Дело о свалке токсичных заклинаний - Гарри Тертлдав

– Эргономически выгодно, – заметил я; рабочий мог перенести заготовки из пламени прямо в ванну, не сделав ни единого шага. Когда заготовки впитали все достоинства крови и растений, он помолился над ними и призвал Силы. Среди упомянутых им Имен я разобрал Люмеха, Гадала и Митатрона, каждый из которых достаточно могуществен. Я спросил: – А как вы очищаете ванну после призывания Сил?

– Как обычно: святой водой и молитвой, – ответил Бахтияр. – Инспектор, я не утверждаю, что это действует на все сто процентов, и прекрасно понимаю, что остатки Сил там остаются. В конце концов, именно поэтому мы отправляем наши отходы на Девонширскую свалку, как предписывается законами княжества, провинции и Конфедерации. Если протечки и случаются, то, конечно, винить в них нужно руководство свалки, а не нас. Мы соблюдаем каждую букву закона.

– Если так, то вам беспокоиться не о чем, – сказал я. – Меня же беспокоит лишь то, что кто-то может хранить там отходы, не указанные в ведомости. Такие злобные элементы, которые могут прорваться сквозь охранные сооружения и даже в незначительном количестве причинить непоправимый вред окрестностям.

– Понимаю, – кивнул Бахтияр. – И все же мы, изготовители всех чародейских инструментов, используем лишь ограниченное количество порожденных магией материалов, как вам, наверное, известно. Идемте дальше. Посмотрим, сможете ли вы найти хоть какую-нибудь мелочь, которая не была бы самой заурядной для такого предприятия, как наше.

И он оказался прав – я не обнаружил ничего необычного. Ножи с черными рукоятками вымачивались в смеси кошачьей крови и болиголова, потом к ним приделывали рукоятки из бараньего рога. Интересно, что Бахтияр, мусульманин, применял иудео-христианские методы; мне кажется, что эти рукоятки как-то связаны с шофаром – бараньим рогом, напоминающим о тех трубах, что разрушили стены Иерихона.

Другой мастер вырезал магические буквы на волшебных палочках из орехового дерева и камышовых жезлах. Он пользовался резцом, вероятно, одним из тех самых «точных инструментов Бахтияра». С превеликим старанием он изображал на палочках и жезлах печати демонов. Я чувствовал Силу, наэлектризовавшую воздух вокруг него.

Мирское и магическое сливались воедино в шелковых чехлах для Бахтияровых резцов и других инструментов. У фирмы было свое шелкодельное производство: три персиянки, по самые глаза закутанные в черные чадры, трудились на стучащих ткацких станках, превращая шелковые нити в прекрасное сияющее полотно. Интересно, долго ли продержится такой способ, пока автоматические японские станки сделают его экономически невыгодным? Японцы и так уже прибрали к рукам производство ковров-самолетов, оставив с носом Детройт, а уж шелкоделы из них вообще превосходные. А это, по-моему, доказывает, что захват ими и этой отрасли – всего лишь вопрос времени.

– Красный шелк, – объяснил Бахтияр, – предназначается для упаковки резцов, черный – для ножей с черной рукояткой, а зеленый – для всех остальных инструментов. Для них цвет чехла менее важен, лишь бы он не был черным или коричневым.

Каллиграф, обмакнув гусиное перо в голубиную кровь, писал магические руны на куске готового шелка. Вокруг него дюжина других перьев, оживленных при помощи закона подобия, изображала такие же буквы на других кусках. Я спросил Бахтияра:

– Почему этот процесс вы автоматизировали, а буквы на волшебных жезлах и палочках по-прежнему вырезаете вручную?

– Как только появится возможность, иншалла <Иншалла – если аллах соизволит (фарси).>, мы это тоже автоматизируем, – ответил он. – Но шелковая ткань – всего лишь оболочка для хранения инструментов, в то время как они сами наполнены магической Силой, которая намного превосходит автоматические заклинания. Но, как я сказал, мы сейчас работаем над этим. Я недавно читал, что один дизайнер магической посуды в Хрустальной долине добился больших успехов в этом направлении.

– А он, случайно, не пользовался добровиртуальной реальностью? – поинтересовался я.

– И в самом деле пользовался, – удивился моим познаниям Бахтияр. До этого момента выражение его лица говорило о том, что я вызываю у него крайнее раздражение. А теперь раздражение вдруг улетучилось. – А вы больше осведомлены в магическом производстве, чем можно было ожидать от бюрократа.

– Мы не все время перекладываем пергамента из одной стопки в другую, – с достоинством ответил я. – Это, конечно, отнимает большую часть нашего времени, но не все.

Он уставился на меня своими черными, глубоко посаженными глазами.

– Лучше бы вы побольше времени проводили за своим столом, инспектор, вместо того чтобы мешать своим расследованием такому законному бизнесу, как мой.

– Ничего, вам это не помешает. – Я ухмыльнулся и уставился на него, постаравшись принять такой же величественный вид. Худощавые персы любят разыгрывать из себя пророков и призывать гнев Божий на головы грешников. По-моему, это нечестный прием. Но я тоже не лыком шит. – Нам будет нелегко обнаружить протечку на этой свалке. Вы окажете мне большую помощь, позволив взглянуть на те очистные устройства, о которых вы упоминали.

– Я отведу вас туда, – согласился он. – Я ожидал подобной просьбы.

Бахтияр предусмотрительно разместил специалистов по очистке отходов на другом этаже, в отдельном помещении. Это сводило к минимуму влияние посторонних Сил, а заодно не ослабляло магию инструментов. – Инспектор Фишер, позвольте представить вам Дагоберто Веларде и Керка Мак-Каллоу, специалистов по дезактивации побочных продуктов «Точных инструментов Бахтияра», – церемонно произнес Бахтияр. – Берт, Керк, это Дэвид Фишер из АЗОС. Он считает, что мы виновны в утечках с Девонширской свалки.

Мне уже надоело отрицать это; было ясно, что Бахтияра и его «спецов» все равно не переубедить. Оба специалиста уставились на меня. Веларде был бронзовокожим коротышкой, а Мак-Каллоу – длинным, тощим, да еще и огненно-рыжим в придачу. Его суровые серые глаза горели религиозным фанатизмом.

– Не обращайте на меня внимания, джентльмены, – попросил я. – Делайте свое дело.

Судя по их физиономиям, они предпочли бы делать свое дело вовсе без меня. Видно, они давно сработались, такую слаженную команду не часто встретишь. Парнишка из отдела торговли – который при ближайшем рассмотрении оказался женщиной в каске, рабочем комбинезоне и сапогах – прикатил на тележке бочку. Работница поставила бочку, кивнула мастерам очистного дела и убежала.

Берт Веларде вскрыл ампулу со святой водой и окропил бочку снаружи, чтобы по возможности нейтрализовать поверхностную магию. Святую воду может с успехом применять человек любого вероисповедания, к тому же, хоть внешность порой бывает обманчива, я готов был спорить на двухнедельное жалованье, что Веларде – католик. И все же молитва католика-мирянина куда слабее, чем молитва священника. Веларде не молился. Это входило в обязанности Керка Мак-Каллоу. У него был сочный, выразительный голос с раскатистыми шотландскими интонациями. Он почти не заглядывал в молитвенник, который держал в огромных ручищах, видно, знал все наизусть. Это вовсе не означает, что он механически бубнил знакомый текст – он вкладывал чувство в каждое слово.