Неделя: Истории Данкелбурга - Жилин

Глаза Орфелия погрустнели. Словно он понял, что бороться со сжигающей его болезнью бесполезно и остаётся только принять смерть. Отпираться совершенно бесполезно. Выдохнув, он спустился в разрытую могилу.

Не струсил, когда я приблизился на шаг - смотрит точно мне в глаза... с равнодушием. Настолько он устал от жизни, что её потеря его не пугает.

Предатель... А ведь когда-то он помог мне встать на ноги...

Я нажал на курок и на кладбище в кои-то веки перестало быть тихо.

Орфелий упал. Я взялся за лопату. Спустя где-то минут двадцать с последней могилой было покончено. Осталось только одно...

Я затушил фонари, погрузившись в непроглядную темень - царство Небожителя, да не снизойдёт на меня гнев его. Встал на колени на сырую землю, приставил пистолет к виску. Вдох, выдох... воздух воняет зимой...

Здесь, на старом кладбище в окружении высоких надгробий меня найдут в лучшем случае через неделю. Ещё и снег поможет, укрыв меня плотным белым ковром. Кого я обманывал, когда думал, что сбегу отсюда, и никто меня не найдёт?

По крайней мере, Ротвейлер и Шон со своим планом умоются! Я уже оставил записку капитана Брюлоу с информацией о Решете в баре, на видном месте, указав, где можно найти мёртвого Гордона. Подозрительно знакомый почерк выявит автора записки. У Шона должны начаться неприятности на работе...

Всегда было интересно, успевает ли самоубийца расслышать звук выстрела?..

Да сопутствует вам удача, Гарольд.

Четверг, 13:19

Я караулил у окна не зря: они ни в коем случае не потеряли мой след. Все проделанные петли оказались бесполезными. Они нашли меня даже быстрее, чем я ожидал, быстрее на порядок. Пусть и случайно. А я-то наивно понадеялся, что у меня будет пара часов на отдых, после чего я продолжу бегство.

К отелю 'Каллиопа' подъехала чёрная машина. Наблюдая из окна пятого этажа, я увидел, как из неё вышли четыре человека и уверенно двинулись ко входу. Нет никаких сомнений, что свора палачей пришла именно по мою душу. Сразу четверо...

Я отпрянул от стекла, когда один из них задрал вверх голову. Отступив на пару шагов, я весь задрожал! Не только чудовищный страх тому виной, но и вновь вернувшаяся ломка! Она выползла из потаённой щели моего подсознания крайне не вовремя!

В глазах всё поплыло, грудь сдавило невидимыми тисками, что не разжать, как ни старайся. Всего меня заколотило так, что я еле удержался на ногах.

Импровизированный трос был отброшен в сторону.

От осознания своей обречённости я взвыл, вмешав в этот вопль и гнева, и страха, и слёз поровну! Не в силах себя сдерживать, я схватил маленькую настольную лампу и принялся колотить ею об подоконник.

Накануне я выступал на сцене. Это был уже второй сложный спектакль за два дня. После оглушительного успеха премьерного показа 'Мудрости, познанной через глупость' приходилось повторно принимать образ рыцаря Мильо и выкладываться по полной на сцене Центрального Театра Данкелбурга. Моя вторая серьёзная роль. Как говорят многие, весьма удачная!

Вчера моё имя стало известным, сегодня я выступал уже будучи популярным театральным актёром.

Не удивительно, что большая часть аплодисментов и цветов после окончания действа достались именно мне, Эрне Рафту!

Я с товарищами по постановке стоял на сцене и в такт со всеми кланялся рукоплещущим зрителям. Стоит отметить, что собрался полный зал. И каждый, определённо, был очарован отличным спектаклем, все без исключения были в полном восторге! Чтобы это понять, достаточно просто вслушаться в гремящий звук аплодисментов.

Никогда ещё мне не приходилось бывать в такой ситуации. Даже вчера, на премьере, шелест людских хлопков не был таким мощным и сочным. Приятно ласкает уши.

Думаю, излишне скромничать не стоит, а следует признать, что я вполне заслуживаю эти почести. Минуты моего триумфа! Я шёл до них очень долго и целеустремлённо, чтобы отказываться сейчас признавать свой успех!

Я готов был купаться в людской любви вечно! Единственным, что могло это прекратить, оказался тяжёлый бежевый занавес. Его могучее тело отрезало меня от зрителей. Лишь последняя розочка, заботливо оплетённая яркой сиреневой лентой, успела проскочить под опускающиеся его полы.

Из всего моря цветов и букетов, что аккуратно сложили на край сцены или бросили из зала, я, непонятно почему вдруг, подобрал именно её. Карминовые лепестки чудного цветка так и пылают любовью неизвестного почитателя. Энергетика та ещё...

Товарищи начали подгонять меня зазывными выкриками. Я обернулся в их сторону - моим коллегам не терпится продолжить в гримёрной вчерашнюю попойку...

Разве я имею право быть против?..

- Сегодня зритель оказался куда сильнее впечатлён! - радостно провозгласил Рик, размахивая в воздухе бутылкой с шампанским, - Мы отлично поработали!

- Эрне переплюнул себя вчерашнего! - отметил мою игру на сцене Деррек.

- Стараюсь угнаться за вами! - я поднял бокал за всех присутствующих, чтобы через секунду опрокинуть его в себя. Игристая жидкость, цвета настоящего золота, ласково пощекотало нёбо.

Компания собралась солидная: здесь и постановщик Константин, и все до единого актёры: Рик, Деррек, Антоний, Герда, Пауль и Диана. Последние двое уже порядочно довели себя до нужных кондиций и занялись страстными поцелуями, устроившись на кресле в углу. Длинноволосый Пауль не смущается практически раздевать Диану на глазах у всех присутствующих.

Вспомнился образ Дианы - пару часов назад она крайне убедительно играла забитую, застенчивую служанку принцессы. Сейчас от её напускной серости не осталось ни единого следа. Блондинка вполне развратно извивается на коленях временного ухажёра. По слухам, она меняет их от спектакля к спектаклю...

Украдкой оборачиваясь на голубков, рядом развалился на диване Антоний. Толстощёкий крепыш с мощным подбородком решил оставить у себя на макушке королевскую корону, в которой ему приходилось лицедействовать на сцене весь вечер. Добродушный на вид мужичок Антоний бодро щёлкает пальцами в так музыке, льющейся из стоящего перед ним граммофона, не забывая при этом регулярно осушать свой хрустальный бокал и подливать в него очередную порцию.

По соседству с толстячком устроился я, оказавшись зажатым между Антонием и Риком. Бледнолицый остроносый мужчина в годах, активно меняет выражения лица, демонстрируя во всей красе мимические морщины. Неугомонные ноги бывшего танцора ни на секунду не застывают, то вытягиваясь, то сгибаясь в коленях, то запрыгивая друг на друга...