Мир приключений № 12 - Александр Абрамов

— Но, коллега Шмиц, — фрау Петерс укоризненно покачала головой, — вы же врач, целитель человеческих страданий, а эти вопросы относятся к ведению прокуратуры!

Полицейский врач в нерешительности забарабанил пальцем по столу.

— Послушайте-ка вы…

И тут фрау Петерс увидела одно из тех лиц, в которые с мучительным, страстным интересом всматривалась на судебных процессах заправил гитлеровских концлагерей и гестапо, пытаясь найти разгадку непонятной ей адской жестокости этих людей.

— Послушайте-ка вы, Петерс, что я вам скажу. Бросьте это дело… Если вам дорога ваша жизнь — бросьте! Поняли?

— О да, я все поняла, господин Шмиц. Я затем и явилась сюда, чтобы понять вас. Как видите, мне это вполне удалось. — Фрау Петерс поднялась. — Постарайтесь понять и вы: на свете есть вещи, которые для меня дороже, чем моя жизнь.

Едва только фрау Петерс закрыла за собой дверь кабинета и ступила в коридор, как услышала за собой чей-то тихий, как шелест, голос:

— Фрау доктор Петерс?

Она оглянулась. Следом за ней шел невзрачный, низкорослый человечек со странной улыбкой на худом, узком лице: серая канцелярская мышь.

— Доктор Эвелина Петерс? Не правда ли? Доктор Петерс?

— Что вам угодно?

— Вы доктор Петерс? Не так ли?

— Да, я доктор Петерс. Что из этого следует?

— О, ничего, ничего! Просто начальник просит вас зайти к нему! Очень, очень просит!

— Начальник просит? — Фрау Петерс насторожилась. — Зачем же я понадобилась вашему начальнику? И кто он — ваш начальник?

— О, сам начальник полицей-президиума! Господин Эрнст фон Штриппель! Он приказал мне: лишь только фрау Петерс закончит разговор с доктором Шмицем, пусть зайдет в мой кабинет, пусть обязательно зайдет — это в ее собственных интересах!

— Откуда же ваш начальник знал, что я нахожусь здесь?

— Но, фрау Петерс!.. — Человечек с укором всплеснул руками. — Это же полицей-президиум, а не балетная школа!

Эвелина с удивлением взглянула на маленького человечка, и он показался ей вдруг совсем иным: не серой канцелярской мышью, а добрым, разумным троллем из народной сказки; на сто худом лице горели большие черные насмешливо-умные глаза.

— Да, конечно, вы правы. И все же я не пойду к вашему начальнику, уважаемый господин…

— Герман Ангст! Господин Герман Ангст, — человечек с шутливой гордостью выпрямил свое хилое тельце, — личный секретарь господина фон Штриппеля! Я вам очень советую пойти, доктор, очень! Ну хотя бы ради меня…

— Нет, господин Ангст. Если я нужна вашему начальнику, он должен прислать мне официальный вызов. Только в этом случае…

— О, за этим дело не станет!..

Человечек извлек из кармана конверт и, чуть поднявшись на носках, протянул его фрау Петерс. В конверте лежал вызов в полицию: именно на сегодня, именно на данный час.

Фрау Петерс в задумчивости остановилась. Дело, которое она взяла на себя, все более осложняется. Странно враждебное поведение Якобсов, явная заинтересованность полицейского врача в мнимом безумии Агнессы Шрамм, а теперь еще этот вызов… Раз фон Штриппель успел узнать о ее визите к доктору Шмицу, он осведомлен, видимо, и о содержании их разговора…

— Что же, господин Ангст, ведите меня к вашему начальнику.

— Вот и хорошо! — обрадовался человечек и печально добавил: — А то я получил строгие инструкции… Очевидно, вы очень нужны начальнику, фрау доктор… Вот кабинет начальника, я сейчас доложу о вас… — И, снова подтянувшись на носках, он шепнул в плечо фрау Петерс: — Будьте начеку!

Не прошло и минуты, как фрау Петерс вошла в кабинет фон Штриппеля. Очень большая, очень светлая и очень пустая комната. Посреди комнаты, отражаясь, как в тихой воде, в зеркально-начищенном паркете, стоял громадный стол красного дерева. Из-за стола, звякнув шпорами, поднялся рослый, крупный, монументальный человек в полицейской форме — истинный оплот государства, с гладким, голым черепом, белым, холеным лицом и выкаченными водянисто-голубыми глазами.

— Прошу! — Он указал Эвелине на кресло, стоявшее по ту сторону стола. — Фрау доктор Петерс?

— Да, это я.

— Вас, верно, интересует, что побудило меня пригласить вас?..

— Вот именно.

— Как вам сказать? — Он помолчал, словно в раздумье. — Собственно говоря, мы, полиция, не имеем к вам никаких претензий. Все, что нам известно о вас, говорит в вашу пользу. Вы почтенная мать семейства, супруга уважаемого гражданина нашего города, господина архитектора Карла Петерса, лояльная гражданка нашего дорогого отечества, целитель больных человеческих душ… Да-да, больных человеческих душ… — повторил он бессмысленно и вдруг грозно выкатил на фрау Петерс свои водянисто-голубые глаза. — Что? Что скажете? — вскричал он неожиданно, как человек, потревоженный среди глубокого сна.

Фрау Петерс улыбнулась ясной, веселой и в то же время снисходительной улыбкой.

— Господин фон Штриппель, хотя я врач-психиатр, но несколько разбираюсь и в нормальной человеческой психологии. Неужели вы серьезно рассчитываете запугать или сбить меня с толку таким примитивным способом? Раз уж пытки теперь под запретом, следовало заменить их чем-нибудь более действенным: ну, душевными пытками, что ли… Скажите прямо, что вам от меня нужно, зачем вы вызвали меня?

— Пытки… — горько произнес фон Штриппель. — Вы хотите оскорбить меня, но поверьте, я не заслуживаю этого, фрау Петерс. Я отлично отдаю себе отчет, в какое время мы живем… — Он нажал кнопку на столе и откинулся на спинку кресла.

Дверь почти тотчас отворилась, и на пороге показался маленький Ангст.

— Папку триста сорок два!

— Извольте! — Человечек быстрыми, мелкими шажками пересек комнату и положил на стол папку, — Номер триста сорок два!

— Вы догадливы, как всегда, мой дорогой Ангст… Можете идти!

Как только за Ангстом закрылась дверь, фон Штриппель положил на папку широкую ладонь и многозначительно произнес:

— Вот зачем я пригласил вас, многоуважаемая фрау Петерс.

— Да что вы? Неужели из-за этой тоненькой папки?

— Вот именно, фрау Петерс, — фон Штриппель явно начинал злиться, — из-за этой тоненькой папки. Я вижу, вы и в самом деле не дорожите вашей жизнью!

— Нет, не дорожу. Ваш подслушивающий аппарат правильно информировал вас. Я утверждаю, что Агнесса Шрамм — душевно здоровый человек, что ее муж, Гельмут Шрамм, приехал в Мюнхен вместе с ней и исчез из гостиницы при очень подозрительных обстоятельствах. И вот это я постараюсь доказать вам. Вы очень скоро убедитесь, господин фон Штриппель, что мы сейчас действительно живем не в нацистские времена…