Ожог Крапивы - Галина Валентиновна Чередий

Одной помог высвободить запутавшуюся в волосах сережку, другой сам заботливо одернул слишком уж задравшуюся в момент приема футболку, третьей что-то прошептал на ухо и она обрадованно закивала. Все так же, как и раньше. В его жизни все так же. А с другой стороны, чего же я ждала? Ведь он не поехал меня искать, не кинулся возвращать за это время, просто вернулся к тому, как все и было, прекрасно обходясь без меня, похоже. Нужно ли мне ещё и говорить с ним, чтобы убедиться полностью в том, что разрыв случился и был он верным решением?

Я отступила, поднявшись на одну ступеньку и тут из-за угла на лестницу неожиданно шагнул Артем. Вскинул на ходу голову, заметил меня и уставился изумлённо.

— Алиса? Ты? Но ведь… июль же… — сказал он, явно растерявшись, а я только пожала плечами, признавая очевидное, да, июль и только хотела поздороваться с ним, как Зима развернулся к залу, оглушительно свистнул и заорал, — Крапива, братан, она вернулась!

А потом рванул ко мне, схватил за руку, будто я собиралась убежать и потащил за собой.

Антон, заметив меня, сначала замер, сильно хмурясь, не выглядя особо довольным моим появлением, кажется. Но спустя пару секунд все же отмер и пошел навстречу, ускоряясь с каждым шагом, однако, все так же и тени его извечной улыбки не появилось. Артем отпустил мою руку и что-то сказал, но что именно я не разобрала — смотрела на уже почти несущегося навстречу Антона. Он встал напротив, поднял руки, как если бы хотел обнять, но тут же их опустил, только буквально обшаривал глазами мое лицо, сцепляя взгляды на мгновенье и сразу же обрывая это контакт.

— Загорела так, — наконец хрипло произнес он и я кивнула.

— Мы там на солнце почти все время были. Но если помыться нормально, думаю, большая часть грязью окажется, — ответила и все же выдавила улыбку. — Привет. Прости, не собиралась мешать тебе работать.

Антон оглянулся на друга и перешептывающихся девушек так, словно не сразу и понял о чем я.

— Я закончу, — махнул ему рукой Артем, перехватив его взгляд и Крапива благодарно кивнул. Взял меня за руку, шагнул вперед, однако сразу и отпустил, обернулся.

— Ты же не против?

— Нет, — ответила, даже не став уточнять не против чего я, и вот тогда Антон впервые улыбнулся, вот только меня эта его улыбка будто по сердцу резанула. Бледное подобие его прежней ослепительно-бесшабашной, как будто он ее вымучил. Антон снова взял меня за руку, но осторожно, как если бы ожога боялся и мы молча поднялись по лестнице. Крапива не заметил или не обратил внимание на машину и Леонида, просто пошел вперёд, уводя меня за собой.

— Ты голодная? — неожиданно спросил он. — Хочешь пойдем в ту самую кафешку с курами на каруселях?

— Да, можно перекусить с дороги, — согласилась я.

Мы шли, все так же молча, Антон смотрел куда угодно, только не на меня больше и это стало ощущаться чем дальше, тем тягостнее. Чтобы у Крапивы, с его отлично подвешенным языком не было что сказать? Или просто не слишком то и хочется, а как вежливо меня послать не сообразит?

— Слушай…

— Лись, я… — вырвалось у нас одновременно. — Говори ты.

— А может ты? — усмехнулась я. — Я бы не хотела выглядеть глупо и неуместно, свалившись как снег на голову тебе, если…

— Если что? — резко остановившись, Антон развернулся ко мне, уставившись наконец прямо в глаза.

— Если у тебя и так все хорошо.

— У меня все хорошо. Везде и со всем. Было до тебя и сейчас, — буквально отчеканил Антон, а от каждого его слова все сильнее болело за ребрами. — За одним исключением. Я ни хрена не знал, где мне ещё взять сил дожить до этого гребаного пятнадцатого августа.

— Пятнадцатого августа? — ничего не соображая повторила почти шепотом, ощущая, что меня рвет на части. Я с огромной скоростью проваливаясь в этот его жадный пристальный взгляд и в тоже время в сознании грохотало по кругу его “ У меня все хорошо. До тебя и сейчас. Все хо-ро-шо”.

— Мор сказал, ты должна была тогда вернуться. Пятнадцатого. А рассказывать, куда вы поехали он и, само собой, твоя мать отказались.

— Ты с моей матерью говорил? — опешила я. — Серьезно?

— Алис, я и с чёртом поговорил бы, чтобы до тебя добраться, что мне твоя мать, — ответил он, все так же без тени улыбки.

— О… ну я в смысле… ты искал меня? Возвращался?

— В тот же день. Правда, состояние было у меня мало подходящее для хоть какого-то общения. Но ты все равно уже уехала.

— Но…почему?

— Почему что? Почему отец твой не сказал? Потому что так нам и надо, время, типа, на подумать и в следующий раз умнее будем оба, раз на чужом примере не хотим учиться. Так и сказал.

— Нет! Почему ты вернулся? — отчего же так в горле першит, даже голос просел? И в глазах щиплет.

— А как по-другому-то, Лись? По другому — это без тебя, а мне такого не надо. Дурак я что ли? Ну, то есть, местами то дурак, а кто нет? Но не до такой же степе… Эй, ты чего? — Антон обхватил мои щеки и большими пальцами растер горячую влагу, что сама собой по ним оказывается полилась. — Чего реветь, Лись? Не реви, прекращай, а то я тоже сейчас, а это пипец какое позорище будет.

И Крапива, наконец, улыбнулся, по-настоящему, как раньше, так, что сразу светло и тепло, и тут уж я взвыла навзрыд, рванувшись обвить его шею руками. Ревела в голос, но уже от облегчения. А Антон целовал мокрые щеки и губы, даря все новые легкие сладко-соленые поцелуи и шепотом увещевал, прося прекратить это безобразие. А я не могла.

— А я…я теперь умею стены штукатурить, знаешь? И даже немного кирпичи класть… криво правда… Костер разжигать тоже. И еду на полевой кухне готовить… — забормотала, сама не понимая зачем. — И палатку знаю, как поставить… И вообще… столько всего…Я только не знаю … не знаю как без тебя остаться насовсем…

— Ну и хорошо, Лись, — Антон подхватил меня на руки, подошёл к ближайшей скамейке перед каким-то подъездом, сел, устраивая меня на своих коленях, обнял крепко-крепко, даже больно стало. — Это охренеть как хорошо, Алис. Это прям супер-правильно, что без меня тебе никак. Мне ведь без тебя тоже. А костер и палатка… тоже нужное дело, вдруг жить в шалаше случиться.

А сам все улыбается-улыбается отчего у меня