— Хельг.
— Сам вижу, что Хельг. У меня к тебе два письма. Гони восемьдесят золотых.
— Ты же их не утащишь!
— Не твое дело. Я Аихризон! Единственный в своем роде.
— Ладно, держи, — Олег отсчитал восемьдесят империалов и положил их стопкой перед почтальоном. Стопка монет была значительно выше почтальона.
— Ничего себе. Вот это да, — Аихризон окинул монеты задумчивым взглядом снизу-вверх и почесав в затылке, накинулся с обвинениями на Олега: — Ты издеваешься надо мной? Куда я их спрячу, у меня что, по-твоему, бездонные карманы?!
— Ты же сам просил…
— Не надо всё на меня валить, — возмущенно запищал почтальон. — У тебя что, своей головы на плечах нет. Ты думать вообще умеешь? Или ты в голову только ешь и капюшон на ней носишь?
— Началось, — Олег тяжело вздохнул, сгреб монеты со стола в сумку и тут же вновь стал объектом атаки Аихризона.
— Ты украл мои деньги! Ты что себе позволяешь? Да я на тебя жалобу напишу, и ты больше никогда не получишь ни одного письма…
— Вот! — Олег протянул фею золотое колечко с драгоценным камешком фиолетового цвета, обычная ювелирка стоимостью сто империалов. — Держи.
— Дай сюда, — Аихризон вырвал кольцо и спрятал его в свою сумку. — Прощаю, но деньги всё равно надо вернуть.
— Я сейчас тебе голову откручу, мелкий пакостник! — выскочивший из-за спины Олега Платон ухватил почтальона за шиворот и хорошенько встряхнул. — Мало того, что беспорядок устроил и вино Его императорского величества без спроса взял, так еще и хамит его сиятельству. Я тебе сейчас покажу, где раки зимуют.
— Отпусти меня, крыса полосатая, — заверещал Аихризон. — В водоеме они зимуют, без тебя знаю!
— Быстро отдавай письма, пьянь такая.
— А ты фортепьянь…клавиша черная, клавиша белая, черная, белая… ой, не тряси меня.
— Письма где?
— Да вот они, в сумке, держи и поставь меня уже на место.
Олег принял из лапы Платона свиток и погрузился в чтение письма, не обращая внимания на дальнейшую перепалку енота с почтальоном, под хихиканье кролика.
«Уважаемый граф. Я вынужден Вам напомнить о нашем с Вами уговоре, относительно одного очень дорого мне предмета, который Вы обещали для меня раздобыть. События складываются таким образом, что интересующий меня предмет в ближайшем будущем может бесследно исчезнуть, по независящим от меня обстоятельствам. В связи с этим, я прошу Вас, не более чем через два дня, приступить к Вашей миссии. В противном случае, я буду вынужден воспользоваться услугами других специалистов. С уважением, Б.Г.».
— Б.Г., — вслух произнес Олег. — Маркиз Бальтазар де Гижар. Что же там такое намечается, что ты так сильно засуетился?
— А знаешь, чем фортепьяно лучше слона? — глядя в лицо Аихризону, задал вопрос Платон.
— Ничем, слон он большой и с ушами, а фортепьянь, она играет!
— Железная логика! — вновь захихикал Яни. — Платон, оставь его в покое, он столько вина выхлебал, я вообще удивляюсь, куда в него столько влезло.
— В животик, — моментально ответил почтальон и погладил себя по животу, а затем он задал вопрос Платону: — Так и чем же фортепьянь лучше слона?
— К фортепьяно можно прислониться, а вот к слону нельзя прифортепьяниться!
— Чего? — Аихризон
