Грехи ангелов - Луиза Пеннингтон

— Перестань!..

Она оттолкнула его и стала застегивать пуговицы непослушными пальцами.

— Слишком поздно, дорогая Люси, — жестко сказал он. — К тому же тебе не кажется, что ты мне кое-чем обязана?

Она отрицательно покачала головой.

— Я пришла сюда, потому что ты просил меня взглянуть на это чертово помещение.

— А вот и нет, Люси, — холодно возразил Роджер. — Не будем обманывать друг друга. Ты пришла сюда ради старины Дика. — Он презрительно усмехнулся. — Ради бедного доброго Дика. Неудачник — вот более подходящее для него прозвище. Скажи, Люси, что ты, черт возьми, в нем нашла?

— Ты все равно не поймешь.

— Может, он хорош в постели? — На его губах продолжала играть презрительная улыбка. — Неужели он ласкает тебя там, где ты так любишь? Я ведь ласкал когда-то это местечко, и тебе очень даже нравилось!..

— Ничего мне не нравилось, — спокойно сказала она. — Ты был слишком занят собой.

— Ты хочешь сказать, что за все то время, пока мы были близки, ты ни разу не кончала? Ни одного-единственного оргазма, а? — Роджер наступал на нее, и в его тоне Люси почувствовала угрозу.

Он коснулся пальцами ее подбородка, и она отпрянула, вздрогнув, словно от отвращения.

— Ты не ответила, Люси!

— Пошел к черту!

— Не очень-то убедительно ты это произносишь! — заметил Роджер.

Он потянулся к ней и, схватив за волосы, намотал их на руку и притянул к себе ее лицо.

— Я немало сделал для старины Дика, и тебе это известно, — продолжал он, приблизив свои губы к самому ее уху. — И ты знаешь, почему я это сделал. Поэтому не надо валять дурака…

Люси хотела закричать, но крик застрял у нее в горле. Ведь она сама виновата. Сама пришла сюда. Разве она ждала чего-нибудь другого?

Приняв ее молчание за согласие, Роджер протянул руку к «молнии» на ее джинсах и, легко справившись с ней, засопел от удовольствия, когда его пальцы проникли в ее трусики.

Ее крик, все-таки вырвавшийся наружу, совершенно ошеломил его. Он отшатнулся назад, словно от удара.

А Люси побежала прочь. Блузка нараспашку, джинсы расстегнуты… С силой хлопнула зеленая дверь, и с притолоки посыпались новые куски штукатурки. Грохот гулко пронесся по всем закоулкам, так что попрятались в щели все пауки, которые плели паутину среди пыльных стропил…

Роуз Лил лежала в ванной и разглядывала свою ногу, которую приподняла над темно-зеленой водой. Она немного переусердствовала, когда сыпала в воду ароматическую соль. Крупинки нерастворившегося зеленого порошка на фоне белой пены напоминали огородных вредителей, и теперь ванна не доставляла Роуз никакого удовольствия, как, впрочем, и все остальное.

Она откинула голову назад и глубоко вздохнула. Глаза начало щипать от слез, лишь только в ее памяти возникло лицо Дрю. Она дошла до того, что из-за Дрю ее карьера рухнет, даже не начавшись. О том же ей говорила и Барби. Роуз понимала, что Барби совершенно права, но почему-то ничего не могла с собой поделать. Ее собственное тело словно восстало против нее самой. Ничего подобного с ней никогда не было.

Когда где-то в глубине квартиры раздался телефонный звонок, Роуз рывком села в ванной и замерла: одинокий звонок отзвучал, и опять наступила тишина. Роуз в тоске уставилась на ядовито-зеленую воду.

Около двери раздались шаги.

— Роуз!

Барби несколько раз постучала в дверь, но Роуз не отвечала.

— Ты ведь возьмешь трубку? Это он!

Но Роуз все так же неподвижно сидела в ванной и, нахмурившись, смотрела на выкрашенную белой краской дверь.

— Ну ладно, — терпеливо продолжала Барби, — тогда я скажу ему, что ты не хочешь с ним разговаривать. Он этого заслуживает… С тобой все в порядке? Ты там не утонула? А?.. Между нами, лучше сделать это, чем разговаривать с этой бесчувственной скотиной!

— Что?!.

— Зачем так кричать, Роуз? Ведь это звонок, которого ты так долго ждала. Звонит твой замечательный Дрю, понимаешь? Милый молодой человек, такой любящий и внимательный.

Барби замолкла на полуслове, потому что полуголая Роуз резко распахнула дверь ванной и, оставляя на линолеуме мокрые следы, стремглав пробежала мимо.

Когда она взяла трубку, ее начала бить дрожь.

— Алло? — недоверчиво пробормотала она в трубку.

— Привет! — усмехнулся он. — Как поживаешь?

— Ох, Дрю… — выдохнула Роуз. Звук его голоса вернул ее к жизни, заставил ее сердце бешено колотиться. — Все нормально, нормально…

Все это время она знала, в глубине души она была абсолютно уверена, что он обязательно позвонит. Ни на мгновение не сомневалась в этом, и теперь все будет хорошо… Теперь нет нужды даже спрашивать, почему он не звонил. Главное — он любит ее. Он позвонил, и она почувствовала, что ее переполняют благодарность и радость.

Дрю прекрасно знал, что у нее отнюдь не «все нормально». Cевший голос, срывы на репетициях, темные круги под глазами от бессонных ночей — вот результат его пренебрежения к ней. Все это он уже знал от Альдо. Дрю звонил, чтобы поговорить с Джеки, и музыкальный режиссер признался ему, что у них возникли кое-какие проблемы с Роуз. А во время своего отсутствия Дрю просто-напросто забыл о ней. Разве его вина, что в Роуз не было ничего такого, о чем стоило бы вспоминать?

— Ну как постановка?

— Превосходно! — поспешно сказала Роуз и умолкла, подбирая слова, чтобы не слишком покривить душой. — Хотя я немного простыла… Но теперь мне гораздо лучше.

Этого она могла бы и не говорить.

— Я был занят, — снизошел до объяснений Дрю.

— Я так и подумала… — В ее представлении он был кем-то наподобие влиятельного исполнительного продюсера, который проворачивает большие дела в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Словом, босс. От одной этой мысли у нее кружилась голова. — А откуда ты звонишь, Дрю?

Зевнув и потянувшись, Дрю окинул взглядом апартаменты Анжелы.

— Из Штатов, — неопределенно молвил он.

— Ох!.. — вырвалось у нее. Роуз била дрожь, и она крепко стискивала в кулаке края полотенца, которым были обернуты ее бедра. — Мне так тебя не хватает!

— Ага… Я знаю, радость моя.

Дрю взглянул на часы. Было четыре часа дня. Анжела появится не раньше чем через час.

— Ты вернешься к Рождеству?

— Может быть. Если закончу свои дела.

Он не мог уехать из Нью-Йорка, не заключив прежде с Анжелой своего рода соглашения, а Анжела упорствовала, однако Дрю предвидел, что в конце концов добьется своего. Нужно было видеть ее лицо, когда он продемонстрировал ей фотографии, добытые у Бергмана! Ни один цент из той тысячи долларов, которые он заплатил за них, не пропал зря.