Христианский вызов - Ганс Кюнг

Следование отличает христиан от учеников и приверженцев великих людей, поскольку христиане полностью устремлены к этой Личности, не только к ее учению, но и ее жизни, смерти и новой жизни. Ни марксист, ни фрейдист не могли бы притязать на такое отношение к своему учителю. Хотя Маркс и Фрейд лично создавали свои труды, их можно изучать и им можно следовать и без особой связи с их личностями. Их труды, их учения принципиально отделимы от их личностей. Однако Евангелие, «учение» (весть) Иисуса можно понять в его истинном значении лишь тогда, когда оно рассматривается в свете его жизни, смерти и новой жизни: его «учение» во всем Новом Завете неотделимо от его личности. Иисус, конечно, является для христиан учителем, но одновременно он намного больше, чем учитель: он — личностно живое, основополагающее воплощение своего дела.

Поскольку Иисус остается личностно живым воплощением своего дела, он никогда не станет — как, к примеру, Маркс и Энгельс в тоталитарных системах — пустым, застывшим портретом, безжизненной маской, доместицированным объектом культа личности. Этот живой Христос есть и остается Иисусом из Назарета, жившим и проповедовавшим, действовавшим и страдавшим. Этот живой Христос призывает не к поклонению, которое не влечет за собой никаких следствий, и не к мистическому единению. Конечно, он не призывает и к буквальному подражанию. Он призывает к практическому, личному следованию за ним.

«Следовать» — характерно, что в Новом Завете присутствует только глагол — подразумевает «идти за ним», сейчас, конечно, уже не внешне идти с ним по деревням, как в эпоху жизни Иисуса, однако все же под знаком такой же преданности и ученичества вступить с ним в отношения, навсегда присоединиться к нему и ориентировать свою жизнь на него. Следование означает: положиться на него и его путь, шествовать по своему собственному — а. у каждого он свой — пути согласно его указаниям. Это великий шанс — не долженствование, а возможность. Это истинное призвание к такому жизненному пути, истинная благодать, которая имеет только одно условие: человек должен принять ее в доверии и соответствующим образом ориентировать свою жизнь.

Речь идет о жизненной позиции: у человека так часто возникают сложности рационально и убедительно оправдать определенное решение. Почему? Потому, что любое решение объясняется не только непосредственными предрасположенностями и мотивациями, но оно укоренено в определенной основополагающей позиции, в основополагающем отношении, в основополагающей ориентации. Для полного рационального оправдания решения человек должен представить не только все принципы, на которых оно основывается, но и все следствия, которые могут произойти из него. Это означает, что человек должен предоставить детальное описание своего отношения к жизни (стиль жизни, жизненный путь), частью которого является это решение. Как это сделать практически? «Дать такое описание на практике невозможно. Наиболее успешные попытки существуют в мировых религиях, особенно в тех, которые могут указать на исторические фигуры, практически продемонстрировавшие этот образ жизни» (Р. М.Харе/Hare).

Христианская вера — одна из этих великих «религий», чья сила заключается в том, что для детального оправдания и обоснования отношения к жизни, жизненного пути и стиля жизни она может указать на совершенно определенную основополагающую историческую фигуру: взирая на Иисуса Христа — вполне обоснованно, как мы увидели — можно всеобъемлюще и конкретно описать основное отношение и основную ориентацию человека, образ, стиль и путь жизни. Безусловно, вся христианская весть направлена не на определенные решения, действия, мотивации, диспозиции, но на абсолютно новое отношение к жизни: на принципиально измененное сознание, на новую основополагающую позицию, на другую ценностную шкалу, на радикальное переосмысление и обращение всего человека (metanoia). И здесь историческая фигура, безусловно, может убеждать совершенно иначе, чем безличная идея, абстрактный принцип, общая норма, система мысли. Иисус из Назарета сам есть воплощение этого нового пути жизни.

Конкретная личность вместо абстрактного принципа

а. Как конкретная историческая личность Иисус впечатляет, в отличие от вечной идеи, абстрактного принципа, всеобщей нормы, системы мысли.

