Один прекрасный вечер - Кристина Додд

Хепберн сказал чистую правду. Этот негодяй верил в преданность и честь и всегда держал слово. Грязно выругавшись, Огли пододвинул стул к столу. Хепберн поставил перед Огли чернильницу и вложил в его руку перо. Перо дрожало, когда Огли обмакнул его в чернила. Огли уставился на чернильницу, гадая, что будет, если он перевернет ее на документ. Словно прочитав его мысли, Хепберн спокойно сообщил:

– У меня есть еще один экземпляр договоре. – Размашисто и зло Огли вывел свою подпись. Хепберн плеснул рядом с подписью красного сургуча. Огли опустил перстень в сургуч. Хепберн взял из рук Огли документ, сложил и запер в стол.

Дело было сделано.

Огли поднялся, наклонившись к Хепберну через стол, и злобно прошипел:

– Я с тобой за это поквитаюсь. Ты заплатишь за то, что подверг меня унижению.

Выражение лица Хепберна оставалось непроницаемым.

– Мой лимит гнева был исчерпан, когда, уезжая с Пиренеев, я оставил с тобой Вальдемара. Тогда я был вне себя от ярости. До сегодняшнего дня у меня было в избытке времени, чтобы смирить гнев. – Хепберн наклонился над столом, буравя глазами Огли, и Огли невольно отшатнулся. – Но мы, Маккензи, известны своим безумным нравом, особенно когда впадаем в ярость.

Огли увидел синий пламень в глазах Хепберна. Этот адский пламень грозил Огли смертью и опустошением.

– Будь я на твоем месте, то счел бы, что вы с Маккензи квиты. – Огли попятился. Впервые ему довелось увидеть настоящего Хепберна. Хепберн действительно был безумцем. Огли повезло, что он вышел живым из этой передряги.

Звук, похожий на залп пушки, заставил Огли подскочить. Небо за окном вспыхнуло фонтаном разноцветных искр.

– Начинается фейерверк. В твою честь, Огли. Выходи, принимай поздравления. Пьедестал героя уже закачался под твоими ногами. Небольшой толчок, и мрамор рассыплется в прах. Слишком многие знают о тебе правду. Будь осторожен, Огли, и хорошенько подумай, прежде чем что-либо предпринимать.

Глава 26

Ничего хорошего после полуночи не случается.

Огли стоял в стороне от всех прочих, собравшихся на террасе. Он слушал тонкий протяжный свист ракетниц, взмывающих в небо, наблюдал, как расцветают там дивные цветы из красных и золотистых искр, слышал взрывы. Он прятал кулаки в карманы кителя. Лицо его свела гримаса. Может, она сойдет за улыбку, может, нет – ему наплевать.

Он наблюдал за тем, как Хепберн и Вальдемар пустили лошадей в галоп, ведущей в город, как Вальдемар, задрав голову к луне, выражал ей свою радость, оглашая округу победными криками, а Огли ничего не оставалось, как изображать из себя хорошего парня. Его переиграл человек, которого он ненавидел черной ненавистью. Ему хотелось ударить кого-то, заставить кого-то страдать. Он не мог разыгрывать перед Брендой любящего супруга. Не мог изображать героя перед толпой почитателей, стоявших в некотором отдалении от него.

Но что бесило его больше всего, так это то, что Хепберну было наплевать на то, что он, Огли, присвоил себе его биографию, приписал себе его заслуги. Хепберн считал, что просто выполнял свой долг, поступая так, как должно поступать солдату на войне, не требуя для себя никаких наград, за исключением освобождения Вальдемара. Он получил свое и одновременно заставил Огли в очередной раз почувствовать себя мелким и ничтожным. Будь проклят этот гаденыш Хепберн!

– Вы тоже их видели, да?

– Что? – Огли обернулся, услышав за спиной женский голос. Одна из дебютанток отважилась нарушить его уединение. Как ее звали? Огли никак не мог вспомнить.

В этот момент фонтан зеленых искр озарил небо, и Огли ясно увидел лицо девушки. Ах да. Мисс Лариса Трамбулл.

– Я видела, что вы за ними пошли. – Она говорила протяжно, в нос, голос у нее был писклявый и злобный. – Принцесса Клариса улизнула первой, за ней лорд Хепберн. Они думали, что могут меня водить за нос, но не на ту напали! Я знаю, чем они занимались! Я видела их утром после того, как они вместе провели ночь.

– Что? – Огли никак не мог взять в толк, о чем она говорит, но чувствовал, что мисс Трамбулл проливает свет на то, чего он до сих пор не знал. – Хепберн и принцесса Клариса – любовники?

– Я думала, вы знаете. Я думала, вы поэтому за ними пошли. – «Зачем я за ними пошел? Чтобы вляпаться в кучу дерьма, чтобы меня унизили и затоптали». Он гадал, как использовать информацию, полученную от этой девицы, чтобы отомстить проклятому лорденку.

А потом бежать со всех ног из Маккензи-Мэнор, Бежать от Хепберна.

– Принцесса опустилась до того, чтобы вступить в связь с каким-то графом? Весьма неосмотрительный шаг для принцессы.

– Да какая она принцесса?! Бродячая торговка, вот она кто. Продает косметику всем этим глупым женщинам, которые… – Огли схватил ее за предплечье.

– Ой! Что вы делаете? Мне больно! – Мисс Трамбулл взвизгнула так, что несколько человек посмотрели на них.

Огли тут же отпустил ее руку и, наскоро извинившись, сказал:

– Объясните, что вы имеете в виду.

– Принцесса Клариса продает кремы и притирки, румяна для щек и подводку для глаз. Готова поспорить, что на балу нет ни одной женщины без ее кремов, притирок и прочего. Кроме меня, разумеется. Вот, видите? – Лариса торжественно ткнула пальцем в свой прыщ.

Глаза Кармен. Глаза у нее были не того цвета.

– Может ли принцесса загримироваться так, чтобы походить на другого человека?

– Она никогда об этом не рассказывала, но думаю, что может. Эта мошенница способна на любой обман. Она просто шлюха, а выдает себя за принцессу, и знаете, что я думаю… – Огли, не дослушав ее до конца, пошел прочь. Кармен пахла не так, как должна была пахнуть. От той, настоящей Кармен, шел густой аромат сигар, а от женщины, которая была в кабинете Хепберна, пахло весенними цветами и рождественскими пряностями.

Танцуя с принцессой Кларисой, он наслаждался ароматом ее легких духов… и именно так пахло от Кармен, когда она проскользнула мимо него в дверях кабинета Хепберна.

Ну конечно, Кармен не было в его доме. То была принцесса Клариса, загримированная под Кармен. Хепберн надул его, одурачил и сейчас смеялся над ним. Захлебывался от смеха, хохоча, хлопал Вальдемара по спине. Хохотал до слез.

Но – Огли держал курс на Кларису – Хепберн не будет смеяться завтра, когда вернется домой. Нет, не будет, это точно. Потому что Хепберн был человеком чести, и он не захочет, чтобы его сподвижница, его любовница пострадала.

Нет! Огли резко повернул в сторону конюшни. Нет, у него есть план получше. Огли видел этот взгляд в глазах Хепберна. Хепберн обожал свою фальшивую принцессу, и Огли найдет способ ее уничтожить. На самом деле все это будет не так уж трудно сделать. Кто она? Бродячая торговка? Самозванка? Мошенница и лицедейка. Наверняка найдутся люди, желающие ее смерти. Надо только их найти.