Мистерии доктора Гора и другое… - Александр Половец

АКТ 3-й

Сцена 1-я (календарь — ноябрь, 1968 г.)

(Примерно 10 мин.)

Кабинет чиновника в Комитете по науке. За большим письменным столом — Серый. Приоткрывается дверь, в ней показывается Секретарь Серого, посторонившись, она пропускает Владимира. Серый встает из-за стола, делает шаг навстречу Владимиру, пожимает ему руку, подталкивая в спину, усаживает его в одно из стоящих в стороне кресел перед журнальным столиком, сам садится рядом. Сменившийся листок календаря, в противоположном углу на стуле — Рассказчик.

СЕРЫЙ:

— Володя, мы тебя знаем не первый год, да и ты — нас, верно? Хватит подрабатывать — физкультурничать. Физорга мы себе подберем и без тебя: желающих к нам, знаешь, сколько? Пруд-пруди. Выбираем из заслуженных мастеров. Ну, а ты, с дипломом, будешь работать теперь у нас — не в самом Комитете, это успеется, пока — в системе, работать по-настоящему, всерьез. Вот, слушай: для начала присмотрели тебе место в группе Глушкова — тема у академика твоя: «экономика США». А там — поглядим… За границу будешь ездить.

В кабинет входит Секретарь Серого — это пожилая грузная женщина, волосы «калачом» на голове, ставит на стол поднос с чаем, бутербродами.

СЕКРЕТАРЬ (Серому, мельком взглянув на Владимира):

— Вам опять из дома звонили. Спрашивают, не задерживаетесь ли? И в Управлении ждут, они тоже звонили (выходит, оглядываясь на Владимира).

СЕРЫЙ: (отпуская ее жестом, громким шепотом Владимиру):

— Видал, мымра! Да, не все в наших руках, не все, брат… Но кое-что все же можем… Ладно, давай подкрепимся (придвигает стакан Владимиру).

ВЛАДИМИР (пытаясь вернуться к теме):

— И в Штаты?

СЕРЫЙ:

— Во, даешь! Да, быстрый… Ну, и в Штаты. Не сразу, конечно… А что тебе — Штаты? Мало ли стран не хуже!

ВЛАДИМИР:

— Верите, я с детства мечтал побывать в Сан-Франциско, книг начитался, кино их — море, пальмы…

СЕРЫЙ:

— Ну, конечно, так тебе сразу — море, пальмы… Знаешь, пока, на лето, езжай, брат, в «Спутник» — там и привыкай к морю, к пальмам… И помни — обстановка в лагере, знаешь ли, не простая — это не «Артек» с детками: ребята, хоть и из наших демократий, разные приезжают. Это ты учти. И девчонки, конечно… Ты в «Артеке», говорили мне, отличался. С этим — смотри, Раечку обидишь — в два счета вылетишь! И оттуда, и вообще. Вот так, Владимир Венедиктович… Понял?

После кадровиков, загляни ко мне. Обсудим подробности. И перспективы. Не сегодня — буду занят: зовут «на ковер» (показывает пальцем на потолок), будут слегка «чистить». Один ханурик, из кинохроники запросил политического убежища и где, думаешь? В ГДР! Ну, дуб! Где он рос-то! И где он теперь, соображаешь? Да, дела… Все, лады, папаше скажи — жду звонка. Ну, пока, физкультпривет, ступай!

В кабинет снова заглядывает Секретарь Серого, остается в дверях, переводит взгляд с одного на другого, показывает пальцем на висящие на стене часы.

ЗАНАВЕС Сцена 2-я (календарь — июнь, 1975 г.)

(Примерно 10 мин.)

Квартира Рачихина, его любовница Жанна и он стоят облокотившись на подоконник. Владимир смотрит в окно, там видны кроны деревьев. Жанна тянет его за рукав.

ЖАННА:

— Да ты на меня смотри! Что — деревьев этих не видел? Приезжаю, помиловались — и привет? Каждый раз, каждый раз… Володечка, не хочу я так! Переезжай ко мне. А надоела — так и катись, оставайся с Раисой.

ВЛАДИМИР:

— Дурочка, ну что ты говоришь! Ершик, ершик ты мой хороший… Знаешь ведь, люблю я — тебя. Просто взять, уйти из дома… А дочка? Аринушку я по-любому не оставлю. И еще, ты же знаешь: я работой повязан, во как! (Проводит пальцем по шее.) Враз потеряю все наработанное. Нет теперь отца Раи — так везде друзья его… Дай им бог здоровья, перекроют кислород по всем направлениям.

ЖАННА:

— Да что тебе их кислород-то! Ну, и дыши им. У меня тебе мало воздуха? Дача — лучшая в поселке! А то, может, заработки твои тебя держат? Так я из парикмахерской втрое приношу каждый месяц. И клиентки мои тоже не хухры-мухры: смотри, чьи жены — замминистра, начальника горторга… А районная прокурорша — тебе мало?