Идеи, принципы, нормы, системы лишены подвижности жизни, образной доступности и неистощимого, невыдуманного богатства эмпирически–конкретного бытия. При всей своей ясности и определенности, простоте и стабильности, осмысленности и выразимости идеи, принципы, нормы, системы кажутся оторванными, абстрагированными от всего конкретно единственного и поэтому одноцветными и далекими от реальности. Из абстракции следует недифференцированность, закостенелость и релятивная содержательная пустота, неустойчивая ввиду блеклости памяти.

Конкретная личность, однако, стимулирует не только мышление и критически–рациональный дискурс, но также и фантазию, воображение и эмоции, спонтанность, креативность и инновацию, короче говоря, все уровни человека. Личность можно изобразить, принцип — нельзя. С личностью можно вступить в непосредственную экзистенциальную связь, о ней можно рассказывать, а не только рассуждать, аргументировать, дискутировать и богословствовать. Подобно тому, как историю нельзя заменить абстрактными идеями, так и повествование — прокламацией и апелляцией, образы — понятиями, чувства — пониманием. Личность нельзя свести к формуле.

Не принцип, но только живой образ может притягивать людей, в глубочайшем и всеобъемлющем смысле слова быть «аттрактивным»: verba docent, exempla trahunt — слова учат, примеры влекут. Не напрасно говорят о «ярком» примере. Личность выявляет идею, принцип: она «воплощает» эту идею, этот принцип, этот идеал. Человек тогда не только «знает» обо всем этом, он видит все это «наглядно» на примере жизни. Ему не предписывается абстрактная норма, но дается конкретный стандарт. Ему не только навязывают отдельные директивы, но предлагают возможность конкретного созерцания своей жизни как целого. Тем самым он должен не только перенимать общую «христианскую» программу, закон, идеал или только реализовывать общее «христианское» устроение жизни, но он может обрести доверие к этому Иисусу Христу и попытаться устроить свою жизнь по его стандартам. Тогда Иисус, вместе со всем тем, кто он есть и что он означает, оказывается намного большим, чем просто «ярким примером», он фактически оказывается истинным «светом миру».

б. Как конкретную историческую личность Иисуса можно слышать, в отличие от идей, принципов, норм и систем, которые кажутся немыми.

Идеи, принципы, нормы и системы не имеют ни слов, ни голоса. Они не могут звать, не могут призывать. Они не могут ни обращаться к нам, ни требовать от нас. Сами по себе они не имеют авторитета. Они зависят от того, кто дает им авторитет. Иначе они остаются незамеченными и не имеют последствий.

Конкретная историческая личность имеет свое уникальное собственное имя. И имя Иисус — часто произносимое с усилием и в сомнении — может означать силу, защиту, прибежище, требование, поскольку оно противостоит бесчеловечности, угнетению, обману и несправедливости и означает человечность, свободу, справедливость, истину и любовь. Конкретная историческая личность имеет слово и голос. Она может звать и призывать: следование за Иисусом Христом существенным образом основывается на призыве со стороны его личности и его пути, то есть на призвании, сегодня сообщаемом посредством человеческого слова. Конкретная историческая личность может обращаться к человеку и требовать от него. Следование за Иисусом Христом означает призыв со стороны его личности и его судьбы к выбору определенного пути. Через передаваемое слово историческую личность можно услышать и по прошествии столетий. Человек вместе со своим воспринимающим разумом призван, руководствуясь словами Иисуса и пребывая в понимающей вере, стремиться к постижению человеческой жизни и ее развитию.

Не принцип, но только живая личность может всеобъемлющим образом воздействовать требовательно: только она может приглашать, побуждать, вызывать. Личность Иисуса Христа не только впечатляет и освещает, но и дает практические указания. Она может спровоцировать личностный центр человека к свободной экзистенциальной встрече, она может активизировать то основополагающее доверие, доверие Богу, на основании которого человек может отдать свое сердце этой личности, откликнуться на ее приглашение и требования. Она пробуждает желание действовать соответствующим образом и показывает возможный путь к повседневному осуществлению этого желания. Она обладает тем авторитетом и тем авансом доверия, которые позволяют действовать в соответствии с ее волей даже, если не всегда может быть рационально доказано, что такое поведение осмысленно и ценно. Тем самым Иисус вместе со всем тем, что он есть и означает, проявляется не только как «свет», но и как обитающее среди людей «слово» Божье.