Ловец Мечей - Кассандра Клэр

Кел, протирая глаза, продолжал рыться в памяти.

Он знал, что провел в постели несколько дней. Чувствовал слабость во всем теле и решил, что если попытается встать, то у него подогнутся колени. Однако память постепенно возвращалась. Кел вспомнил стрелу, бегущих «пауков», Джеррода. Потом боль, липкие от крови пальцы… Саму боль трудно было вспомнить по-настоящему. Человек знает, что испытывал боль, но ее невозможно в точности воспроизвести, пережить заново. Возможно, это к лучшему, думал Кел.

Затем он каким-то образом попал из окрестностей Ключа во дворец. У него имелись кое-какие подозрения насчет этого возвращения, но он решил пока оставить их при себе. А после этого… Лицо Майеша, склонившегося над ним и бормочущего что-то на своем языке. Откуда-то появилась девушка с темно-рыжими волосами и серьезным лицом. Она осторожно прикасалась к нему, и боль постепенно ушла. «Поистине, это магия».

«Это медицина», – сказала Лин. Лин Кастер – вот как ее звали. Внучка Майеша. Она исцелила его. Больше Кел почти ничего не помнил – только промежутки между снами, свет, бьющий в глаза. Чья-то рука приподнимает его голову, кто-то вливает ему в рот соленый бульон. Из ампулы вытряхивают гранулы морфеи, они тают на языке, словно кристаллики сахара.

Из коридора донесся шум; Кел узнал голос Дельфины, затем дверь распахнулась, и в спальню вошел Конор. Судя по всему, он явился прямо из конюшен: в куртке для верховой езды, без короны, со спутанными волосами и раскрасневшимися щеками. Одним словом, молодой человек, пышущий здоровьем. При виде его Кел почувствовал себя как вареная курица, из которой вынули кости.

Когда принц увидел сидящего Кела, его губы медленно расплылись в улыбке; Кел знал эту улыбку, она означала, что Конор по-настоящему рад.

– Отлично, – произнес он. – Ты жив.

– Что-то я не чувствую себя живым.

Кел потер щеки, и у него возникло странное ощущение – как будто он прикасался к чужому лицу. Он не брился несколько дней, и щетина царапала ладонь. Он не помнил, когда в последний раз отращивал щетину. Конор всегда тщательно брился, и Кел, естественно, делал то же самое.

– Дельфина разволновалась из-за тебя, сказала, что ты начал срывать с себя повязки, словно безумец, – продолжал Конор и рухнул в кресло, стоявшее рядом с кроватью Кела.

– Чешется, – объяснил Кел.

Он чувствовал себя немного неловко, и это ему не нравилось. Он не привык ощущать неловкость в обществе Конора. Но воспоминания о событиях в переулке неподалеку от Ключа становились все более четкими. В ушах звучал голос Джеррода: «Теперь вы принадлежите Беку с потрохами, Аврелиан».

Кел поморщился, и Конор наклонился к нему, взял его за подбородок, приподнял его голову, всмотрелся в лицо.

– Как ты себя чувствуешь? Позвать Гаскета?

– Нет, не надо, – отказался Кел. – Я бы хотел умыться и что-нибудь съесть, необязательно в таком порядке. А уж потом пусть Гаскет приходит и издевается надо мной. – Он нахмурился. – Та девушка-врач, которая занималась моими ранами, – она была внучкой Майеша?

– Она до сих пор ею является, насколько мне известно.

Удостоверившись в том, что Келу в ближайшее время ничто не угрожает, Конор снова откинулся на спинку кресла. Он говорил легкомысленным тоном, но Кел почувствовал неладное: маска, которую Конор обычно носил на людях, скрывала какие-то сильные эмоции. Немногие были способны видеть, что на самом деле творится у него в душе; даже Кел мог лишь догадываться об истинных чувствах принца.

– Ашкарская женщина-врач, – продолжал принц. – Майеш намекнул, чтобы мы не распространялись об этом.

– Он редко говорит о Солте.

Образ Лин обретал четкие очертания. Невысокая стройная девушка с огненными волосами и ловкими, искусными руками. Суровый голос, почти как у Майеша. «Отойдите. Мне нужно сконцентрироваться. Сейчас вы должны оставить меня наедине с пациентом».

Никто никогда не разговаривал с Конором в таком тоне. Интересно. Кел постарался это запомнить.

– Келлиан, так что с тобой произошло? – нетерпеливо воскликнул принц. Было ясно, что он уже несколько дней ждал этого разговора. – Я сказал тебе, чтобы ты пошел и напился у Ровержа, а через несколько часов узнаю, что ты ранен и тебя бросили у ворот дворца, как мешок картошки. Кто тебя сюда привез?

– Понятия не имею.

Кел смотрел на свои руки, чтобы принц по выражению его лица не догадался о том, что он лжет. У него оказалось сломано несколько ногтей. Он помнил, как пытался ползти по мостовой, помнил скользкие, черные от плесени камни. Помнил гадкий запах – такой запах появляется в доме, когда где-нибудь в щели издохнет мышь. При воспоминании об этом Кел ощутил рвотные позывы.

– Я валялся на земле в каком-то вонючем переулке, – медленно произнес он. – Думал, что там и умру. А потом очнулся в этой комнате.

– Что ты вообще делал в городе? – требовательно спросил Конор.

Нет, он не то чтобы требовал ответа. Просто Конор привык знать, где находится Кел в любое время дня и ночи; он не мог даже вообразить, что у Ловца Мечей могут быть какие-то свои тайны. Вот почему Кел до сих пор был так зол на Короля Старьевщиков; наверное, именно поэтому он чувствовал себя странно в квартире Меррена. Потому что теперь ему приходилось обманывать Конора.

Принц наклонил голову набок. Он почуял колебания Кела, как гончая чует запах крови. Он продолжал:

– Ну, что там было такого, ради чего ты решил тайком ускользнуть из дворца? Может, дуэль? Из-за девушки? Или из-за юноши? Ты что, сделал ребенка дочке ремесленника?

Кел поднял руку, чтобы остановить поток этих вопросов, которые были шутливыми лишь наполовину. Он знал, что никогда не расскажет Конору о встрече с Королем Старьевщиков. Что касается Меррена, он уже допросил студента, выяснил, что хотел, и сейчас не имело смысла поднимать эту тему. Но он обязан был обсудить с принцем происшествие в порту.

– Нет, это была не романтическая встреча, – ответил Кел. – И не дуэль. Я пошел в «Каравеллу», чтобы увидеться с Силлой.

Конор привалился спиной к столбу кровати.

– Значит, это случилось в «Каравелле»?

– Нет, в «Каравелле» я не был. Попал в засаду. На меня напали «пауки».

Кел успокаивал себя тем, что почти не погрешил против истины. Сделав глубокий вдох, он ощутил боль в груди, как будто в его тело вонзилась стрела.

– «Пауки» приняли меня за тебя.

Конор застыл.

– Что?

– Должно быть, они следили за мной, ждали момента, когда поблизости не будет прохожих. Я взял твой плащ…

– Да, – сказал Конор.

Он вертел одно из