ВЛАДИМИР:

— Лапонька, ну, как ты не понимаешь?! Думаешь, в Мосфильм просто перескочить? Проректор-зампохоз, и вдруг — директор картины? Это только у Райкина легко: «Там вода и мыло, здесь мыло и вода!» — из директора прачечной — директором парикмахерской.

ЖАННА:

— И что тебе далась парикмахерская! Да, я парикмахер, да, делаю маникюры, укладываю и крашу волосы профурсеткам! А заработал ты за столько времени себе пусть не такую дачу, как моя, хоть бы на приличный кооператив в центре? А сейчас, вообще — хана! Не стало тестя — ничего нет!

ВЛАДИМИР:

— Все будет, все! Да и дача-то, если уж на то пошло, не тобой заработана… Ладно, ну, рассуди сама: полгода на «Сибириаде» — интересно же! Да и не пустой вернулся из Башкирии: таких шкурок на воротник ты в Москве фиг достанешь, со всеми своими блатами! С Гайдаем — работал? Работал. А с Бондарчуком на «Молодости с нами»? Так он мне сказал на банкете, после приемки картины госкомиссией: «Будем еще работать вместе». Да пойми же, — уйти сейчас из семьи, от Раечки — все!

Слышен шум подъехавшего автомобиля. Голоса. Вваливаются друзья, это сотрудники Госкино, их трое — ставят на пол сумки, коробки с бутылками. Обнимаются с Владимиром, целуют по очереди Жанну. Смеются.

ГОСТИ:

— Что, не ждали? (Переговариваются друг с другом.) Из машины все взяли? Ну что, скажем сейчас? Ладно, передай мне портфель.(Один из гостей читает бумагу, раскрыв папку.) «Утвердить состав съемочной группы „Прощание с Матерой“: директор картины Владимир Киршон… режиссер-постановщик — Лариса Шепитько… ассистент режиссера… (Делает паузу, произносит торжественно, голосом Левитана.) Владимир Рачихин!» Ну, и так далее. А ты смотри какой состав, какие актеры — не возгордись, Вовка! И, между прочим, не забывай друзей, кому обязан — помни. А то ведь узнавать перестанешь. (Все весело переговариваются, выдвигают в центр комнаты стол, устанавливают на него бутылки, снедь из сумок.)

ВЛАДИМИР (отводит Жанну в сторону.):

— Вот, видишь! Это они так, пока служат под началом друзей Раиногопапы, и для тех я остаюсь своим, пока я в семье. К тебе они относятся хорошо, сама видишь. Ну, а так, у кого из них нет подруги на стороне — у всех есть. Кто об этом говорит?..

ЖАННА:

— «На стороне!» А я не хочу на стороне! Знаешь, дружок, вот что — это ты у меня теперь будешь на стороне! Хочешь так? Все. (Поворачивается к Владимиру спиной, отходит, он ее догоняет, обняв, прижимает к себе, в этой позе они остаются, пока гости хлопочут вокруг стола.)

ВЛАДИМИР:

— Ну, погоди, ну, чуток еще — дай закрепиться в студии… Отснимем эту «Матеру» — будем думать, как дальше жить. Рая будет в отпуске еще полный месяц, в Судак зовет приехать к ней, Аринушка — у бабки. Куда теперь поедешь — картина. Да, так и так — я бы не поехал, видишь, сколько у нас будет времени. А завтра — суббота, заночуем в городе у меня, поговорим спокойно, без помех, в воскресенье электричкой вернешься на дачу.

Сцена 3-я (календарь — июль, 1978 г.)

(Примерно — 2 минуты)

Та же квартира Владимира месяц спустя. Он провожает к двери Жанну.

ВЛАДИМИР:

— Ты пока лови такси, я позвоню Климову, теперь мне с ним работать — его поставили вместо Шепитько. Надо же — одну сцену только и успели с ней снять. Такая нелепость… Все, кто был в машине, — она, Чухнов, Фоменко, еще кто-то. Ведь и я мог быть там. Кузов автогеном резали, вынимали их. Да… Сейчас будем доснимать, сценарий переписан — все наспех.

ЖАННА (быстро крестит Владимира):

— Господь с тобой, Володечка. Ты сам-то не очень высовывайся, без риска, а?.. Мы ведь жить только собираемся… Да, Володечка?.. Правда ведь?

Дверь приоткрывается — она изнутри на цепочке. Из-за двери — голос Раи, она вернулась неожиданно. Жанна замирает у двери, Владимир подходит, нерешительно топчется у двери и снимает цепочку. Входит Рая, делает шаг, роняет дорожную сумку. Подносит ладони к щекам, молча, не меняя позы, переводит взгляд с Владимира на Жанну.