Руины Изиды - Мэрион Брэдли

— Да, это я пилотировала корабль, на котором мы прилетели сюда, — сказала она. — Тогда я была еще молода, у меня не было детей. По настоянию дарительницы жизни Редзали я училась и много узнала о вселенной. Поэтому мне и еще шестерым девушкам доверили вести наш корабль. В те времена перелеты были ужасны, невероятно трудны, и, чтобы как-то облегчить полет, все переселенки, за исключением самых выносливых, были усыплены снотворным.

Ванайя медленно продолжала рассказ, и Цендри было странно слушать, как она пересыпает речь техническими терминами. Было темно, и Цендри видела только освещенное слабым лунным светом лицо Ванайи.

— Почти все время перелета я находилась в кабине одна. Я много думала о мире, который мы покинули, и о том мире, куда мы направлялись. Наконец наш корабль, вон он, — Ванайя махнула рукой, — вышел на околопланетную орбиту. Это и была Изида. Я смотрела на нее и видела странные очертания материка, закрытого облаками, бушующие волны океанов, цунами и землетрясения, и сердце мое заполнил страх. Это был даже не страх, Цендри, это был панический ужас, который затмил в моем сознании все. Я уже не думала о Персефоне, о том справедливом обществе, которое нам удалось создать там наперекор Сообществу. В моих мыслях было одно — страх перед опасной и неприветливой планетой. Я не видела ни одного места, куда могла бы посадить корабль, и в мою душу начали закрадываться сомнения. "Не лучше ли будет нам вернуться и снова начать жить по законам, созданным мужчинами Сообщества?" — думала я. Я даже стала сомневаться в самом Матриархате, мне начало казаться, что женщины нисколько не лучше и не выше мужчин. Я начала приходить к мысли, что законы, выдуманные мужчинами, не так уж и плохи и совсем не ограничивают свободу женщин. Разум говорил мне, что нам следует вернуться в Сообщество и попытаться улучшить жизнь женщин внутри него, а не обрывать с ним связи. Так думала я, глядя на лежащую под нами грозную планету. Я не была тогда религиозной, Цендри, и начала молиться, поскольку понимала, что никакие знания, никакое образование не поможет мне посадить корабль. Я просила помощи свыше, Цендри, и услышала голос. Мне ответили.

— Ответили? — переспросила Цендри.

— Да, дитя мое, ответили. Те, кто живет здесь, кого ты называешь Строителями. Они заговорили со мной, и я услышала их голос, точно так же, как слышит его сейчас любая женщина, которая приходит сюда. Для этого нужно только преклонить пред ними колени, попросить помощи, и они ответят. Они успокоили меня и развеяли сомнения. Указали мне путь сюда и доказали, что Матриархат, — голос Ванайи задрожал, — это самое лучшее социальное устройство, древнее и священное, как сама жизнь. Его уничтожили мужчины, вырвав власть из рук женщин.

Холодок пробежал по спине Цендри.

— Ты говоришь, «доказали», Ванайя? — спросила она дрожащим голосом. — Но как они это доказали тебе?

Ванайя перешла на шепот:

— Они говорили со мной точно так же, как и с тобой. Ты слышала их голос, я знаю. В тот день, когда деревня была смыта волной, мы пошли вечером в Руины и молились. Я смотрела на тебя и видела по твоему лицу, что ты слышишь их. — Ванайя помолчала. — За все те годы, что мы провели на Изиде, они ни единого раза не заговорили с мужчиной. Мы ходим сюда поклониться им, но ни один мужчина никогда не слышал их голоса. Это ли не является лучшим доказательством того, что Строители хотят видеть у власти только женщин. Своим нежеланием говорить с мужчинами они дают нам понять, что законы Сообщества неправедны, лживы! Лживы! Лживы! Скажи мне, Цендри, — Ванайя повернула к ней свое залитое лунным светом лицо, — слышал ли когда-нибудь твой спутник их голос?

Трясясь всем телом от холода, Цендри прошептала:

— Нет, никогда.

— Но ты его слышала, и я это знаю. Я видела твое лицо.

— Да, слышала, — не очень охотно прошептала Цендри, — я слышала голос Строителей.

Ванайя кивнула, встала и подняла Цендри. Она обняла ее и повела к кораблю. Сквозь темноту ночи, прижавшись и обняв друг друга за плечи, они направились к кораблю.

— Пойдем, дитя мое, — повторяла Ванайя. — Они помогут мне, я уверена в этом. Они будут говорить со мной, укажут мне место, где я смогу найти кольцо и накидку дарительницы жизни, потому что я должна вести за собой моих дочерей. Они подтвердят мое лидерство и сделают дарительницей жизни моего народа. Идем, Цендри, идем со мной.

10

Ближайшую луну начало заволакивать облаками, другая продолжала освещать землю неярким светом. Цендри и Ванайя подошли к черному силуэту космического корабля. "Но почему корабль считается местом прибежища Строителей, — удивлялась Цендри. — Или таинственные Строители просто заняли корабль, поселились в нем? Если они действительно существуют, тогда понятно и название «Нам-указали-путь», оно отражает контакт жительниц Изиды с чужой цивилизацией.

В таком случае Дал прав, считая, что Руины оставлены древней расой Строителей, некогда заселивших галактику".

От этой мысли у Цендри мурашки побежали по коже. "Но тогда следует признать, что жительницы Матриархата выбраны Строителями не случайно".

Факел в руке Ванайи погас, но она уверенно вела Цендри вперед, и, чем ближе она подходила к кораблю, тем явственней Цендри чувствовала исходящее от него тепло. Оно постепенно заполняло все ее тело, Цендри уже не чувствовала ни морозной ночи, ни жгучих порывов налетавшего с океана ветра. Она ничего не видела, но ей и не нужно было ничего видеть, ее ноги шли сами, помимо ее желания. Они ступали твердо, как будто знали путь, каким предстоит идти Цендри. Она попыталась действовать и думать по своей воле, отделаться от навязываемых ей восприятий.

"Я не верю в Бога, потому что все религии являются элементом управления обществом, это говорила сама Ванайя", — заставляла она себя думать, но что-то вне ее, некий свет, какая-то теплота подавляла ее мысли и вела вперед. Цендри ощутила поток любви и нежности, идущий внутрь ее. Ванайя стала на колени, бессознательно, в каком-то забытьи, Цендри опустилась рядом с ней.

"Я люблю тебя… чувствуй эту любовь, ты — моя, ты принадлежишь мне", — слышала Цендри чей-то голос. Она пыталась удержать в голове последние остатки воли и сознания, сдерживала свои чувства, старалась не поддаваться эмоциям, но все было напрасно, умиротворенная, она растворилась в охватившем ее чувстве упоения и восторга. Цендри не знала, сколько времени она простояла, побежденная, залитая непередаваемым чувством восхищения. Ее скептицизм и неверие растаяли как туман. И как она могла не уверовать? Ведь все было таким реальным.