Оболганная победа Сталина. Штурм Линии Маннергейма - Баир Иринчеев

8 февраля советское командование, очевидно, решило испытать прочность финской обороны восточнее — советская пехота начала наступление на опорный пункт Руохонен (расположенный в районе ДОТ № 17), но все атаки были отбиты. После этого советская пехота и танки вновь нанесли удар по опорным пунктам, расположенным в районе шоссе. Для поддержки наступления на прямую наводку было поставлено как минимум три орудия калибром 76-122 мм.

9 февраля командир 331-го стрелкового полка майор Буслаев приказал уничтожить злосчастный ДОТ № 6 блокировочной группе саперов и стрелков без танков. Попав под сильный пулеметный огонь, группа была вынуждена вернуться обратно.

10 февраля советские орудия, установленные для стрельбы прямой наводкой, окончательно добили ДОТ № 5 у шоссе — в 13.10 фенрик Салонен доложил о том, что крыша ДОТ обрушилась, похоронив пулемет, однако расчет успел выскочить. В этом же докладе Салонен упомянул о том, что советские снайперы обстреливают амбразуры ДОТ № 6 бронебойными пулями, однако повреждений нет. Всю первую половину дня над финскими позициями кружили три советских истребителя, затрудняя передвижение пехоты.

11 февраля началось генеральное советское наступление на Карельском перешейке. После проведения митингов в подразделениях полка советская артиллерия начала мощную артподготовку. В 09.15 утра 331-й стрелковый полк при поддержке танков начал наступление на опорный пункт Инкиля восточнее шоссе. Атака и на этот раз была отбита. Советские танки напоролись на противотанковое орудие фенрика Хямяляйнена, замаскированное у руин ДОТ № 7, и потеряли 7 машин. К концу дня фенрик Инкиля доложил об уничтожении 9 советских танков. Финский артиллерийский разведчик, находившийся в передовых окопах, оценил потери советской пехоты за день примерно в 150 человек убитыми. Потери финской стороны (только отмеченные в журнале боевых действий) тоже были значительными — 15 убитых, 16 раненых.

Штаб 331-го стрелкового полка к концу дня мог лишь констатировать: «Наступление было остановлено огневым сопротивлением противника, в особенности из районов высоты Камень, Язык, Яйцо, а также ДС № 36 (ДОТ № 6) и траншей, что проделаны непосредственно у ДС. В особенности противник не давал возможности продвижения танкам, выведя из строя 10 штук. Также два самолета «Фоккер» пытались расстрелять нашу пехоту на переднем крае». Противотанковую пушку фенрика Хямяляйнена советские командиры приняли за мощный артиллерийский ДОТ.

За период с 1 по 12 февраля, по неполным данным, 331-й стрелковый полк потерял убитыми среднего комначсостава 6 человек, младшего 14 и рядового 128 человек. Ранеными полк потерял, опять же по неполным данным, среднего комначсостава 7 человек, младшего 8 и рядового 294 человек.

Финская оборона была значительно ослаблена ежедневными артобстрелами и непрекращающимися атаками полков 100-й дивизии: «Ходов сообщения нет вообще. Окопы и ДОТ частично обрушены». Финские офицеры отметили, что ведение оборонительного боя против частей Красной Армии, наладившей взаимодействие между пехотой, танками и артиллерией, стало гораздо сложнее: «Особо ведение боя затрудняют орудия противника, ведущие огонь прямой наводкой, и пулеметы».

Фенрик Хямяляйнен, командир взвода противотанковых орудий, так описал февральские бои в деревне Сумма:

«…Перед рассветом начался сильный артобстрел. Снаряды ложились сначала слева от нас, затем огонь перенесли вправо, и наконец, примерно в 10 утра огонь обрушился на наш участок.

Мы все были в блиндаже. Я привел из тыла нескольких ездовых, чтобы они привыкли к фронтовой обстановке. Один из них теперь был наблюдателем в траншее. Я ему приказал сразу поднять нас по тревоге, как только появятся танки противника. Так вот сидели мы и ждали того, что должно было случиться в этот день. Мы — в блиндаже, а наблюдатель — на улице, в траншее.

Вскоре после десяти в блиндаж влетел наблюдатель с большими глазами и волосами дыбом.

— Они скоро будут на крыше блиндажа!

— Кто «они»?

— Танки.

— К орудию!

Наблюдатель не сильно преувеличивал. Мы увидели мощное железное чудовище, которое, лязгая гусеницами, шло к нашему орудию. Казалось, что его орудие направлено прямо на открытую дверь нашего блиндажа. До танка было всего несколько десятков метров. За первым танком шли танки размером поменьше, «детеныши». Все они шли на приличной скорости. Первый танк вел огонь из пулеметов, но поскольку его трясло на ухабах, мы не придали особого вниманию пулеметному огню. Больше нас беспокоила короткая пушка танка, которая медленно поворачивалась в нашем направлении.

«Уже близко! Раздавит», — успел подумать я.

Васама прыгнул на место наводчика и открыл затвор, Мур-тоярви послал снаряд в ствол, я же набрался духу и встал на свое привычное место для управления огнем. Выстрел. Он прозвучал в то же самое мгновение, когда закрылся затвор. Мимо!

— Прошел левее, правее бери! — заорал я.

До громады танка осталось пара десятков метров. Если вторым снарядом не подобьем его, то нам будет совсем плохо.

— Огонь! — крикнул я.

Первый танк, самый большой, уже навел на нас свою пушку. Еще немного, и на нас обрушится огонь и сталь. У нас был только один шанс. Прозвучал выстрел. Это был наш выстрел.

— Попали! Попали в башню!

Хорошая у нас была пушка Бофорс. Броня не выдержала. Вечером, когда все стихло, мы сходили к танку и удостоверились, что снаряд пробил броню, прошил тело стоявшего рядом с орудием танкиста и так его швырнул в промежуток между стеной башни и сиденьем, что мы не смогли вытащить его тело из башни.

Три маленьких танка, что шли за первым, тоже остановились. Из-за неправильно выбранной позиции они не могли нас обстреливать. Первый танк загораживал нас от них. Один из танков, идущих сзади, сразу начал разворачиваться, подставив нам бок. Мы мигом воспользовались этим и выстрелили по нему. Страшный скрежет. Мы перебили ему гусеницу. Она слетела с катков вперед, собравшись в красивую аккуратную стопку. Несмотря на это, танк продолжал кружиться на одной гусенице. Теперь он полз с большим трудом.

Больше у нас не было времени уделять внимание этому танку. Он заполз в большую воронку и застрял там. Противник после этого весь день вел заградительный огонь по местности вокруг этого танка, отгоняя непрошенных гостей.

Печальная судьба первых двух танков привела экипажи двух оставшихся в такое замешательство, что они остановились. Вот этого им не следовало делать. Теперь у нас было достаточно времени, чтобы вести прицельный огонь. После двух выстрелов еще один танк загорелся. Очевидно, танкисты противника были из отборной и храброй танковой части. Из подбитых танков никто не вышел с поднятыми руками. Надо отдать должное смелости и стойкости противника.